Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я кончаю в тебя, Олеся!
Его оргазм больше похож на извержение – и это не просто высокопарное выражение: его семя тугими струями заполняет девушку, сперма хлещет ей внутрь как из пожарного шланга, и только после первых самых мощных толчков парень выходит из нее, и потоки семени вырываются из раздувшейся багровой головки девушке на выгнутую спинку. Девушка стонет от удовольствия, она изящно выгибается, принимая семя своего любимого человека на себя. Из ее щелочки по самого пола протягивается густая нитка мутной жидкости: она переполнена спермой. Через какое-то время напор семени стихает, но заметно, что яйца парня опустошены лишь наполовину, и его член теперь моросью поливает круглую девичью попу. Капли падают на бархатную кожу и стекают в ложбинку. Семя все не кончается, парень еще орошает на девушку, но всему приходит конец, и вот последняя капля срывается с головки и падает девушке на попу. Не проходит и минуты, как оба поднимаются на ноги: они торопятся побыстрее одеться и покинуть гимнастический зал.
И если бы даже случайный прохожий не застал всей вышеописанной картины со множеством оргазмов, рек спермы и диких стонов, то точно бы обернулся на этих двоих, выходящих из школьного спортзала. Они валятся с ног от изнеможения и полученного удовольствия. Парень поправляет брюки: недавнее опорожнение яиц в девушку отзывается легкой болью, ведь яйца работали на максимальном пределе, производя сперму. Девушка идет на подкашивающихся ногах, и по ним стекает что-то белое, оставляя на коридорном линолеуме небольшие мутные капли. Ее волосы в чем-то испачканы и слиплись. Вокруг обоих витает коктейль из ароматов сладкого пота, девичьих соков и свежего мужского семени.
Они идут, держась за руки. Они вновь довольны тем, что есть друг у друга. Хорошо, что уже поздний вечер, в гимназии уже давно никого нет, а значит нет и непрошенных свидетелей их первого опыта.
Глава седьмая
Наступил декабрь – световой день стал совсем коротким, сумерки драпировали небо уже в четыре часа пополудни, а в пять город окутывала самая настоящая тьма. Начались три месяца морозов, снегопадов, вьюг и густой темноты. Для нас, учеников, это безрадостная перемена, означала приближение новогодних праздников, в преддверии которых учителя слегка снизили нам академическую нагрузку. А конце месяца, прямо перед Новым годом, предстояла грандиозная вечеринка для гимназистов старших классов – десятого и одиннадцатого. Это было знаковое событие для всей школы – и в особенности для выпускников, которые на этой почве словно с ума посходили. Каждый ученик, кто был без пары, судорожно искал себе партнера, те же, кто были в отношениях, внезапно начинали ссориться и расставаться, и в коридорах гимназии на переменах порой разворачивались настоящие драмы. Школа полнилась и бурлила слухами, и только малая часть гимназистов, в числе которых был и я, не принимали участие во всеобщей истерии и лишь посмеивались над этими бурями в стакане.
Мы с Олесей решили не идти на вечеринку парой: во-первых, мы все еще умудрялись не предавать свои отношения гласности, а во-вторых, и Олесю, и меня уже пригласили другие люди. Недолго поразмыслив, мы решили, что это только пойдет на пользу нашей легенде. К тому же это всего лишь танцы. Однако женская часть коллектива была иного мнения относительно грядущего мероприятия.
Когда наконец пришел долгожданный день вечеринки (нас отпустили из школы пораньше, чтобы все могли подготовиться), оказалось, что наши девушки тщательнейшим образом подошли к выбору нарядов: один был откровеннее другого. Так что в клубе, который нам на вечер сняла администрация школы, проходила не просто вечеринка – это был самый что ни есть показ мод. Гимназистки, красивые, высокие, фигуристые, предпочли выбрать платья не по удобству, а, по всей видимости, по минимальному содержанию в них ткани. Олеся же ни на йоту не отставала от своих одноклассниц. Когда она сняла верхнюю одежду, я подумал, что если бы Олеся заявилась в клуб в кружевном белье или полностью голая, то даже тогда бы не произвела бы такого эффекта.
На Олесе было блестящее тонкое платье, состоящие из двух частей: верхняя была крошечным треугольником, который едва прикрывал Олесину красивую грудь, и даже немного обнажал нижнюю часть ее шариков. Живот и спина были голые, а нижняя часть платья туго обтягивала Олесину попу и подчеркивала стройные ноги. Словом, Олеся решила, подобно своим подругам, в этот вечер не скромничать.
Вечеринка началась со вступительного слова специально приглашенного ди-джея, зазвучал первый трек, новогодний и зажигательный, и мы, каждый найдя свою пару, завертелись в танце. Группа предприимчивых одноклассников пронесла в клуб с дюжину бутылок виски, и в перерывах между песнями мы успевали пригубить алкоголь. Опыт по части пития у меня был исключительно в американской школе, где неразбавленному алкоголю предпочитали коктейли, так что где-то через час у меня в голове прилично зашумело. Мы как раз танцевали медленный танец, и я, надо думать, излишне развязно обнимал свою партнершу, которая положила голову мне на плечо и медленно кружилась со мной. По всей видимости, Олеся увидела это – я заметил, что она стремительно шагает к выходу из танцевального зала, на ходу утирая глаза. Я аккуратно высвободился из объятий одноклассницы и поспешил следом. Олеся стояла у дверей гардероба и шмыгала носом.
– Олеся, в чем дело? – спросил я, подходя к ней: – Что случилось?
– Что случилось? – Олеся обернулась и гневно указала рукой на дверь: – Я видела, как ты трогал ее!
– Что? Я трогал? Олеся, да я просто танцевал с ней, ничего больше!
– Да, а твои руки сами собой оказались на ее попе, конечно! – Олеся оттолкнула меня, выбежала из гардероба, но потом развернулась на каблуках, подлетела ко мне и затараторила: – Если ты хочешь ее, так иди и оттрахай! Облей ее своей спермой! Я более чем уверена, что она проглотит все, что ты накончаешь ей в рот!
– Прекрати, Олеся, – резко сказал я, взяв ее за локоть: – Нас могут услышать!
– Ну и пусть! Мы же скрываем от всех только наши отношения! А с другими можем обниматься у всех на глазах, как
