— Пока и сам не знаю. Решу по дороге. Ты сама пойдешь в карету, или мне применить грубую силу?

— Лучше сдай меня властям!

— Не сомневаюсь, что ты бы это предпочла, но слишком уж хлопотно. К тому же мне все-таки как-то не нравится, когда меня травят, и часть моей души требует возмездия. Ты ведь понимаешь меня, Жаклин? Решила же ты посвятить свою жизнь мести, посчитав почему-то, что это я виновен в гибели твоих родителей. Может, и мне захочется поступить так же.

— Так убей меня сейчас! — в отчаянии воскликнула она.

Он лишь со слабой улыбкой покачал головой.

— Не хочу лишать себя удовольствия потянуть время.

— Добровольно я никуда не пойду.

— Ну что ж, подавить сопротивление — не меньшее удовольствие, — сказал Блэкторн.

Только сейчас она заметила, что он держит в руках белый шелковый шарф. Через минуту ей заткнули рот, обвязав концы шарфа вокруг головы. Жаклин понимала, что сопротивляться бесполезно: он не остановится ни перед чем.

Блэкторн приподнял ее и посадил на кровати. У нее закружилась голова, но она гордо выпрямилась, изо всех сил стараясь не показать, как ее качает.

Блэкторн был одет по-дорожному — зловещий знак. Сверкающие черные сапоги, отороченный серебром черный камзол, небрежно повязанный шарф… Сам дьявол во плоти! Ему остается лишь спуститься в ад. И взять туда с собой ее.

Он закутал ее в яркий зеленый шелковый плащ, застегнул его у горла и натянул ей на голову капюшон. Жаклин не сопротивлялась. Блэкторн знал, что плащ принадлежит Эллен, но это его не остановило.

— Не хочу, чтобы они поняли, что ты уходишь не по собственной воле, — пробормотал он. — Между прочим, они тебя не любят, Тавви это понял. Считают чересчур гордой. Они придут в восторг, узнав, что ты подняла для меня юбки!

Жаклин ринулась на него, забыв, что ее лодыжки связаны, и чуть не упала. Блэкторн вовремя поймал ее.

— Так не терпится смотаться отсюда? — усмехнулся он. — Ты права, мы злоупотребляем гостеприимством. — Блэкторн поднял ее на руки. Плащ окутывал ее тело, капюшон скрывал лицо. — Очень романтично, — сухо сказал он. — Надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно, иначе мне придется причинять тебе боль, а мне бы этого не хотелось. Слуги вряд ли придут тебе на помощь, даже если поймут, что тебя увозят силой. Смирись, Жаклин. Тебе не остается ничего другого.

Она всегда умела смотреть правде в лицо и понимала, что он прав. Сейчас — во всяком случае, в течение нескольких часов — она будет полностью в его власти. Ей надо беречь силы. Потому что рано или поздно ее час придет. И вот тогда Николас Блэкторн узнает лично, что такое ад!

Сэр Энтони Уилтон-Грининг смотрел из окна кареты на проносящийся мимо в дымке облаков пейзаж. Его бы воля, они бы остались в Мидоулэндс, пока погода не наладится. Но зато ненастье было хорошим предлогом, чтобы ехать не верхом, а в великолепной карете Кармайкла. Эллен знала, что у него прекрасная новая лошадь, что он не любит замкнутых пространств, таких, как карета. Ему было бы нелегко убедить ее в том, что он предпочитает находиться с ней вместе в карете на протяжении десяти часов.

Эллен улыбнулась ему, откинув золотистые волосы со лба, и Тони улыбнулся в ответ. Она была одной из немногих, кого не пугали его размеры. Кармайкл звал его «Гора», а его последняя любовница, весьма изобретательная оперная певица, придумала для него более пикантное прозвище.

Тони вздохнул с сожалением, подумав, что будет скучать по Карлотте, скучать по ее безудержной чувственности и энтузиазму в постели. Вряд ли такой энтузиазм можно найти в женщинах света. Он смирился с мыслью, что брачные отношения в свое время будут для него лишь скучным ритуалом, совершаемым в темноте под одеялом. Но, может быть, он найдет в браке если не плотские, то какие-то иные радости?

И уж конечно, их с избытком могла бы дать Эллен Фицуотер! Она очаровательна, невинна, умна — пожалуй, даже чересчур — и бесконечно ему предана, как хорошо обученный спаниель. Как настоящий англичанин, Тони очень любил собак. Ко всему прочему Эллен очень мила — соблазнительные изгибы тела, великолепная кожа. Ну просто роза! Лишь через какое-то время после того, как безукоризненно правильная мисс Стелей разорвала их помолвку, он понял, что ему прекрасно подходит Эллен. Но Тони считал, что еще несколько лет может позволить себе погулять на свободе.

Тони был человеком сильной воли и желаний, но особенно он гордился собственной терпимостью. Судьба была к нему благосклонна: большое состояние, титул, любящие родители. Женщины находили его внешность привлекательной, он был удачлив в игре и спорте, имел множество друзей. Если он понимал что-то слишком уж хорошо, то умел делать вид, что этого не замечает. Он мог терпеть рядом собой дураков, хоть и без удовольствия, — просто был слишком ленив, чтобы поступать иначе.

Эллен почти сумела нарушить все его тщательно выстроенные планы, но это произошло не сразу. Тони слишком хорошо знал свет и понимал, что в свой первый сезон она не станет сенсацией. Он следил за ее успехами и был готов вмешаться, если какой-нибудь предприимчивый молодой человек сделает ей предложение, но, как он и думал, молодые лондонцы не обладали достаточно хорошим вкусом, чтобы оценить ее тонкую красоту. Тони твердо верил в святость брачных уз и моногамию и слишком хорошо относился к Эллен, чтобы предложить ей вместо замужества что-то другое. Но его общение с нареченной невестой мисс Стенлей привело к тому, что он стал еще больше ценить блага и радости холостой жизни. И он не спешил променять их на верность единственной женщине.

Тони считал, что впереди у него масса времени, пока Эллен тихо живет в Эйнслей-Холле, как вдруг Кармайкл объявил о помолвке сестры. Энтони было решил выставить свою кандидатуру, но передумал. Он считал себя порядочным человеком, а Кармайкл убедил его, что Эллен по уши влюблена. Если бы не это, то он бы что-то предпринял. Но он поверил другу и решил присмотреть себе другую невесту. К сожалению, Эллен никто и в подметки не годился.

Когда тот идиот обманул ее и она спешно уехала из Англии, Тони просто не успел с ней увидеться. Потом был заключен этот непонятный Амьенский пакт, и она вернулась из Франции с этой таинственной женщиной-поваром.

Он приложил максимум усилий, чтобы Эллен снова стала вести себя с ним легко и свободно. Поступок ее жениха принес ей больше боли и страданий, чем Тони думал сначала. Ей надо было дать время окончательно прийти в себя. Тони по-прежнему считал, что у них обоих еще достаточно времени впереди. Эллен всего двадцать пять, и она еще успеет родить ему целый выводок детей, в том числе наследника. Год-другой можно подождать.

Беда в том, что его стало грызть нетерпение. Он уже начал подумывать, что был не прав и жить постоянно с одной женщиной не так уж и скучно, если эта женщина — Эллен. Тони был очень осторожен на Рождество, опасаясь, как бы праздничная суматоха и его собственное нетерпение не толкнули его на импульсивное решение. Он не видел ее с тех пор, решив не торопить события.