время от времени. Кружила, говорят, вокруг дома, всё своего офицерика искала. А дом-то ее, как тогда заколотили, так он и стоит с тех пор никому не нужный.

– Что же, у него наследников нет?

– Почему нет? Приезжал, помнится, в годах семидесятых, гражданин иностранный. Вроде бы, как внук, что ли Мирона Пантелеевича. Ходил, ходил, всё дом осматривал, даже хотел ремонт делать, а как узнал о том, сколько человек в своё время в нем жизни лишилось, так сразу и сбежал. И ты, смотри, к этому дому не приближайся.

– Нет-нет, Клавдия Андреевна, я на него только из-за забора смотрел.

– И смотреть на него я тебе не советую. Нехорошее это место. Не ровен час, беда какая приключится!

Бабушка подняла уже пустой чайник и со вздохом поставила его на стол.

– Ой, напилась, тортика откушала, заговорила тебя совсем. Вот только не пойму я никак, к чему ты этой Анастасией интересуешься?

«Говорить, не говорить?»,– пронеслось в голове.

А с другой стороны, кто ему еще поверит, если не эта пожилая женщина! Влад набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Встречался я с ней!

Бабушка выпучила глаза, потом широко заулыбалась.

– Болтаешь ведь. Где ты мог с ней встречаться?

– В Самаренках. Этим летом.

– Интересно, и как ты там оказался?

– Мы с Антоном ездили, дом ваш осматривали, отдыхали и всё такое.

– Отдыхали? Это хорошо. А с Настасьей-то ты, где столкнулся?

– Вышел под вечер воздухом подышать, а она от реки поднимается.

Клавдия Андреевна вновь стала серьёзной.

– От реки, говоришь?

– От реки. Там еще дорожка между домов заросшая.

– А выглядела она как?

– Красивая такая, глаз не отвести. Шляпка соломенная с цветочками, вуаль. Платье пышное, юбка – прям до земли. А на ногах ботиночки высокие на шнуровке.

– Э, дружочек, вот ты и попался, Только что говорил, что юбка до земли, а сам ее ботинки рассмотрел. Не сходится.

– Так ведь я ее через лужу переводил, по камешкам, она юбку-то и приподняла.

– Через лужу переводил?

– Переводил.

– Что и за руку брал?

– Брал.

– А рука-то, поди, холодная?

– Ледяная, – решил подыграть Влад.

Бабушка часто заморгала, потом стала креститься.

– Свят, свят, свят. Она! Провалиться мне на этом месте. Она!

Влад, тоже на всякий случай перекрестился.

– Я ее проводил до поворота, она к своему дому и побежала.

– Свят, свят, свят! А говорили-то о чём?

– Она мне про своего отца рассказывала. Сказала, что у него фабрики мануфактурные, рабочие, дом в городе…Меня расспрашивала. Всё удивлялась, почему я так странно одет.

– Свят, свят, свят! Она! Видит Бог, она! А ты что ж, не испужался?

– Откуда же мне было знать, что она того…

Влад задумался.

– Скажите, Клавдия Андреевна, а как всё это можно объяснить?

– Никак не объяснишь. Сколь не тужься. Если человек на себя руки наложил, грех на душу взял, значит, не будет ему успокоения ни на том свете, ни на этом. Так и станет теперь метаться туда-сюда. – Бабушка тяжело вздохнула, поднялась. – Ой, что-то я умаялась совсем. Пойду, прилягу. А ты заходи иногда. Антошка-то уехал, одной скучно. Поболтаем, чайку попьем.

– Обязательно, зайду, Клавдия Андреевна, даже не сомневайтесь.

Больше в Самаренки Владлен не ездил. Новый год встретил с мамой. Хотел пригласить Иришку, так, для компании, а она, оказывается замуж вышла. За кого – неизвестно. Ну, что ж – вышла, так вышла, совет им да любовь. Потом репетиции начались. Подготовка к районному смотру, а после того, как выступили, заняли второе место, Влад из оркестра и ушел. Разругался с худруком «в пух и прах». Надоели бесконечные придирки, замечания, да всё на пустом месте, всё по мелочам…

Людмила Владимировна предложила сыну организовать у себя в школе хор из младших классов: « … Старших-то петь… ни за какие коврижки не заставишь, зато в караоке готовы горло драть, хоть ночи напролет!».

Влад с директором договорился, объявление написал, стал детей отбирать и сразу же столкнулся с первыми неприятностями. Приводят родители своё чадо и ждут чуда. А откуда ему взяться, если у ребенка нет ни слуха, ни голоса. Советуешь таким отдать мальчика в спортивную секцию, а девочку – в танцевальную группу, так сразу – в крик. Сразу жалобы писать, причем коллективные. В общем, не сработался.

Ушел. Всю весну дома просидел, всё думал, чем бы заняться, а к лету вдруг Антон о себе напомнил. Позвонил, рассказал, что в столице устроился. Трудится в какой-то фирме туристической, в будущем думает своё дело открывать, вот только деньжат поднакопит.

– Я тебе вот зачем звоню, Влад. Познакомился я тут с одним мужчиной, он себе тур за границу через наше агентство оформлял. Разговорились, что, да как, а он оказывается, оркестром руководит, представляешь. Я сразу о тебе и вспомнил. Удочки стал забрасывать. Есть, говорю, у меня друг, музыкант, валторной владеет в совершенстве, как бы его к вам пристроить – есть возможность? Почему нет, говорит! Валторна – инструмент редкий, не то, что скрипка! Пусть приезжает, покажет, на что способен. Мы всех прослушиваем.

– Неожиданное предложение, – опешил Влад, а Антоха за своё:

– Решайся. Не пожалеешь. Жить будем вместе. Вместе и веселей, и дешевле.

Влад посоветовался с мамой, и та предложение Антона одобрила.

– Поезжай, сынок, здесь у тебя всё равно работы нет, а там и возможностей больше и девушку сразу себе найдешь.

– Ну, мам, ты опять за своё.

– А что, и о семье тоже надо подумать.

– А как же ты, здесь, одна?

– Почему одна, у меня вон детей четыре класса, и потом, ты же, надеюсь, приезжать будешь.

Влад решился. Расчехлил валторну и целую неделю гаммы гонял, так, что соседи все трубы отопительные обстучали. Но потом, узнав что «великий маэстро» на днях уезжает, вздохнули с облегчением.

Антон друга своего на автовокзале встретил, обнял, долго по спине похлопывал, чуть даже не прослезился, как приятно ему было увидеть родное лицо. До квартиры добрались, перекусили, поболтали и за дело. Мужчине тому дозвонились, встречу назначили на следующее утро. А чего тянуть, ведь не отдыхать приехал, – работать.

На новом месте, как водится, спится плохо. Утром душ пришлось принимать контрастный, чтобы в себя прийти. И всё же тревожное состояние не отпускало. Влад решил такси взять, зачем рисковать, вдруг заблудишься. Руку поднял, адрес назвал, поехал. Оказалось, что по этому адресу театр какой-то располагается, какой именно разобраться не успел, сразу к служебному входу направился.

На вахте объяснил, что пришел на прослушивание в оркестр,