Таня задумчиво пощелкала клавишами, и в это время за спинойу нее открылась дверь.

– Эй, а вы что тут делаете? – недовольнопроговорила крупная блондинка с электрическим чайником в руках.

– Я из бухгалтерии, затараторила Таня,поднимаясь, – у меня машина глючит, «Ворд» не работает, я хотела позватьпрограммиста… это ведь компьютерный отдел?

– Это не компьютерный отдел, – с нажимом проговорилаблондинка, поставив чайник на стол и протягивая руку к телефону, – а какваша фамилия? Из бухгалтерии, говорите?

– Я подумала, что это компьютерный отдел, повторилаТаня, отступая к двери, – дверь была открыта…

Блондинка убрала руку от телефона: то, что она оставиладверь открытой, наверняка было нарушением правил здешнего распорядка, и ейсамой могло крупно нагореть…

Пробежав по коридору, Таня снова оказалась в холле. Тамтолпились знакомые ей студенты, дожидаясь, когда их выпустят.

– Эй, ты где была? – окликнула ее девушка смалиновыми волосами. – Дай еще сигаретку!

На столе у дежурного зазвонил телефон. Секьюрити снялтрубку, молча послушал, кивнул, обежал толпу студентов взглядом. Танепоказалось, что на нее он посмотрел особенно внимательно.

Наконец дверь открылась, и посетители высыпали на улицу.

Дойдя со студентами до угла, Татьяна свернула в другуюсторону.

– Эй! – окликнула ее знакомая. – Не будешь,что ли, подписи собирать?

– Нет, – Таня покачала головой, – больно ужмало платят!

– Ничего себе! – девчонка тряхнула малиновойгривой. – Ну как знаешь, вольному воля!

Таня торопливо пошла в сторону троллейбусной остановки.

Она не заметила, как из переулка выехала черная иномарка имедленно поехала вслед за ней.

Она вообще ничего не замечала.

Она узнала дом, возле которого случайно оказалась, дом, гдебывала шесть лет назад, тем самым летом…

Опять на нее нахлынули прежние воспоминания, запретныевоспоминания…

Она вспомнила, как самый первый раз пришла в этот дом и какпоразилась этим обветшавшим остаткам прежнего великолепия – огромный камин налестнице, медные прутья на ступенях, статуя на площадке между третьим ичетвертым этажами, витражи в окнах…

Таня сама не заметила, как толкнула тяжелую дверь и вошла вполутемный подъезд.

Внутри все было так же, как шесть лет назад, только ещебольше облупилась лепнина потолка да еще грязнее стали стены, расписанныеместными молодыми дарованиями.

Она стояла, забыв, где была только что, забыв о своихнесчастьях, забыв, из-за чего ей пришлось приехать в Петербург. Она сноваперенеслась в то лето, шесть лет назад…

Ей казалось до сих пор, что все забыто, что прошлое умерло иона стала совсем другим человеком.

Это только казалось.

Никто не забыт и ничто не забыто, как писали раньше водинаковых, как однояйцовые близнецы, советских газетах.

То лето накатило, навалилось на нее, как горная лавинанаваливается на заблудившегося альпиниста.

Горячие руки, светлые щекотные волосы, жаркие, беспамятные,бессмысленные слова…

Как она могла столько времени обходиться без них? Как онамогла столько времени не вспоминать?

Впрочем, она знала, что воспоминания принесут ей толькоболь.

Она вспомнила, как все это кончилось, и тихонько застонала.

Все обернулось ложью, ложью и предательством.

Но кожа помнила каждое прикосновение и горела, как будтожадные ласковые губы только что прикасались к ней, только что шептали куца-то вживот детскую любовную бессмыслицу…

Где-то наверху открылась дверь квартиры, и на лестницувырвалась музыка. Тихая гитара и хрипловатый надтреснутый голос – «Над небомголубым есть город золотой…»

Дверь хлопнула, закрываясь, и она вздрогнула, будто сбросивчары этого странного места.

Только не хватало сейчас столкнуться с ним…

Она понимала умом, что это невозможно, что тогда, шесть летназад, он только снимал здесь комнату, поскольку собственную квартиру оставилжене… по крайней мере, так он говорил ей.

Теперь она не знала, что в его словах было правдой. Теперь,после того, чем закончилось то лето, их лето.

Она понимала умом, что не может сейчас встретить здесь его,но тем не менее сердце забилось с ненормальной скоростью, и она вылетела изподъезда на улицу, на ненадолго появившееся солнце…

Глаза не сразу привыкли к свету, и неудивительно, что она незаметила черную машину с затемненными стеклами, которая остановилась метрах втридцати от подъезда, не заглушая мотор.

Надежда Николаевна бродила по собственной квартире в самомвоинственном настроении.

Понемногу накаляясь, она определенно считала свою гостьюсамой настоящей злодейкой и жаждала выяснить все до конца.

«В конце концов, – думала она, – должна я знать,кого пустила в свою квартиру? Что, если эта девица задумала что-то и вовсе ужкриминальнее и осуществит свои преступные намерения? Ведь мы все – и я, и муж,и Лиза Самохвалова тоже будем в этом косвенно виноваты! Мы будем, страшносказать, соучастниками!»

Однако в глубине души она не слишком верила, что эта девицаможет причинить ей, Надежде, сильный вред, то есть надеялась, что один на одинона сумеет с ней справиться. Думая так, Надежда Николаевна противоречила самасебе, но неистребимое любопытство как всегда взяло верх над остальнымисоображениями. Существовала тайна, а раз так – Надежда Николаевна просто былаочень заинтригована и хотела непременно раскрыть эту тайну.

Однако время шло, а Татьяна все не появлялась. Надежде давноуже пора было уходить – не может же она сидеть здесь до вечера. В конце концов,у нее звери и муж…

Надежда Николаевна тщательно заперла двери и вышла из дома,но, пройдя метров пятьдесят, неожиданно увидела Татьяну, как для удобстваназывала пока свою гостью.

Девушка медленно шла по противоположной стороне улицы,глубоко задумавшись и не замечая ничего вокруг себя. Она подошла к переходу,машинально бросила взгляд на светофор и шагнула на мостовую. Улица быласовершенно пуста.

Надежда остановилась, поджидая девушку.

Когда та почти перешла дорогу, из-за угла неожиданновылетела черная иномарка с тонированными стеклами. Машина мчалась на красныйсвет с явно недопустимой скоростью, и девушка, в глубокой задумчивостиприближавшаяся к тротуару, была прямо на ее пути.

Водитель черного автомобиля и не думал сворачивать, большетого. Надежде определенно показалось, что он специально едет прямо на Таню, адевушка все еще ничего не замечала…