у основания шеи. Наталья попыталась оттолкнуть его, уперевшись руками в плечи. Егор надавил ей на спину, легко ломая ее сопротивление и притягивая к себе в плотную. Рукой проник под кожаную короткую курточку, оттянул ткань топика и притронулся к оголений коже. От прикосновения его горячей ладони Наталья вздрогнула и издала стон. Егор в ответ прикусил ее за шею. Наталья вцепилась в его плечи, уже не отталкивая, а притягивая ближе. Егор отпустил ее волосы и освободившейся рукой расстегнул куртку. На Наталье был не топик, а Майка по типу мужской борцовки, на груди шел двойной слой ткани, подразумевающий отсутствие лифчика. Наташка его надевать не стала и сейчас острые вершины сосков натянули голубую ткань. Егор рыкнул.

Дрянь какая, вырядилась, джинсы, жопку обтягивающие, майка, не оставляющая простора для фантазии. Не удивительно, что местные шакалы разглядели в ней добычу. Чем думала, когда шла в таком наряде на сельскую дискотеку, это же просто мозгов не иметь.

Егор прикусил сосок через ткань майки и Наталья вздрогнула, поерзала на его коленях.

Э нет, никакого удовольствия не будет тем, кто ходит в проституточном наряде на деревенский шабаш. Егор отодвинул от себя Наталью, встретился с ней глазами, приподнял бровь и натянул на лицо привычную ухмылку. Протянул руку и вжикнул молнией. Наташка уставилась на натянувший трусы член. Зная ее тугодумство, Егор чуть поерзал и сдвинул ее с колен вниз. Хорошо у него машина позволяет развернуться как следует.

Наташка, сидящая на корточках у его раздвинутых ног с наивно распахнутыми глазами и приоткрытыми губами, смотрелась феерически. Расстегнутая курточка и натянутая на груди маечка. Егор собрал все своё мужество, чтобы не кончить раньше времени. Такого конфуза с ним ещё не случалось. Он снова поерзал, обращая внимание Наташки на то, что ее тут ожидают. Та округлила губы в букве О, но на удивление ломаться не стала. Оттянула вниз резинку его трусов, оценивая масштаб бедствия и тихо произнесла:

— Я не умею.

Егор в ответ надавил ей на затылок, склоняя ближе к своему паху и сдавленно прорычал:

— Да делай уже что-нибудь.

Наташка наклонилась, приоткрыла рот, и с Егором случился феерический пиздец. Перед глазами кружились разноцветные звёзды, ноги упирались в кузов машины, затылок долбил об подголовник, Егора выкручивало в оргазмических спазмах, а ведьма с кудрявой шевелюрой продолжала его пытать. Скользила своим бархатным ртом по его члену, высасывая из него последние соки и жизненные силы.

Наташка оторвалась от его члена, подняла на Егора свои бездонные глаза и облизнулась. Его подкинуло на месте и прошило будто молнией. Опавший член заломило с новой силой. Ну, погоди, доберёмся до дома, будет тебе наказание с подробным разбором и пояснением, куда можно ходить, и куда не стоит, и отдельно про форму одежды.

Подтянул Наташку вверх, усаживая на себя верхом, она скользнула по нему мелкой тонкой змейкой. Прижал к себе ближе и жадно присосался к ее рту. Наташа застонала, потерлась об него грудью. Егор оторвал ее от себя и пересадил на пассажирское сиденье. Заправился и завёл автомобиль. Неспеша покатил по улице, боковым зрением наблюдая за Натальей. Она сидела откинувшись на сиденье, кусала припухшие губы, взгляд был немного расфокусированный. Видно ее от произошедшего тоже торкнуло не по-детски.

Егор расслабленно рулил к дому, предвкушая долгую ночь, полную страсти и секса, но тут как говорится, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

Глава 17

Глава 17

Вечер перестаёт быть томным, всплыли в памяти слова героя одного советского фильма. Виталька с детства отличался гнильцой. Вроде и мордаха смазливая, а взгляд холодный, губы вечно поджатые, когда рассердится верхняя чуть приподнимается, показывая белые зубы. Приезжал он в деревню почти каждое лето на каникулы и постоянно демонстрировал, что деревня ему не нравится. Проявив свою паскудную сущность пытался гнобить мелких пацанов, то велосипед отберёт, то мяч на крышу закинет, удочки в речке утопит. Егор с местными ребятами быстро ему объяснили зачем в хлебе дырочки. Больше к детям он не приставал. Издевался над животными. Собак палкой пил, кошек душил. Став повзрослее стал водиться с местными неблагополучными, подманивал их вкусностями, в приставку разрешал играть. Те и рады были, чего они хорошего в жизни видели, досыта и ни ели. В итоге в юношеском возрасте получил верных псов, выполняющих все его команды. Привозил он из города своим выросшим деревенским дружбанам не приставку и вкусности, а сигареты и алкоголь. Кто-то из ребят уехал в райцентр и работал там, парочка уехала в город и шабашила. Но неизменно по зову вожака стая возвращалась в родное село и гуляла как нравилось.

Егор тоже имел друзей, спортом они занимались, поэтому Великановскую шайку держали в узде. Если те не понимали словами, а это бывало чаще всего, то учили физически. Егор машинально потер ребра с левой стороны, по которым в своё время пусть и поверхностно, но полоснули ножичком, оставив малозаметный шрам.

Остановился напротив дома, заглушил машину, пристально глядя на пятерых крепких мужиков, дислоцирующихся у машины Наташки. Фары выключать не спешил, зная, что они прилично слепят оппонентов. Повернулся к Наташке. Та сидела, вжавшись в кресло с побледневшим лицом.

— Натах, ты рыбу копченую любишь?

Та уставилась на него, непонимающе хлопая глазами.

— Ты отца разбуди, скажи, что я пива привёз, рыбки чтобы из коптильни достал. А я пока со старыми друзьями переговорю.

Наташка вцепилась в его запястье, сжав его холодными пальцами.

— Егор, их много, давай Пашке позвоним или в дежурную часть.

Егор растянул губы в беспечной усмешке:

— Ну ты придумала, мы же просто поговорим, давно с Виталькой не виделись.

Наталья продолжала сидеть неподвижно, тогда Егор с рычащими нотками в голосе произнёс:

— Наташа, иди.

Этот рык подействовал на неё как удар хлыста. Резко дернула ручку двери и вывалилась из машины. Не фиксируя взгляд на стоящих неподалёку людях, дернула на себя калитку и влетела в ограду. Дверь на веранду оказалась открытой, не разуваясь ввалилась туда и задергала дверную ручку. Оказалось, что деревенские жители не такие уж и беспечные, на ночь привыкли запираться. Наташка застучала кулаком в дверь. Звук удара ей самой показался тихим. Выбежала на улицу, помотала головой и через клумбы направилась к окну. Заколотила кулаком. В окне появилось лицо Владимира Фёдоровича.

— Это я, Наташа, — зачем-то проговорила итак очевидную вещь.

Владимир Фёдорович скрылся, а Наталья осталась стоять на месте. Через минуту он появился в дверях веранды в трениках и тапочках на босу ногу.

— Ты чего, Натусь, случилось чего?

— Там Виталий с дружками у ограды, а Егор велел вам постучать.

— Зачем?

— Сказал пива привёз, чтобы вы рыбы из коптильни достали.

— А, ну ты иди в коптильню, она вон, — махнул рукой в сооруженьице рядом с баней, — выбирай ту, что справа висит, она лучше подкоптилась. Только аккуратно с крючков снимай, не поранься, я пока свет во дворе включу.

На этих словах он развернулся и ушёл в дом. Наталья раздумывала несколько секунд. Если Владимир Фёдорович и Егор не выказали обеспокоенности по поводу присутствия Виталия, может и правда ничего страшного. Вдруг она не так поняла Пашку и между Егором и Витом нет никакой неприязни. Мало ли чего в детстве не бывает. Дверь коптильни была закрыта на крючок. Наталья открыла его двумя руками, потянула дверь на себя. В нос ударил запах копченостей. Несмотря на сильный стресс, во рту скопилась слюна. Наталья вытащила из кармана телефон и посветила. На натянутой проволоке висела рыба разных размеров. Потянулась к той, что висела справа. Одной рукой снимать рыбу с металлических крючков было неудобно, поэтому снова спрятала телефон в карман и попыталась действовать на ощупь. Сняла три крупных рыбины, захватила их одной рукой и пошла к веранде.

Там горел свет, но Владимира Фёдоровича видно не было. Выглядывать на улицу побоялась, оставшись стоять посреди ограды.

Калитка открылась и первый в неё ворвался Бой. С ходу бросился к Наталье, в очередной раз грозя сбить ее с ног. Остановил его окрик хозяина:

— Бой, сидеть.

Собака уселась, глядя на рыбу в руках Натальи и помахивая обрубком хвоста.

Владимир Фёдорович одной рукой поддерживал Егора, во второй руке нес ружьё. Наталья смотрела на все это расширенными глазами. У Егора была разбита губа, взлохмачены волосы и красный след на скуле. Он шёл, слегка прихрамывая.

— Нашла рыбу, — произнёс с похвалой, — и даже руку о крючки не поцарапала? Вот ты умница,