Теперь вернись к тому, на чём остановилась и заверши свой сто девятый круг. На пол пути нельзя останавливаться.

Я на девчонок, они на меня. То, что я охренела — мягко сказано. Парень забил мне в лоб гвоздь и повесил на неё тяжеленную подкову. Моя голова от тяжести свесилась. Зазрила совесть.

— Я просто… А вдруг… — слов не подобрать. Переживаю и точка. Сводный за меня заступился. Не знаю зачем, но он это сделал. Быть пассивным и бездействовать — выглядит по-скотски.

— Запомни одну истину. Максу нужна помощь тогда, когда он о ней просит. И он о ней сегодня попросил, указав на тебя. Не с ним кулаками размахивать, а с тобой здесь торчать. Если ему это оказалось важней, значит так тому и быть. Да и он не один. Там ещё такой же. Юра одну половину раскидает, Макс другую. Оба отбитые на всю голову. Не надо парням мешать. Это вам на будущее, дамы, — подключает в нашу беседу девчонок. — Мотайте себе на ус, пока раздаю бесплатно советы. Визжать и прыгать не нужно. Ни громче, ни выше. Вы только обращаете на себя большую часть нашего внимания. Что безоговорочно обеспечит быстрый прилёт истребителя прямо в челюсть вашему суженному, — он отталкивается от машины и достаёт руки из карманов. — Что я и пытался вам только что донести, — взгляд его падает на то, что за моей спиной. — Вон, идут ваши герои целые и невредимые, — он обходит меня и направляется к своим друзьям, я же пытаюсь всеми силами удержать своё сердце, которое от облегчения стремится наверх, ближе к Солнцу.

Ребята о чём-то долго перешёптываются, а затем громкость голосов повышается. Шаги становятся явными. Они прям позади меня.

— По машинам, — братец отдаёт команду.

Я трижды в уме перекрестилась. Такого исхода не предвидела. Всё, все могут ехать по домам? Так сразу? Фух.

От радости на всех парах с девчонками несусь к Кириной машине.

— Ты со мной, — сводный преграждает мне дорогу.

— Ещё чего, — приспускаю маску. В одной машине, с ним? Увольте. Я пешком быстрее соглашусь пойти домой и к утру туда доковылять, чем полчаса дышать с ним одним воздухом.

— Тебя донести? — Серьёзность в его голосе настораживает. Действительно, понесёт? И вправду отбитый на всю голову.

Я молча обращаюсь к девчонкам, пусть как-то вызволят меня. Скидывать полностью маску с себя как бы не хотелось. Рановато. Однако Кира неожиданно проглотила язык, Машка не находит конструктив. Они лишь многозначительно пожимают плечами.

Отлично. Вечерок сегодня как никогда задался.

— А можешь? — Хочу выиграть для себя время и придумать что-то более стоящее.

И я тут же мгновенно отрываюсь от земли и со скоростью молнии отдаляюсь от девчонок.

— Идиот, пусти! — Тарабаню по каменной спине что есть мочи. На мои жалкие удары он никак не реагирует. — Кому говорю!

Сводный, опомнившись, что мы были не одни, разворачивается со мной с такой лёгкостью, будто я вешу как пёрышко, и, мило со всеми прощается. Даже девчонкам пожелал приятных снов.

— Какой порядочный мальчик, — несколько раз плюю через плечо. — Это, чтоб тебя не сглазить.

— Я такой, — усаживает меня на переднее сиденье своего автомобиля и сам лично пристёгивает ремнём безопасности. — Счастливого пути, ангелочек!

Глава 15. Рита

Мать умеет внушать правду и не правду всем, кому не лень её слушать. И дядя Серёжа оказался из тех, кто любое мамино слово принимает за аксиому и с размахом применяет её направо и налево в своих целях. Брату нормально промыли голову. Ни одной гадкой отшелушенной частички кожи не оставили про меня. Для него Риточка — это светлый ангел, который без единого изъяна, может быть только кроме огромного шрама на левом боку, и то ему это, я уверена, скрыли. Если бы мать об этом ляпнула, то вынуждена была бы рассказать историю его происхождения. А вот вспоминать о том случае она не особо любит. Поскольку её красавица дочь никому не будет казаться небесным ангелом. Одной правдой она откроет вереницу увлекательных и незабываемых событий, случившихся с её родным чадом.

Поэтому того, кому братец пожелал счастливого пути, в машине он вряд ли обнаружит. Скорее о мои острые шипы свою самоуверенность покалечит за эту дорогу. Будет хромать долгие годы, пока к должному специалисту не обратится за помощью.

Сев на водительское сидение, птицу говоруна на удивление сводный не включил. Вся ноша легла на меня. Да и к чёрту весь этот цирк. Разве все покупали билеты на него? Вроде, на моей памяти, одна мать его оплатила, когда подарила мне авиабилеты. И я уехала жить в этот Лондон, и Санкт-Петербург мне стал сниться.

— Ты за час или за километр берёшь? — Поворачиваю голову к своему на ближайшее время собеседнику. В надежде, что отпустит, когда поймёт, кого в свою ласточку посадил.

— Чего? — Лицо скорчил, будто не вопрос задала, а гнилой помидор под нос подсунула и предлагаю съесть.

— Ты в такси подрабатываешь или в такое время в ночную бабочку превращаешься? Чисто уточнить. Просто нужно подсчитать на сколько влечу с твоими запросами? Денег не много, только на работу устроилась.

— Натурой возьму, я с таких как ты ангелов ещё пробу не снимал, — давя на газ, срывается с места.

— Не боишься с гореть в аду за такой грех? За лишение невинности ангелов тебя там, поверь, по головке не погладят.

Его смех пробирает меня всю. Он громкий, глухой и испытующий. Тело резко теряет тепло. Я играю в игре за саму себя без образов, а он будто этому только и рад.

— Повезло же мне, что сестричка у меня всё же необычный ангел. С изюминкой, — игриво подмигивает и возвращает своё внимание на дорогу.

— Останови машину, — разрастается беспокойство, что вступила в схватку, недооценив соперника. — В старшего брата в другой раз поиграешь. Домой на такси доберусь.

— Ни за что. Тебе в туалет спокойно не удалось сходить: сто метров туда и сто метров обратно. А ты про двадцать километров говоришь. Сиди. Герой тоже мне.

— Героя изображаешь здесь только ты. Я тебя вступаться за меня не просила, сама бы разобралась, — продолжаю подливать горючего.

— О, правда что ли? И четверых бы запросто на лопатки уложила или всем им себя в знак применения за неловкий инцидент предложила бы? А, Риточка?

— Паркуй свою шушлайку на обочине, иначе руки сами потянуться расквасить твоё лицо об руль и пропечатать на лбу трезубец, — с возмущением отщёлкиваю ремень безопасности, поторапливая его переместить ногу на другую педаль. Та,