Капитан должна узнать об этом устройстве. Поль сможет лучше понять, что это такое. Вольфганг непременно захочет узнать, что сделала капитан. Тогда, выходит, нельзя делиться тайной с доктором и Марией. Потому что они – самая большая угроза? Он вытаращил глаза.

Ты сам не то, чем стараешься быть в их глазах. Не торопись списывать их как неопасных, еще рано.

Он вздохнул, понимая, что прав.

Потом отсоединил устройство и положил в карман.

Поколения тому назад Мария Арена решила, что клонирование дает ей превосходную возможность изучить все, что ее когда-либо интересовало. «Недостаточно времени» – для клона такая причина не существовала. У нее было только время, и она использовала его с наибольшим толком, чтобы изучать все то загадочное, что ее интересовало.

Изучая влияние еды на культуру, она написала диссертацию о чае. Чай изменил мир, и, если бы неодушевленные предметы вдруг ожили, чайники, которые можно найти в кабинетах всех мировых лидеров, не сомневалась Мария, оказались бы лучшим и надежнейшим источником информации.

Если, конечно, чайники не были главами агентурных сетей. В таком случае они уничтожили бы мир изнутри.

Она почувствовала, что ее предали, когда общепризнанно либеральный руководитель заставил вычеркнуть положение об антропоморфных чайниках, устраивающих мировой переворот. Он хладнокровно дал ей адрес главы кафедры литературного творчества, и тогда она наконец воспротивилась. Несмотря на разочарование, Мария сохранила копию своего текста – по привычке.

Любовь к еде – к ее истории и потреблению – заставила ее стремиться занять одну из низших должностей – «младшего механика» корабля, что означало «мастер на все руки», на камбузе тоже. Если, конечно, управление пищевым принтером можно назвать приготовлением еды. Стресс от пробуждения накладывался на стресс от вида трупов вокруг них всех, и Мария очень быстро поняла, что капитан права: экипажу понадобится еда и ей как можно скорее нужно наладить пищевой принтер.

На кухне, как и в секции клонирования, если и были физические свидетельства преступления, отказ гравитационного двигателя все их уничтожил. Повсюду валялись чашки и тарелки. Казалось, большую часть грязной посуды просто свалили в аппарат рециклирования.

Она приберет потом. Прежде всего еда. Мария подошла к пищевому принтеру. Массивная машина обладала способностью синтезировать любую пищу, какую ей удалось проанализировать на молекулярном уровне. А это означало, что она, как и автопилот Хиро, работала почти самостоятельно. Но в ее работу мог вмешаться РИН. Если, конечно, он когда-нибудь очнется.

Мария коснулась консоли, и машина загудела, ожила, внутри загорелись огоньки, осветилась панель ввода. Мария попыталась добраться до учетных записей, но, как и все прочее, эти записи были стерты. Вредитель уничтожил даже записи принтера.

Плохо.

Она попыталась запрограммировать простейший крекер, приветствие всех пищевых принтеров – «А вот и я». Принтер загудел и начал сплетать внутри молекулярные цепочки, чтобы изготовить еду. Но только получился не крекер.

Принтер готовил что-то похожее на веточку зелени – пышную, свежую. Мария нахмурилась. Она подождала, пока принтер закончит работу и выдаст результат.

Растение она не узнала. Определенно не базилик и не душица. Она понюхала веточку, но не уловила никакого знакомого запаха.

Еще одна попытка, на этот раз белок: цыпленок.

Очень быстро стало очевидно, что принтер снова создает какое-то растение. Вернее, то же самое растение.

Мария взяла веточку и рассмотрела. Листики мелкие, похожие на листья папоротника. Она открыла рот и поднесла их к губам, прикидывая, стоит ли пробовать. Но вспомнила о рвоте, плававшей по секции клонирования, и передумала. Нашла на стене кнопку интеркома и вызвала медицинский отсек.

– Доктор? – спросила она. – Ты там?

– Говори, Мария, – ответила Джоанна.

– У нас проблема с пищевым принтером.

– Не уверена, что могу помочь, – сказала Джоанна с досадой.

– Похоже, меня отравили, – сказала Мария. – Пищевой принтер не желает синтезировать ничего, кроме какого-то растения. Все пищевые программы стерты, как прочие записи.

Врач выбранилась.

– Неси сюда. Пропущу его через экран токсичности. Заодно прихвати образец воды.

– Поняла, – сказала Мария.

Она собрала образцы, в том числе кое-какой еды, не попавшей в рециклер, заодно прибрав в кухне. В животе у нее урчало, и она с тоской посмотрела на машину, обосновавшуюся на стойке, куда были подведены запасы «Жизни» и воды. Она знала, что у них есть резервный пищевой принтер, но на его установку ушло бы много часов. Она не знала, хватит ли у экипажа терпения.

Но не знала и другого: есть ли у них иной выход.

* * *

Поль переместился в серверную, чтобы попробовать разобраться, что неладно с РИН. Он почти перестал дрожать, сухие рвотные позывы прекратились. На Земле его в таком состоянии госпитализировали бы, а не погнали на работу, с горечью подумал он. Но им нужен был РИН – вести корабль и давать ответы.

В серверной располагался огромный сверхохлажденный компьютерный банк памяти. Инженеры получали к нему доступ через голографический интерфейс. Им не разрешалось трогать машины, они общались с ИИ только посредством голограммы: так РИН мог пресечь любые попытки вредительства.

Сами компьютеры находились за стеклянной стеной, но интерфейс пользователя раскинулся амфитеатром снаружи – визуальное изображение собственно компьютеров. Большинство неспециалистов это приводило в замешательство, но Поль чувствовал себя здесь как рыба в воде. Большая часть серверов мигали красными огоньками, требуя немедленного внимания. Не слишком радушно.

Поль вздрогнул: интерфейс вдруг ожил.

– Как дела? – спросил Вольфганг.

– ИИ включен, значит, нам не нужно взламывать серверную. Это отличная новость, – сказал Поль.

Вольфганг не ответил. Возможно, не счел новость отличной.

– Теперь, когда у меня есть доступ к компьютерам, я посмотрю, нельзя ли ввести в строй РИН.

– Ты уже знаешь, что с ним неладно? – спросил Вольфганг.

– Нет, знаю только, что он сломан.

Вольфганг громко выругался.

– Делаю, что могу, сэр, – сказал Поль, старясь, чтобы голос не дрожал.

– С тех пор как ты проснулся, ты ведешь себя так, словно только что узнал о существовании клонов и не знаешь, что с этим делать. У нас тут серьезные проблемы, а ты хочешь, чтобы тебя похвалили за неудачу. Тебя наняли, чтобы ты работал, Сёра, так работай!

Поль вернулся к работе над ИИ. Криком от него ничего не добиться.

– Это вопрос деликатный, – сказал он, не глядя на интерком.