Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты помнишь, что ты сделала, когда услышала мое «Я сейчас кончу»?
Помнишь, как я лил сперму тебе на грудь, и как ты подставила чаши кружевного розового лифчика, чтобы сперма не капала на пол? Твоя грудь была вся покрыта мутным густым семенем, но основную массу жидкости ты собрала в лифчик. А потом – звонок, и нам нужно спешить на урок. Ты надеваешь лифчик на грудь, ручейки горячего семени сбегают по животу прямо тебе в трусики. Ты застегиваешь на себе черную блузку, и мы спешим в северное крыло, в класс химии. Мы раскрасневшиеся, оба тяжело дышим – ведь мы только что занимались сексом.
***
После начала урока я перевел взгляд на Олесю – краска понемногу сходила с ее лица, дыхание выравнивалось, и она усердно переписывала задачу с доски. Девушка склонилась над партой, и я увидел, как через тонкую ткань ее черной блузки в нескольких местах начинают проступать мокрые пятнышки. Кружевной розовый лифчик оказался недостаточным барьером для спермы: теплая жидкость постепенно пропитала ткань и теперь выступала пятнами на блузке. Сначала пятнышки спермы были совсем небольшие, но через минуту расползлись до размеров монеты. Было похоже на то, что Олеся просто что-то пролила себе на грудь. Я наклонился к девушке и заглянул в вырез в блузке: мутная жидкость немного просачивалась из-за краев.
– Олеся, – шепнул я ей на ухо: – Сперма проступает у тебя через лифчик.
Олеся испуганно дернулась, посмотрела на свою грудь и увидела проступившие пятнышки. Она придирчиво осмотрела себя, нахмурила брови, но потом пожала плечами и прошептала в ответ:
– Я думаю, за урок высохнет…
– Она еще довольно сильно пахнет, – заметил я, почувствовав исходящий от Олеси аромат мужского семени: – На перемене нужно ее смыть.
– Не поможет, – тихо ответила Олеся: – Лифчик же полностью ей пропитался.
– Надеюсь, никто не поймет, что это за запах, – улыбнулся я.
– Вообще-то, милый, я так пахну каждый раз, когда ты кончаешь на меня. И за всю осень и зиму еще никто не догадался.
Зашептавшись, мы и не заметили, как преподавательница поднялась из своего кресла и сердито глядит в нашу сторону:
– Камчатка! Вижу, вы там уже все решили, раз так мило беседуете? Да? В таком случае, Олеся, выходи к доске и показывай решение.
Олеся мгновенно зарделась. Поправив очки, она взяла тетрадь с недописанным решением и, прижав к груди, поспешила к доске. Краснея и запинаясь от смущения, девушка принялась писать мелом как найти удельную массу азотной кислоты, а я вдруг почувствовал прилив дикого возбуждения, несмотря на то что опустошил яйца минут двадцать назад. Меня возбуждала мысль о том, что заляпанная моим семенем Олеся стоит сейчас перед всем классом. Я снова дико захотел ее, и был абсолютно уверен, что Олеся тоже испытывает прилив желания в этот момент. Я готов был побиться об заклад, что Олеся, стоя у доски и машинально решая задачу, думала примерно так: «Вы сейчас смотрите на меня и даже не догадываетесь, что всего полчаса назад меня мощно драли, и я дико кончала. Если бы парни видели, как меня дерут, то тоже хотели бы оттрахать меня. Но меня может иметь только мой любимый. А еще я выдоила огромное количество его спермы себе в лифчик. У меня же даже пятна спермы на груди!»
Размышляя подобным образом и читая Олесины мысли, я чувствовал, как новая волна желания захлестывает меня с головой. После химии будет сдвоенный урок алгебры, и, как правило, на нем мы работали довольно плотно, пренебрегая переменой. Это значит, что трахнуться мы сможем либо сразу после этого урока, либо уже после занятий. Я решил, что вполне смогу дотерпеть до конца смены, но внезапно вспомнил, что сразу после школы у меня тренировка по плаванию, пропускать которую категорически нельзя. А значит, придется терпеть еще все выходные…
Пока я производил в уме сложные темпоральные вычисления, Олеся написала полное решение на доске и, удостоившись одобрительного комментария педагога, поспешила на место, прикрывая грудь тетрадью. Опустившись на стул, девушка тут же приблизилась ко мне и шепнула:
– Я сейчас так захотела у доски…
Чтобы не шептаться и вновь не гневить учителя, мы принялись писать на полях черновика:
«Я очень сильно сейчас возбудился, глядя на тебя. Очень тебя хочу.»
«После уроков?»
«Нет. Тренировка»
«А завтра праздники…» написала Олеся и пририсовала грустный смайлик. Потом, не отдавая мне черновик, бисерным почерком чиркнула: «Я так теку, что у меня аж по ногам стекает.»
Прочитав это, я даже испустил тихий стон – желание Олесиного тела было столь приятно, сколь и мучительно. Член снова ломило, а яйца тянуло. Я придвинул черновик к себе и, чуть поразмыслив, написал:
«Давай на этой перемене»
Олеся в немом удивлении подняла на меня широко раскрытые глаза. В них читался страх, смешанный с безудержным животным желанием совокупления. Все, что Олеся хотела прямо сейчас – это чтобы ее драли. Она хотела орать от наслаждения и безудержно кончать. Хотела, чтобы ее промокшую щелочку насаживали на член, и ей было все равно, где это будет – главное, поскорее.
«Я буду ждать тебя внизу, в нашем месте,» написала Олеся.
Я согласно кивнул.
До конца урока оставалось около пятнадцати минут, одноклассники по очереди выходили к доске решать примеры, а мы с Олесей занялись тем, что трогали друг друга за последней партой. Девушка расстегнула ширинку моих брюк, запустила туда руку и перебирала пальцами по стволу члена сквозь ткань трусов. Я гладил Олесю по ножкам и изредка проводил ладонью по груди. Уже спустя минут пять мы распалили себя до такого состояния, что сложно было представить, что вообще-то мы кончали буквально один урок назад. В один момент мне пришлось схватить Олесю за запястье и вынуть ее руку из брюк, потому что еще пара секунд – и я бы кончил прямо в брюки. Такое, к слову, уже трижды случалось с нами, и учитывая особенность моего организма извергать обильное количество спермы, все три раза
