Мавур бросился в сторону к стене скалистого уступа. Он не знал, откуда можно ожидать потенциальных врагов, ведь они могли оказаться как сверху уступа, так и поблизости, или вход возможно вырублен в скале. Мавур ещё раз взглянул на свиток, и начал аккуратно передвигаться, плотно прижавшись спиной к камню.

– Истинное зрение! – произнёс Мавур элементарное заклинание почти шёпотом, но с должным напором. Его глаза налились фиолетовым оттенком. Пристально вглядываясь в нужную сторону, он не шевелился, пока его глаза не стали прежними и действие истинного зрения прекратилось.

Мавур таким образом, прошёл ещё метров десять, остановился, и повторил заклинание, но безрезультатно. Продвинулся ещё, снова повторение действий и никакого эффекта. Он достал свиток, сверился с местностью и убедился, что подошёл почти в упор.

– Какого саина? Может свиток испорченный?

Он отошёл от стены и просто пошёл вперёд.

– Точно, по свитку вроде на месте, свиток не гожий наверно. Ай…

Врезавшись лбом во что-то невидимое Мавур насторожился, отскочил на несколько шагов назад и обнажил меч. Выждав минутку, вложил оружие в ножны, повторив действие истинного зрения.

– Не может быть такого? Все равно ничего нет.

Мавур нащупал невидимую преграду, пока не успело кончиться действие зрения и увидел.

– Отлично сделанный завес, только в упор разглядел.

Мавур рассматривал заднюю стену, высокой каменной башни, вырастающую в непроглядную высоту.

– Мне повезло, что оказался, по-видимому, с задней стороны. Отлично, самое время присесть и подумать, – Мавур достал из-под балахона, налитое в склянку из-под манны молоко и завёрнутый в ткань хлеб, и с не поддельным удовольствием, начал наслаждаться трапезой.

Спустя минут десять, закончив «думать», Мавур надел на себя наручи, блокирующие магический потенциал, чтобы его случайно не смогли почувствовать хозяева башни. Разбежавшись, начал подъем на скалу, высотой метров двадцать. Первые три метра, он преодолел в один рывок, быстро подпрыгивая от уступа к уступу. При дальнейшем подъёме, он уже не торопился, и взбирался аккуратно.

Уже наверху, Мавур любовался видами: фонтаном у входа, ухоженными садом, наполненным многими видами растений, разносортными фруктовыми деревьями, разнообразными декоративными кустарниками и аккуратно выложенными камнем тропами.

Не успев насладиться должно видами, он услышал приближающиеся шаги и спрятался в ближайшем кустарнике, откуда увидел двух мужчин в бежевых балахонах.

– Нет, сил моих больше нет.

– В башне на задворках, есть отхожее место, осталось не много, дотерпел бы…

– Никто не увидит, отстань!

– Пророк он всё видит, в этом чуде света, волшебном саду, ты решил справить свою нужду?

– В храм до нужника, минут пять топать, что стал! Прикрой и молчи!

– Ой накажет нас. Ой накажет, чувствую.

Мавур, выскочил с кустов, и врезал обоим по голове, повалив их навзничь.

– Прав был твой друг, наказал. Думаю нам нужно, поменяться с вами одеждой. Вы не против? Вы так любезны…

Мавур потащил обмякшие тела в густой кустарник. Снял с одного из местных служителей накидку, почти такую же как на нём, но другого цвета, с вышитой эмблемой. Расправившись с деталями, направился к входу, где его встретил служитель.

– Приветствую тебя брат.

– Приветствую тебя брат, – повторил Мавур приветствие.

– Откуда путь держишь? Что слышал? Что видел?

– С Юга, края залива у рожденья моря. Слышал только голос, что вёл меня в пути. Видел только следы, и ступал по ним, как указывает наша вера, – Мавур держал сомкнутые руки на животе, и тщательно подбирал слова.

– Много ли ты брат, заблудших душ, просветил в наше учение?

– Достаточно, но и не так много, как хотелось бы, – произнёс он фразу опустив голову вниз, будто устыдившись своему деянию.

– Всему своё время брат. Уверует один, и вскоре объяснит ближнему своему, тогда станет в два раза больше. Если хоть одному донёс слово истинное, значит ты шёл по правильному пути.

– Благодарю брат.

– Проходи, отдохни с дороги.

Искусно украшенные колонны, фонтаны, цветы, всё как с наружи, но внутри. Мавур осмотревшись, даже подумал о чём-то подобном в своём доме. Отдёрнув себя от этой мысли, углубился в залу, с десятками вопросов в голове, по поводу этого места. Он неспешно прогуливался по саду, в надежде узнать хоть какие-то детали, как вдруг приметил одного из служителей, отрешённо наблюдавшим за цветком. Мавур подсел рядом с ним.

– Приветствую брат!

– Приветствую, – ответил Мавуру, человек с грустным взглядом.

– Мой путь был так долог, встречал и провожал солнце сотни раз, испытывала меня судьба порой не нещадно. И вот вернулся в дом свой, словно в новый, – Мавур набрал побольше воздуха в лёгкие и сочинял на ходу, – всё непривычно, но родное, всё экзотично, ярко и красиво, что потерялся, шаг ступить боюсь. Поведай брат, что нынче ново, как жизнь течёт у нас в семье?

– Ты видимо старший брат, по цвету одеяния узнал, а я новый, ещё недавно гостем был. Не довелось мне встретить тут, столько рассветов и закатов, чтобы дельным словом помочь тебе.

Мавур обрадовался, что попал на новичка, тот бездумно может рассказать многое и вряд ли заподозрит в чём-то.

– Завидев тебя, с глубокой думой, взглядом вцепившимся в цветы, подсел помочь, чтоб не плутал ты на своём жизненном пути. Скажи мне о чём дума, что привело тебя сюда, каково твоё новое духовное рождение?

– Настоящее чудо, за ним последовал сюда, его я собственными глазами наблюдал, вдыхал и чувствовал.

– Как узнал о нём? Расскажи мне всё сначала.

– Ещё недавно, торговых дел был мастером; бесконечный путь, из города в город, из порта в порт, и не было этому конца, так жизнь и текла. Сказать по правде мне всего хватало: еды, питья, красавиц женщин; но в душе всегда терзала странная пустота, неутолимый голод.

И вот однажды, в порту ко мне подошёл служитель культа, всегда таких взашей гнал, он начал говорить, я не слушал, и по привычке оттолкнул прочь от себя. Уже достаточно проделал путь от порта, как в спину крикнул он мне, что знает всё, что нужно мне… и поможет утолить проклятый голод. Я в тот момент оцепенел, не в силах сделать шаг, казалось он знал меня всю жизнь, все мои думы и проблемы, зацепил словами, пронзил до глубины души. Потом, в тумане от счастья, внимал каждому слову с его уст. Он обещал, покажет чудо, но путь не близкий, нарёк в дорогу взять с собой, всё коим ценным дорожу, что считаю таковым, потому как узрев спасительный свет, другой жизни больше не возжелаю я. Купил верблюдов в путь обоим, собрал накопленное злато, украшения, жемчуга. С неделю мы скитались по пустыне, в конце пути, сказал он: «Мы почти пришли, смотри внимательно!» А впереди: песок, уступ скалы и всё. Но не успев сказать хоть слово, передо мной явилось чудо, словно из ниоткуда, башня невиданной красоты и высоты, что и достичь не смог бы и могучий сокол. Блага всех видов, бог ты мой. Он тихо произнёс: «Это ещё не чудо, за мной брат мой». Потом мне рассказали, о том, что раз в неделю, спускается пророк, с самых верхних этажей, и являет чудо всем. Хворь какая напала – излечит, тоска одолеет вдруг – пройдёт, смысл укажет – если в жизни ты вдруг его потерял; объяснит всё, как сынам родным, свет на всех прольёт. Когда наступил день пророка, даже представить себе не мог что произойдёт, ведь до последнего меня терзали, сомненья и неверье. Все собрались в зале тут, спустился он, в красивом одеянии, молод и красив. Руки вверх вознёс и произнёс: «Приветствую вас братья мои». С рук его полился свет, тепло окутало меня и всех. Стало так хорошо, он что-то говорил, а я просто плакал, как ребёнок. Стало так легко, помню нога, годами ныла, и вдруг, как молодая снова стала. Пока я восхищался чудом, пророк пролил на нас свеченье голубое, и вот отстал проклятый голод, словно коршуна с души согнали, стало так светло и радостно вокруг.