Ура, я больше не увижу Тиффани. Мерил наняла другого организатора, когда узнала, что Тиффани занималась моей не-свадьбой.

– А ты не боишься, что Мерил что-то заподозрит? – спросила я Джоша.

– Нет.

Джош избегал моего взгляда, и я молча ждала, пока он скажет что-нибудь еще. Я знала, что ему есть что сказать, раз он прячет глаза.

– Я оставил ей голосовое сообщение, что буду весь день с Бэррингером, пусть звонит ему. Довольна? И нет, – опередил он мой вопрос, – я уверен, что не попадусь.

Я задумалась. Сначала о том, что он попадется. Потом – о том, что он знает, что говорит. Наверное, он уже не раз так выкручивался.

Мы сели в машину, Джош за руль, я – на пассажирское сиденье. Хлопнула дверь.

– Знаешь, Джош, ты мне сейчас совсем не нравишься.

– А станет ли тебе легче оттого, что я сам себе сейчас не нравлюсь?

Из наших краев до штата Род-Айленд быстрее всего добираться по 287-й автомагистрали и потом до победного конца по 95-й (незабываемо тоскливый бросок через весь Коннектикут). Примерно через три часа мы проедем мою часть Род-Айленда и минут через пятьдесят будем у Паскоага.

На 287-й я опустила боковое стекло и выставила руку за окно, чтобы почувствовать ветер. Говорят, утро вечера мудренее, но в то утро в голове все никак не прояснялось. Я нервничала из-за спешки, из-за того, что увижу Элизабет и что она мне не понравится или еще хуже – понравится. Я боялась, если мы остановимся хоть на минутку, нам сразу станет ясно, что вся эта затея – большая ошибка.

Мне казалось, что Джош чувствует то же самое: он ехал слишком медленно, и нас постоянно обгоняли. Слева проехали уже два зеленых «сааба», универсал, минифургон с детьми. Дети смотрели в заднее окно и махали, Джош им ответил.

– Эмми, а помнишь, мы ездили в Аризону? Мне было лет тринадцать. А тебе, значит, восемь? Больше мы не ездили так далеко.

– Между прочим, после Аризоны мы ездили в Колорадо.

– Эмми, Колорадо ближе, чем Аризона.

– Какой ужас!

Джош покосился на меня.

– Ты и правда не знаешь?

– Джош, зачем ты стал рассказывать про Аризону? Или это повод покритиковать мои познания в географии?

– Какие познания в географии?

Я скорчила презрительную гримасу и отвернулась. Мальчик в минифургоне размахивал руками и кривлялся. Я тоже показала ему язык.

– Я начал рассказывать, потому что вспомнил, что в ту поездку ты придумала одну игру. Нужно было кричать «волк», если не знаешь марки проезжающей машины. Помнишь, как игра называлась?

– «Волк».

– Вот. Ты тогда проявила себя очень творчески.

Я закатила глаза, понимая, к чему он клонит. Странно, что я сразу не догадалась. Сейчас Джош произнесет очередную речь на тему: «Ты не должна тратить свои годы напрасно. Займись чем-нибудь творческим. Займись чем-нибудь».

– Джош, неужели ты думаешь, что вправе читать мне нотации, особенно сейчас?

– Кто читает тебе нотации? Никто не читает тебе нотаций. Я просто так сказал.

– Ладно, разбуди, когда наговоришься. – Я закрыла глаза.

– Ну вот всегда так, Эмми. Как еще объяснить тебе, что в Род-Айленде ты напрасно тратишь время? Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза. Даже Мерил говорит…

Я открыла глаза и уставилась на него. Как он смеет приплести сюда еще и Мерил? Совсем потерял чувство реальности?.. Я постаралась не кипятиться.

– Джош, с какой стати ты мне указываешь? Кто тебе дал такое право? Забыл – ты сейчас сам по уши в… проблемах?

– В отличие от тебя я взрослый. Я – врач.

Я скорбно покачала головой и отвернулась. Не хотелось продолжать препирательства в том же духе. Ничего нового: Джош хочет, чтобы я уехала из Род-Айленда, чтобы я занялась чем-то «стоящим». По его меркам, моя жизнь была на грани клиники, но почему? В Род-Айленде возможностей предостаточно. Что я такого могу сделать в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, чего нет в Род-Айленде?

– А ты видел, я привезла целый мешок видеозаписей? Это, по-твоему, не стоящее занятие?

– Ах да, твой документальный фильм, конечно, – съязвил Джош, и я постаралась не замечать яда в его голосе.

– Ты не представляешь, как это интересно. Рыбаки большую часть времени проводят в море, жены не видят их по четыре, а то и шесть недель. Ты можешь себе представить, каково быть замужем за человеком, который постоянно тебя оставляет? Каково это – сидеть и ждать, пока он вернется? Это очень глубокая тема.

– Ничего оригинального.

– Ничего оригинального?

– Именно.

Я уставилась на него в недоумении.

– Итак, по-твоему, «Волк» – гениально, а изучение сложного аспекта жизни малоизученной субкультуры – недостаточно оригинально?

Джош раскрыл рот, однако я жестом заставила его замолчать. Я больше не хотела ничего слушать, мне и так было сложно говорить на эту тему: фильм почему-то не получался. Джош просто не понимал. Он-то никого не ждал. Его-то никогда не бросали. Наоборот, его ждали целых две женщины.

С другой стороны, среди опрашиваемых тема тоже не вызывала особого энтузиазма. И это было странно: женам не казалось, что их бросили. Им просто не нравилось подолгу обходиться без мужей. Наверное, именно поэтому я не могла доделать фильм. Я-то хотела услышать, что остальным так же горько, как мне. Тогда мне стало бы легче. Я просто пыталась подогнать реальных женщин под свою идею, я проецировала на них свои проблемы – и не слышала то, что они говорили мне на самом деле. Я ничему у них не научилась. Как раз на прошлой неделе я спрашивала Кейт № 2, что она делает в отсутствие мужа.

– В смысле, что я делаю? – удивилась она. – Кормлю кошку, смотрю телевизор, готовлю меньше еды.

Тогда я ничего не поняла. Я в упор не видела, что, в отличие от Кейт, я так и не научилась жить одна.

– В любом случае, я не понимаю, почему ты так увлеклась этим фильмом. Разве раньше ты этого хотела? Не денежную работу? Не хэппи-энд? Подумай.

– Не знаю, чего я хотела.

На самом деле я уже понимала, что в затее снять документальный фильм меня больше всего привлекала мысль сделать собственный финал, причем не хэппи-энд, а скорее открытый финал, как в настоящей классике голливудского кино («Касабланка», «Выпускник», «Китайский квартал»). После такого фильма остается неясность, как сложится жизнь героев дальше. С другой стороны, я всегда присматривалась к окружающим в поисках вдохновляющей истории с по-настоящему счастливой концовкой. Мне очень хотелось снять фильм о людях, у которых, в отличие от остальных, все получилось, но я не собиралась признаваться в этом Джошу.