В общественном транспорте и метро запрещено громко разговаривать и пользоваться мобильными телефонами, чтобы не мешать другим пассажирам. Еще одной странностью, с которой мне пришлось столкнуться, это манера ответа наоборот. Например, если японец вежливо соглашается и очень долго рассказывает, как все хорошо, значит, он сказал твердое «нет», и пересмотру этот вопрос не подлежит.

И наоборот, если он сказал «скорее всего, нет» — значит, это «да», только нужно проявить еще немного упорства. Мне пришлось немало намучиться, прежде чем я разобралась с этой тонкостью. Я приходила на собеседование, и разговор шел примерно по такому сценарию:

Я: — Добрый день (и еще куча разных вежливых выражений), Такой-то Сан. Не могли бы вы быть так любезны и просветить меня в вопросе поиска работы. Дело в том, что для меня было бы великой честью и счастьем стать частью большого дела, что под вашим началом имеет место быть в этом мире (обязательный поклон в конце)…

Такой-то Сан: — Несомненно, это великая честь для меня побеседовать с вами о том большом деле, что живет не одним поколением наших трудолюбивых рук. Я искренне убежден, что вы могли бы привнести огромный вклад в тот повседневный труд, которым мы живем. Каждый сотрудник — член нашей большой и дружной семьи — был бы безмерно счастлив, если бы вы к нам присоединились (и еще примерно минут пять подобных изречений и поклон, куда же без него)…

После чего я практически уже начинаю считать себя частью команды, частью этого «сплоченного одной идеей коллектива», на самом деле являющегося обычной среднестатистической кофейней. Но на следующий день оказывается, что Такой-то Сан ведь мне уже объяснил, что я не подхожу.

И наоборот, когда я своим среднестатистическим, пусть и не выдающимся, умом четко понимаю, что мне отказали, после фразы: «Извините, но пока у нас нет возможности вас принять, но оставьте, пожалуйста, свой номер телефона», на следующий день раздается звонок примерно следующего содержания: (опуская все вежливые обороты) «А почему это вы, собственно, не соизволили явиться к началу рабочего дня?»

Чем больше я вникала во все эти особенности, тем больше меня заинтриговывала эта загадочная, непохожая ни на одну другую, нация. Например, я часто видела небольшие помещения, где снаружи были нарисованы кошки, а рядом указана чисто символическая для такого дорогого, как Токио, города цена. Когда я поинтересовалась, что это за заведение и за что предлагается заплатить, то оказалось, что это всего лишь плата за возможность несколько минут провести в обществе домашних питомцев для тех, у кого такой возможности нет в силу различных обстоятельств, а чаще всего всепоглощающей занятости. К туристам в Токио относятся скорее снисходительно, чем дружелюбно, но все же часто с нескрываемым интересом. Однажды вечером на пути к отелю я остановилась у небольшого лотка с фруктами. С прилавка на меня так заманчиво «смотрели» шашлычки из свежей клубники, что я не смогла удержаться и купила парочку. По дороге мне случайно встретился один из сотрудников небольшой компании, в которую я ранее пыталась устроиться, в чем он очень старательно мне помогал. И так как он вызвался меня проводить, а идти еще было далеко, я решила по дороге перекусить клубникой и заодно угостить своего собеседника. В тот момент, когда я протянула ему эти три несчастные ягодки на шпажке, на его лице отразилось такое множество эмоций и внутренней борьбы, что, казалось, сейчас в его голове разразится русско-японская война. Я даже немного испугалась.

Я: — Может, у вас аллергия на клубнику?

Он: — Да нет, большое спасибо. Очень польщен и благодарен за столь радушный жест.

А в глазах полное смятение и растерянность. Я приступаю к своему десерту, в то время как он, с опаской оглядываясь по сторонам, полностью копирует меня, не пытаясь опередить в поедании злосчастной ягоды, но и не отставая. Идет рядом, жует и заметно нервничает.

Я: — Ну, если что-то не так, можете не есть, я ведь не обижусь.

Он: — Что вы, все в порядке, очень вкусно. Спасибо.

Я: — Да ладно, если серьезно, что не так? Опять какой-то скрытый смысл?

Он: — Если быть до конца откровенным, то на улице есть у нас не принято, особенно на ходу, при этом разговаривая. Но для вас я с удовольствием сделаю исключение.

Ну вот, теперь и мне уже не лезла эта клубника. До отеля еще было далеко, и я не знала, по какому из двух вариантов лучше завершить эту неловкую историю: быстренько доесть уже начатую шпажку или убрать ее обратно, но тогда, вероятно, пришлось бы забирать ее и у без того натерпевшегося позора собеседника. В общем, я пришла к выводу, что головоломок с традициями местных жителей мне все равно не избежать, но раз уж я всего лишь турист, то мне простительно. А мой собеседник уж пускай сам решит, как ему выкрутиться. В итоге десерт был доеден, но вот удовольствие от него слегка подпорчено.

Еще один случай моего варварского невежества, направленного против местной культуры, произошел как-то за обедом. Вообще к еде японцы относятся крайне трепетно, нельзя кушать на ходу и ни в коем случае нельзя громко разговаривать с набитым ртом. Втыкать палочки в рис— вообще к смерти и так делают только на похоронах. Словом, даже зная, как мне казалось, множество нюансов о процедуре принятия пищи, опростоволоситься мне особого труда совсем не составляло. Однажды, заказав на обед мисо суп, я попросила к нему ложку, на что меня три раза переспросили, уверена ли я в том, о чем прошу.

Мне даже стало казаться, что именно в этот день, именно этот суп у них, возможно, был отравлен и они как-то пытаются меня предостеречь, но я настояла на своем. После того как мне принесли ложку, я стала вполне отчетливо ощущать себя гвоздем программы, потому как все оставили свою еду и стали наблюдать за тем, как я ем свой несчастный суп. Через несколько минут один пожилой японец подошел к моему столику и, как принято, поклонившись и произнеся несколько фраз, ничего толком не означающих, поинтересовался, может ли он присесть. Он более-менее сносно говорил по-английски, и я подумала, что могу выспросить у него парочку дельных советов, и согласилась. Мне было весьма сложно запоминать японские имена, но вообще это крайняя степень неуважения — после того как человек представился, не называть его в дальнейшем по имени, обращаясь к нему. Причем представиться он может как назвав свое имя, так и только фамилию, что будет означать, что ни с чем, кроме как с официальной беседой, он до вас не снизойдет. Но поскольку я не различала, как именно звучит имя, а как фамилия, то, не заморачиваясь, сразу забыла и то, и другое.

Такой-то Сан: — Я никогда раньше не видел, чтобы кто-то ел суп так, как вы.

Я: — Может, потому что я целый день не ела, бегала в поисках работы. А что не так?

Такой-то Сан: — Да ничего, просто суп ведь не едят ложкой, его пьют, а потом палочками доедают содержимое.

Я: — А я вот всю жизнь ем суп ложкой, кстати, вместе с содержимым. Такой-то Сан: — Ты забавная, сразу видно, что не была здесь раньше. А вот я жил в Штатах, преподавал там японский, поэтому меня не удивляет такое поведение, а местных жителей иногда даже шокирует.