Шатающейся походкой я протопала в ванную и ужаснулась, увидев своё отражение в зеркале. С отражающейся поверхности на меня смотрело привидение с бледной, почти прозрачной кожей, глубокими синяками под глазами, растрёпанными волосами и потрескавшимися губами. Нет, так не пойдёт, я не собиралась хоронить себя заживо, нужно что-то сделать с этим отвратительным отражением, иначе так и собственную дочь можно напугать.

Я разделась и залезла под душ с намерением смыть с себя это отвратительное выражение скорби. В конце концов свет не сошёлся клином на Марке Власове и он не заслуживает, чтобы я так убивалась из-за него. Господи, кого я обманываю? Конечно же сошёлся! Он единственный мужчина, который смог так крепко поселиться в моём сердце, он один вызывал во мне чувства неземной эйфории только одним своим взглядом и прикосновением тонких длинных пальцев, только его аромат был способен свести меня с ума, только в его сильных руках я таяла, словно расплавленный воск, только его я видела отцом своих детей, только с ним чувствовала себя как за каменной стеной и только ради него готова была бросить всё и пойти за ним на край света… И только он смог растоптать все мои безграничные чувства к нему, разом опустошив мою душу, как залпом опустошают рюмку крепкого напитка.

Стоя под теплыми струями воды, я молила Бога, чтобы он дал мне сил разлюбить убийцу своей души, чтобы помог мне забыть его, помог начать жизнь с чистого листа ради дочери. Она заслуживает нормальную, адекватную мать, а не зомбиподобное существо, в которое я превратилась всего за сутки. Я всегда знала, что во мне живёт сильная зависимость от Марка, но я не осознавала, насколько сильной она была, пока он не предал меня. Но я не могу с головой погрузиться в свои страдания и оплакивания разбитой чаши любви, я не имею на это право. Я обязана быть сильной ради Кати, теперь она – единственный смысл моей жизни и уж она-то никогда не предаст меня, а я всегда буду рядом, чтобы окружить её любовью и заботой. Я забуду Власова, и первым шагом к этому станет развод и избавление от его фамилии. Мне необходимо научиться его ненавидеть, чтобы было легче забыть, легче смириться с его отсутствием в моей жизни. Но только как это сделать я пока не знала.

Переодевшись в белую футболку и бежевые хлопчатобумажные брюки, я наскоро высушила волосы и собрала их в аккуратный пучок на затылке. От водных процедур круги под глазами уменьшились, а щеки немного раскраснелись, чем я осталась вполне довольна, по крайней мере, инфаркт от вида дочери-зомби моему отцу теперь не грозит.

Спустившись вниз, я застала дочь за поглощением кукурузных хлопьев, которые дедушка залил для неё подогретым молоком. Сам же папа доедал свой бутерброд, прихлёбывая кофе из кружки.

– Привет, мамочка! – защебетала дочь, радостно улыбаясь в мою сторону. – А мы с дедушкой сейчас уезжаем за ёлкой! И ещё дедушка обещал покатать меня на полицейской машине с мигалками! Ты поедешь с нами?

Восторгу моего ребёнка не было предела. Что нужно детям для счастья? Большая ёлка и мигающая полицейская машина. У детей всё просто и им можно было в этом позавидовать.

– Нет, детка, вы езжайте, а я поищу на чердаке старые ёлочные украшения и приберу дом.

– Ника, точно не поедешь с нами? Уборка может и подождать.

– Нет, пап, мне нужно позвонить адвокату, чтобы решить один вопрос…

– Понял, понял, – затараторил отец, искоса смотря на Катю. – Ну, детка, ты готова?

– Да! – выкрикнула дочь и засеменила в коридор, чтобы одеться.

Оставшись наедине со своими мыслями, мне вдруг стало невыносимо одиноко и тоскливо. Развод – это отвратительно, а в таком маленьком городишке, как Сосновый Бор – это и вовсе считается позором. Чувствую, в ближайшем будущем я не смогу спокойно выходить на люди, в меня все будут тыкать пальцами и обсуждать за спиной, что я не смогла удержать собственного мужа и вернулась в родной город, поджав хвост. Меня передёрнуло, ведь так всё и будет. Самое страшное, что эти разговоры будут отражаться на моей дочери. Я ещё раз мысленно попросила Бога придать мне сил.

Поднявшись в комнату отца, которая должна стать моей на время, я отыскала свой мобильник и открыла в нём список контактов. Мне нужна была фамилия адвоката, услугами которого пользовался Власов и которого я неплохо знала, ведь он был довольно частым гостем в нашем доме. Марк платил ему немалые деньги, чтобы он проверял все заключенные сделки на юридическую чистоту, а также составлял контракты с наиболее выгодными условиями в пользу моего мужа, но при этом завуалировал их так искусно, что вторая сторона редко замечала подвох или скрытую опасность. Связываться с адвокатами города Сосновый Бор мне совсем не хотелось, чтобы не подбрасывать масло в этот костёр сплетен и осуждений, а адвокат из Санкт-Петербурга вполне бы подошёл. К тому же все документы остались в доме Власова и оттуда будет проще вести дела, чем из Соснового Бора.

Найдя, наконец, нужную фамилию, я нажала кнопку вызова и плевать, что сегодня суббота, наверняка он работает. С третьего гудка на том конце раздался уверенный мужской голос:

– Вероника Михайловна, чем могу помочь?

– Олег Алексеевич, прошу прощения, что беспокою вас в субботу, но не могли бы вы кое-что для меня сделать?

– Я вас слушаю, – учтиво ответил юрист.

– Не могли бы вы подготовить все бумаги для осуществления бракоразводного процесса между мной и Марком?

– Марк предупреждал, что вы можете позвонить, – как ни в чём не бывало проговорил адвокат. – Конечно, я всё сделаю.

Я задохнулась от его слов.

– Спасибо, – прохрипела я и нажала «отбой».

Ноги мои подкосились, и я села на край кровати. Марк знал, что я подам на развод, и не собирался мне мешать, напротив, он предупредил своего юриста о моём возможном звонке. До меня вдруг стало доходить, каким подонком является мой без пяти минут бывший муж. Он действительно превратился в бессердечного циника! Предать всё, что между нами было, и даже не сожалеть о содеянном! Нет, не такого Марка я любила! Я была влюблена в доброго, отзывчивого, заботящегося обо мне мужчину, готового горы свернуть ради моего счастья. А этот бизнесмен, носивший имя моего возлюбленного, вовсе не мой Марк. Деньги настолько испортили его характер, его мировоззрение, что теперь он разучился разделять чёрное от белого, для него всё смешалось в серых тонах, и это было отвратительно. Обида и боль снова поглотили все мои чувства. Я понимала, что каждый может совершить ошибку, оступиться под влиянием определённых обстоятельств, но Власов даже не жалел о случившемся! Он не раскаивался и даже не пытался вымолить у меня прощения, остановить меня, сказать, что такого больше не повторится! Нет, он с холодным выражением лица сообщил мне о своём поступке и ушёл, оставив меня медленно умирать от горя.

Я вдруг поняла, что ненависть к этому бессердечному, циничному мужчине, которого я считала своим мужем и идеальным спутником жизни, воплощением мечты любой женщины, начинает пускать свои корни в моём сердце. Осознание его жестокости, его отрицания всего ужаса совершенного им укрепляли враждебные эмоции, которые я начинала испытывать к нему. Мне неожиданно стало плохо, когда я поняла, что, возможно, эта блондинка не была первой его любовницей. Сколько раз он мог изменять мне, а потом возвращаться в наш дом как будто ничего не случилось, улыбаться мне, обнимать и целовать, смотреть своим фирменным взглядом… Какая же я была дура, ослепшая от любви дура, принимающая все слова мужа за чистую монету. Нет, больше не будет доброжелательной, доверчивой, отзывчивой, нерешительной и скромной Вероники! С меня хватит! Я не позволю больше ни одному мужчине вытирать об меня ноги. Я не могу теперь доверять миру, не могу открыть своё разбитое сердце кому бы то ни было, я не хочу больше никогда испытать такую боль.