ускоряясь. С детства перестала стесняться своих движений и тела, мимика, чувственность, артистичность — мое все. Но сейчас почему-то скованность охватывает меня до кончиков пальцев. Настолько, что я периодически сбиваюсь с темпа, но в свое оправдание могу заметить, совсем чуть-чуть.

У меня опасно разыгрывается воображение. Вот я танцую, а он… он до боли медленно приближается и обхватывает меня руками, прижимает к себе спиной, заставляя остановиться. Вот я ощущаю его дыхание на шее, а это… это он губами оставляет горящий след на плече. Я ощущаю это так явно, что даже вздрагиваю, совсем не вовремя, стараясь прикрыть это импровизацией. И даже немного стыдно от своих мыслей. Почему-то я думаю о том, что у Нила было много женщин. В нем есть что-то… невероятно притягательное, что-то первобытное, чисто мужское. Это и себе объяснить-то не получается. Но я недовольно подмечала, какими голодными глазами смотрели на него девушки: кассир в кафе, продавщица в магазине, где Нил покупал для меня бутылку воды.

Черт, эти мысли совсем сбивают меня! Наверное, со стороны мои попытки сгладить возникшую неловкость выглядят печально, но все вроде получалось ничего, до того момента, пока я не решаю закончить этот позор: немного не рассчитываю с размером сцены, слегка оступаюсь и неконтролируемо заваливаюсь набок.

«Ну все, это фиаско», — проносится у меня в голове. Уже представляю, какую боль испытаю, если задену головой выступ сцены. Вот же растяпа. Я группируюсь, но удара не следует. Лишь аккуратная встряска и обволакивающее тепло вперемешку с приятным таким, уютным запахом. Почему-то у меня эти ощущения ассоциируются с деревянными брусьями, из которых строят дома: терпко, согревающе, надёжно.

Я обнимаю Нила ногами за талию, судорожно вцепившись в плечи. Прижимаюсь к нему так, словно от этого зависит моя жизнь. Его потрясающий, будоражащий запах впитывается в кожу. Жгучее прикосновение его ладоней прямо к ягодницам… я, судя по всему, серьезно головой ударилась. Потому что… секунды угасают, а его обеспокоенное лицо до сих пор маячит передо мной. У меня нет сил погружаться в непроницаемые черные омуты, поэтому я неосторожно опускаю взгляд на чувственные губы. Непроизвольно сглатываю.

— Не ушиблась? — долетает до меня тихий глухой голос.

— Я?

Ошарашенно распахиваю глаза, когда понимаю, что действительно прижата к крепкому мужскому телу и… я и правда обхватила Нила ногами за талию! Не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю, прижимаюсь к нему еще теснее.

И попадаю в плен ничего не выражающих темных глаз.

Мое дыхание сбивается и начинает дрожать. Я чувствую, как пальцы Нила сильнее впиваются мне в ягодицы. Всего одно короткое движение: он толкает свое тело в меня. Я грудью прижимаюсь к его торсу.

Сладкий трепет проносится по позвоночнику, покусывая поясницу, скапливались в низу живота, отдаваясь непонятным тягучим напряжением. Мое тело становится податливым, послушным: ладонь Нила ужасающе медленно ползет вверх, а я выгибаю спину, подстраиваясь под это движение. Мне вдруг нестерпимо хочется потереться о мужчину, потому что в груди я начинаю ощущать незнакомое томление. И не знаю, как унять это странное, непривычное ощущение и насколько оно неправильное. Перед глазами встают интимные сцены фильмов, когда мужчина губами исследует очертания женской груди, а девушка теснее прижимает к себе его голову и зарывается пальцами в волосы. Невольно представляю, как Нил стягивает с меня белье и… целует ложбинку, проводит языком по ареоле. А я откидываю голову назад…

Интересно, что женщина при этом чувствует?

Я упускаю тот момент, когда успеваю наклонить голову. Понимаю только… что наши губы теперь разделяет пара несчастных сантиметров. И мне так тепло от согревающего мужского дыхания: тяжелого, напряженного, с легким присвистом.

Воспринимаю происходящее будто со стороны, и это не я скольжу ладонью по мужскому затылку. Это не я прикрываю веки, наклоняя голову еще ниже. Это ведь не я касаюсь губами его рта. Не я провожу второй ладонью по твердой мужской щеке, наслаждаясь аккуратной колкостью модной щетины. Но… нет. Ведь именно я получаю пронизывающий разряд электрического тока в сердце. Именно мои пальцы перебирают темные короткие пряди. Именно я целую правый уголок этих твердых чувственных губ. Именно в моей душе оглушительным фейерверком взрывается ликование, когда я ощущаю уверенное, бесцеремонное прикосновение горячего влажного языка. Нил обхватывает мою нижнюю губу своими, слегка надавливает и втягивает к себе в рот. Он игриво проходится по ней зубами, в следующее же мгновение языком проталкиваясь глубже.

Его тихий стон вытряхивает посторонние мысли из моей головы. Я лишь ощущаю жар разгорающегося пламенного поцелуя. И то, как крепко прижимает меня к себе Нил.

Во мне полыхает огонь, с пожирающей мощью которого раньше мне никогда не приходилось сталкиваться.

Я, как обезумевшая, пытаюсь насытиться этими сочными, страстными, обжигающими ласками, но мне все мало. И мало. И мало. Я хочу еще. Чего-то неизведанного, острого и яркого. Голова как в тумане, я никогда в жизни не испытывала таких ослепительных, сносящих все со своего пути неукротимых эмоций.

Нил крепко придерживает мой затылок, тоже поддаваясь горькому безумству. Это все нехорошо и неправильно, мы знакомы всего несколько дней. Но я отчаянно рвусь стать к нему еще ближе и уже не могу найти в себе силы остановиться.

Когда это делает Нил, меня накрывает разочарование. Абсолютный отрезвляющий ступор внутри. Как? Это все прекратилось? Словно по щелчку пальцев кран перекрыли, совершенно позабыв погасить все еще пылающий в теле пожар.

Нил перестал сводить меня с ума поцелуем, но обнимает так же крепко и бережно. Он прижимается ко мне виском, целует волосы. И со свистом выталкивает воздух из легких.

— Ариш. Мне лучше уехать, — коротко звучит твердое решение.

Глава 11

Я вскидываю голову, испуганно глядя на Нила сверху вниз. Пальцы так сильно впиваются в его плечи, но я не могу отнять руки. Уехать?! Прямо сейчас?! Но… почему сейчас?

Я только что все испортила!

— Извини… извини! Я не должна была… — поражено мотаю головой, пропадая в бездонных, темно-карих бездушных глазах. Вижу в них только свое отражение. И кажется, сверху еще и матовую краску разлили: