— Как же я люблю тебя… — выдыхаю ей в губы, слегка касаясь их.

— И я тебя… — и опять этот тихий голос, от него сердце замирает от восторга. — Ром, будь сегодня нежнее.

— Я… — прикасаясь пальцем к клитору, делаю первое круговое движение, — буду… — прикусываю её губу и тут же провожу языком по месту укуса, — очень… нежным.

С губ Алисы срывается стон, и это действует на меня хлеще самого мощного возбудителя. Я врываюсь в её рот языком, продолжая порочные ласки. Но мне этого уже мало, хочу в ней оказаться, эмоции на грани. Я настолько распалился, что чуть ли искры не летят из глаз, прожигая пространство вокруг нас. И когда я уже думал, что кончу в штаны, как юнец, Алиса взорвалась, да так… сладко, что голова пошла кругом. Быстро взял себя в руки, и пока она находилась в прострации, избавил её от нижнего белья. Вот кто его придумал? Вечно мешает!

Она подняла на меня затуманенный взгляд, и я, не медля ни секунды, освободил своего бойца, который рвался в бой.

— Колибри, — не отрывая взгляда от любимой, устраиваю свой перевозбуждённый член возле входа в рай, — я буду очень нежным.

Ведь для меня в приоритете Алисы желания.

Толкаюсь. Из горла вырывается хриплый стон, так хорошо, что в глазах темнеет.

— Ромка! — всхлипывает.

И я, пристально смотря ей в глаза, продолжаю нарочито медленные движения, расстёгивая её блузку. Обожаю наблюдать за ней в этот момент, она как никогда прекрасна: щёки порозовели, губы припухшие и влажные после моих поцелуев… Мой взгляд опускается на её грудь, дыхание резко перехватывает, кажется, что она стала ещё шикарнее.

— Ты сводишь меня с ума! — хрипло произношу и накрываю её сосок губами.

Алисы очередной стон, потом ещё один, и мой самоконтроль летит к чертям! Я ускоряюсь, продолжая целовать её умопомрачительную грудь, подымаясь всё выше и выше, пока мои губы не завладели её. Я с жадностью пил стоны любимой, теряя голову от них. Сейчас я напоминал безумца. Лх, чёрт подери, как же хорошо!

— Алиса… девочка моя… — вырывается у меня, когда моя жена первая достигла оргазма, вскрикнув, и забилась, словно птичка, в моих руках. Я не продержался долго, но пара движений — и взорвался вслед за ней, изливаясь в жену. — Вот идиот, опять в тебя кончил! — второй раз в жизни теряю контроль.

Она усмехнулась, доверчиво прижимаясь ко мне.

— Ром, всё нормально…

— От этого «нормально» дети, знаешь ли, рождаются.

— Ты не хочешь детей? — с болью в голосе спрашивает, отстраняясь.

— С чего такие мысли? Ещё как хочу… — вновь прижимаю к себе, поглаживая по спине.

— Знаешь, Ромка я ведь раньше думала, что ты в постели будешь сдержанным, как и во всём остальном. А оказалась, что ты, как вулкан — обжигающе горяч и до невозможности порочен.

Теперь уже я отстранился.

— Во дела! Больше пяти лет вместе, а ты только сейчас об этом говоришь? Насколько мне не изменяет память, ты тоже в интимном плане на скромницу не тянешь. — Она напряглась. — Это не упрёк, а комплимент, если что.

Мне действительно нравится, что она в постели ещё та затейница, сам к этому руку приложил. Я целый год до свадьбы её совращал всевозможными способами, а она в отместку мне. Что только с ней в то время не перепробовали… В итоге наша брачная ночь проучилась — огонь!

— Сегодня ночью я поцелую каждый участок твоего сладкого тела! Готовься к сладким пыткам, скромница моя, — подразнил её.

— Ром, у меня для тебя подарок есть. — Я игриво приподнял бровь, мол, правда, что ли? — Пусти, он у меня в сейфе спрятан.

Я отошёл от Алисы, помог её привести себя в порядок. Она с полуулыбкой на губах направилась к сейфу. Открыв него, достала бархатный футляр и протянула мне.

— Что там? — насторожился, так как не фанат украшений, да я их на мужчинах вообще не приемлю. Молчит и лукаво так смотрит. Тяжко вздохнув, отрыл и замер, смотря на лежащий там тест с двумя полосками. — Алис… — еле выдавил из себя, предательский ком застрял в горле. — Это то, о чём я думаю? У нас будет ребёнок?

— Да, Ромочка, скоро ты станешь папой. Как тебе мой подарок?

Всё-таки мой снаряд два с лишним месяца назад попал точно в цель. Бог мой, да я снайпер!

— Замечательный!

Подскакиваю к ней и, подхватив на руки, закружил. От счастья чуть не разрыдался. Боже, у нас с Алисой будет ребёнок!

— Спасибо, милая, это самый лучший подарок! Ты даже не представляешь, как я мечтал об этом…

Её звонкий смех наполнил студию.

— Правда? — Я лишь кивнул, в горле опять образовался ком. — А почему мне не говорил?

Я опустил её с рук и, прижав к себе, признался:

— Думал, ты не хочешь. Рад, что ошибался. — Она отстранилась, смотря с нежностью мне в глаза. — Как родители отреагировали на новость?

— Никто ещё не знает. Да и я была бы ещё в неведенье — у меня женские дни были, представляешь? Если бы не всевидящей Лютов-младший. — Я удивлённо посмотрел на неё. — Такое бывает. Так вот, четыре недели назад я привезла подрамники для картин, только принялась их выгружать, как неожиданно Сашка возник рядом. Глаза сверкают, как изумруды, сразу понятно — зол. Да как принялся меня отчитывать, я вначале растерялась. Он, бурча себе что-то под нос, сам всё перенёс в мастерскую, а через час пришёл и принёс тест для на беременность. Я вначале его отругала, мол, чего нос суёшь, куда не следует. Но ты же знаешь, этот мальчишка умеет убеждать. Короче, он оказался прав. Представляешь, заметил некие изменения в моём поведении в пище и обо всём сразу догадался. Вот ничего от него не скроешь!

— Это у него не отнять, всё подмечает.

— Факт. Пообещал хранить мою тайну, но взамен хочет стать крёстным для нашей дочке.

— Почему дочке? — удивился я.

Ну вот этого он знать-то точно не может.

— Понятия не имею. Но подробно спрашивал, что я ела до беременности, и что-то про теорию вероятности втирал. Что творится у Сашки в голове — сам чёрт не разберёт. Знаешь, иногда от его пристального взгляда холодок по спине пробегает, словно в душу смотрит. Иногда возникает мысль, что не человек он вовсе, а Люцифер во плоти.

— Не выдумывай, Сашка обычный парень, просто очень наблюдательный, и не забывай, он реально вундеркинд.

— Не спорю, просто я как художник именно таким Люцифера и представляла. Иссиня-чёрные волосы, необычного цвета глаза, а когда злится, они становятся насыщенно-зелёными и сверкают, как изумруды. А его постоянно ироническая улыбка чего стоит? Про внешность я даже говорить не буду, он своего отца в этом переплюнул. И это взгляд… жуть просто.

— Алис, сейчас ты описала внешность Сашки, а не его самого. Он парень хороший, пусть и с перчинкой.

— Да я и не спорю. А ещё он страдает гиперопекой. Как подтвердилась беременность, он как с катушек слетел. Говорит, пока ты не вернёшься, глаз с меня не спустит. Хотя я ему благодарна, все холсты на подрамники натянул, проклеил и загрунтовал. Часами со мной сидит, когда видит, что заработалась, прогоняет воздухом подышать. Его отец вначале не поверил в отмазку, что Сашка живописью увлёкся. Пришёл проверить, увидел его карикатуры на весь наш табор — вспылил, мол, чего хернёй маешься? А сорванец ему: я художник, я так вижу. Тот потом посмотрел на его рисунки с оружием — оценил.