— А почему ты так подробно описываешь эту квартиру,Синтия?

— Да потому что это очень важно. Вчера приблизительно водиннадцать часов вечера Мандра находился в своем кабинете. В газетеупоминается, что некая молодая женщина — кто она, полиции пока неизвестно, — пришла к Мандре в одиннадцать тридцать. Сэм Уайт утверждает,что не видел, как эта женщина выходила из квартиры. В четверть третьего, —продолжала Синтия, — женщина в меховой шубке с высоким воротником,скрывавшим почти все ее лицо, попросила Сэма Уайта сказать Мандре, что онаподруга Хуаниты и желает видеть его по очень важному делу. Как сообщается вгазете, Сэм Уайт рассмотрел только глаза этой женщины. Он утверждает, что,вероятнее всего, она китаянка, причем молоденькая. То, что она с Востока, онопределил по форме ее глаз и по акценту, скорее китайскому, чем японскому. Вквартире был установлен внутренний телефон, по которому Уайт сообщал своемухозяину о посетителях. Он позвонил Мандре и доложил ему о девушке. Мандра велелвпустить ее. Она пробыла у него до двух сорока пяти. Так излагает события Уайт.

— Уайт видел, как она уходила? — спросил Терри.

— Да.

— А в течение того времени, пока она находилась в доме,где была та женщина, которая пришла в одиннадцать тридцать?

— Это как раз один из тех моментов, которые, повыражению автора статьи, «пока еще остаются загадкой», — не отрывая отнего пристального взгляда, сказала Синтия.

Глядя ей прямо в глаза, Терри медленно произнес:

— Ты мне сейчас пересказываешь то, что сочли нужнымнапечатать в газете?

— Да, ведь газета помещает на своих страницах все тефакты, которыми располагает полиция.

— А не мог Мандра выпустить ту девушку через запаснуюдверь?

— Мог бы, если бы захотел, но в газете подчеркивается,что Мандра никогда, ни при каких обстоятельствах не пользовался той дверью дляподобных целей. К тому же не забывай, что во внутренних покоях Мандры былоцелых три комнаты.

— А теперь ближе к делу, — сказал Клейн, продолжаявсе так же пристально смотреть на Синтию. — Эта девушка-китаянка неназвала своего имени?

— Нет.

— Но сказала, что она подруга Хуаниты?

— Да.

— Кто такая Хуанита?

— В том-то и загвоздка. Никто не знает.

— А что Сэм Уайт, телохранитель? Тоже не знает?

— Говорит, что не знает.

— Что тебе еще известно?

Синтия отвела от Терри взгляд и уткнулась в газету.

— Это ты для того, чтобы освежить свою память или чтобыспрятать лицо?

Она нервно рассмеялась.

— И для того, и для другого. Не сбивай меня, Филин. Какмогу, так и рассказываю.

— Что ж, пожалуйста. Я не возражаю.

— Без десяти три какой-то человек, который живет в домеМандры, вышел на улицу, чтобы перекусить в ночном кафе напротив. Он хорошопомнит, что, когда проходил мимо, та дверь, которая ведет из квартиры Мандры вкоридор, была закрыта. Когда он возвращался, было пять минут четвертого. Наэтот раз дверь была не только не заперта, но даже чуть приоткрыта. Преждетакого никогда не бывало, поэтому он, проявляя естественное человеческоелюбопытство, заглянул внутрь и увидел мужчину, ничком повалившегося на стол. Онрешил, что мужчина либо мертв, либо сильно пьян, и вызвал полицию. Дежурнаяполицейская машина прибыла спустя несколько минут после звонка. Оказалось, чтомужчина этот — Мандра и что он мертв. Сэм Уайт, негр-телохранитель, все ещебодрствовал, охраняя другую дверь.

— У Уайта был ключ от той, другой, двери?

— Да, всего было два ключа; один — у Уайта, другой — усамого Мандры.

— Кто открыл дверь, чтобы выпустить девушку-китаянку?

— Она сама. Там такой замок, который можно открытьизнутри. Девушка открыла дверь, и Уайт услышал, как она сказала: «Спокойнойночи, мистер Мандра». Потом она плотно притворила за собой дверь и вышла изквартиры. Уайт это видел.

— Это было в два сорок пять?

— Да.

— Следовательно, в это время, если верить заявлениюжильца, обнаружившего труп, Мандра, вероятно, был еще жив, и дверь в коридор оноткрыл уже после ухода девушки-китаянки.

— Да, — неуверенно сказала Синтия, — еслисвидетель говорит правду и дверь действительно была заперта, когда он выходилнаружу. Но ведь можно предположить, что дверь была не заперта и потом простоприоткрылась из-за сквозняка. К тому же просто невозможно представить себе,чтобы девушка пожелала спокойной ночи мертвецу.

— Однако мы еще не говорили о той женщине, котораяпришла к Мандре в одиннадцать тридцать.

— В два часа, — продолжила Синтия, — одинмолодой человек, художник, который также живет в этом доме, видел, как какая-томолодая женщина быстро спускалась по лестнице. В руках, прямо перед собой, онадержала написанную маслом картину, поэтому лица ее он рассмотреть не смог,единственное, что он разглядел как следует, — это ее ноги. Краска нахолсте, по всей видимости, еще не высохла, поэтому женщина держала картину закрая. Картина была довольно большая, и женщине было очень неудобно ее нести.Поэтому художнику пришлось даже прислониться к перилам, чтобы женщине былолегче пройти. Поскольку он художник, на холст он обратил особое внимание. Этобыл великолепно выполненный портрет Джекоба Мандры. Задняя часть головысливалась с темным, почти черным фоном. Лицо было ярко освещено, однако главнымв портрете были глаза.

— Так было, значит, два часа?

— Да.

— Таким образом, если это была та молодая женщина, котораязашла в квартиру Мандры в одиннадцать тридцать, можно предположить, что либоМандра все же нарушил свой обычай и выпустил ее из квартиры через дверь,ведущую в коридор, либо телохранитель уснул: ведь мог же он в конце концоввздремнуть ненадолго.

Синтия положила газету на стол и вновь пристально посмотрелана него.

— Вот и все факты, которыми располагает полиция, —сказала она. — Уайт клянется, что он ни на секунду не отлучался и чтоникто не мог выйти из комнаты так, чтобы он этого не заметил.

— Итак, ты пересказала мне содержание статьи. Но, можетбыть, ты знаешь что-нибудь такое, о чем в газете не говорится?

— Я так и знала, что ты задашь мне этот вопрос.

— Предвидя вопрос, ты, может быть, загодя подготовилаответ на него?

Она кивнула:

— Да, если ты имеешь в виду какую-нибудь ложь, котораяочень похожа на правду.

— Что ж ты такое придумала? Надеюсь, что-нибудьдействительно интересное?

— Не надейся, Филин, потому что на этот раз я скажутебе правду.