и Белкиндов. Меир и Шифра Белкинд пытались убедить дочь, что ей следует связать жизнь с серьезным мужчиной своего возраста, а не с молокососом, который в одиночестве разъезжает верхом по пустыне и ищет приключений во враждебной среде. Ольга вежливо выслушивала доводы родителей, но продолжала упорствовать. Меир и Шифра догадывались, что молчание дочери свидетельствует о том, что ее решение твердо и она не изменит его ни при каких обстоятельствах. Жизнь с Иеѓошуа казалась ей увлекательной и необычной. То, что она была намного старше своего избранника, придавало ее любви оттенок материнства. Поэтому вместе со жгучим желанием она испытывала по отношению к юноше чувства дружбы и ответственности. Она знала, что Иеѓошуа любит опасные приключения, но верила, что рядом с ней он станет спокойнее, и к тому же она сможет помочь ему в случае необходимости. Верила Ольга и в то, что сможет заботиться о Иеѓошуа как преданная мать и благодаря этому ее жизнь обретет смысл.

У Ольги не было детей, она не знала радостей материнства и в глубине души опасалась, что уже не сможет забеременеть. Заботясь о необузданном и смелом юноше, она бессознательно надеялась удовлетворить естественное стремление иметь ребенка. Она пошла против себя, отвергла любимого человека и ясно чувствовала, что единственный для нее способ успокоиться — связать свою жизнь с этим безрассудно храбрым юношей. Таким образом будет внутренне оправдано и ее решение остаться в Палестине.

Лейб и Сара Ханкины в свою очередь остерегали сына: избранница его сердца старше него на двенадцать лет и, возможно, не сможет родить ребенка. В те времена женщины выходили замуж и рожали детей очень рано, а Ольге было уже тридцать пять.

Ольгу тянуло к Иеѓошуа именно то, из-за чего ее отговаривали от брака с ним. Натура деятельная и уверенная в себе, она стремилась выразить любовь к стране действием. Она представляла себе, как ездит с Иеѓошуа по горам и долинам, посещает бедуинские шатры, помогает местным жителям словом и делом. Ольга считала, что на древней родине нужно действовать так же активно, как действовали народники в России. Непривычные условия, жара, трудности, враждебность властей — все это ее не останавливало. Ведь рядом с ней был молодой бунтовщик и искатель приключений Иеѓошуа Ханкин.

Глава одиннадцатая

Одиночество вдвоем

Бунт против барона все же возымел печальные последствия для Белкинда, Ханкина и Файнберга, которым пришлось покинуть Ришон-ле-Цион вместе с семьями.

Иосиф и Берта Файнберг поселились в Яффе. Они как могли старались заработать на жизнь, но все их попытки кончались неудачей. Иосиф даже построил в Лоде фабрику по производству оливкового масла, но она быстро разорилась. Потом он открыл аптеку в Яффе. Однако к тому времени он был уже болен, и врачи посоветовали ему перебраться в Иерихон. Он последовал их совету, который, впрочем, оказался бесполезным: вскоре после переезда Иосиф скончался. Он умер, не достигнув и пятидесяти лет. Его сыновья и дочери уехали в Египет.

Лейб Ханкин продал свой участок в Ришон-ле-Ционе с тяжелым сердцем и горьким чувством обиды. Всю жизнь проработал он на земле, был первым земледельцем в Ришон-ле-Ционе. И вот теперь его изгнали из колонии, в которую он вложил всю душу. Он уже не был молод и устал от жизненных трудностей. Все его силы, энергия и отвага ушли сперва на возделывание земли в России, потом на обустройство в Ришон-ле-Ционе. Сейчас он чувствовал бесконечную, мучительную усталость. Усталость и отчаяние. Он попробовал было завести хозяйство в Гедере, но не выдержал каждодневной изнурительной борьбы за существование. Он так болезненно воспринял изгнание из Ришон-ле-Циона, что уже не в силах был начинать все сначала, инстинктивно страшась неуверенности в завтрашнем дне и невозможности прокормить семью. А семья у него была большая: он должен был вырастить и дать образование шестерым сыновьям и дочерям. После мучительных колебаний Лейб Ханкин решил заняться торговлей, которая, в отличие от сельского хозяйства, быстро приносит доход. Он переехал в Яффу, где при помощи Элазара Рокаха купил двухэтажный дом возле порта. Второй этаж он отвел под жилье для семейства, а на первом открыл оптовую торговлю тканями. Благодаря тому, что его лавка находилась рядом с морем, Лейб получал товар прямо с кораблей, прибывавших из Александрии и Бейрута. Это было дешево и удобно. Дело пошло, и Ханкин бойко торговал дамасским шелком, египетским хлопком и ливанским льном. Среди его постоянных покупателей было и несколько местных богачей.

Ольга и Иеѓошуа переехали в колонию билуйцев Гедеру. Там они поженились. Свадьба была скромной. За праздничным столом собрались только родственники: Файнберги, Белкинды и Ханкины. Пышное празднество всем казалось неуместным. Слишком острой была боль, причиненная изгнанием из любимой колонии. Кроме того, родители жениха и невесты были сильно обеспокоены разницей в их возрасте. Невеста годилась своему избраннику скорее в старшие сестры, чем в жены.

Прошло совсем немного времени, и Ольга поняла, что опасения родственников имели основания. Иеѓошуа надолго пропадал из дому, скитался вместе с бедуинами, уезжал ночью верхом в пустыню и предавался другим опасным развлечениям. Остановить его было невозможно. Между молодоженами не существовало даже подобия той внутренней близости, которая позволяла Ольге и Сергею понимать друг друга без слов. Иеѓошуа был чрезвычайно замкнут и молчалив. Отличаясь большой наблюдательностью, он видел то, что другие не замечали, но никогда не выдавал своих чувств. Лишь немногим удавалось найти ключ к его душе. К тому же он не любил Гедеру, скучал в маленькой деревеньке билуйцев и почти не участвовал в строительстве барака и посадке деревьев. С участка, выделенного молодоженам, была хорошо видна арабская деревня Катра, и, вместо того чтобы обрабатывать землю, Иеѓошуа уезжал туда знакомиться с соседями. Всю работу на винограднике он оставлял жене. Ольге вскоре стало ясно, что страсть к приключениям и тяга к местным жителям преобладают в характере Иеѓошуа над всеми чувствами и что утихомирить его будет совсем не просто.

Иногда Иеѓошуа отправлялся в вади Ханин или в Тель Дуран, где завел знакомства среди местных евреев. Вместе с новыми друзьями он разъезжал по дикой, безводной пустыне. В вади Ханин он познакомился с Аароном Айзенбергом, с которым быстро нашел общий язык. Айзенберг был сельскохозяйственным рабочим и жил вместе с женой и двумя дочерьми в шалаше. Как и Иеѓошуа, он с большим энтузиазмом относился к идее покупки участков для земледельческих поселений. Он отлично умел ухаживать за фруктовыми деревьями и любил простор и путешествия. В свободные от работы