на смерть посылает. Интересно люди живут в этом мире. Я смотрела на перепуганных и в основном замученных людей вокруг себя. Некоторые уже сдались и безвольно взирали на происходящее, женщины в основном рыдали. Мужчины старались вести себя достойно, четверо и Альмир в том числе, стояли в сторонке и что-то обсуждали. Один высокий, с сильно избитым лицом и перебинтованным плечом показывал на арену и явно раздавал роли остальным. Я вздохнула и попыталась понять, что они задумали. Но Раненый стоял ко мне почти спиной, и я не видела его губ. Альмир кивал головой и даже что-то предлагал сам, мужчины уважительно смотрели на юного героя, а у меня сердце екнуло. По меркам моего мира, он был еще мальчишкой, только окончившим школу, а он вон как себя ведет. Я гордилась своим неожиданно обретенным братишкой.

Над ареной разнесся вой фанфар и в главную ложу вошли трое, Молодая женщина, явно беременная, мужчина лет шестидесяти со свежей раной на щеке и молодой парень, худощавый настолько, что одежда висела на нем мешком. Он сел в центральное кресло и, болезненно сморщившись, поерзал на подушке, положенной на сиденье его кресла. Женщина села справа от него, старик слева. У всех троих вид был недовольный, напряженный. Старик махнул рукой, и зрители закричали, засвистели и заулюлюкали, радуясь началу зрелища. Фанфары снова загудели, и я увидела слева поднявшуюся вверх ложную стену, за которой был широкий проход, там плотной толпой стояли воины, мужчины и женщины. Они ровным строем прошли по кругу арены, а глашатай рассказывал о том, как эти герои готовы погибнуть ради своего народа и своего господина, великого и могучего хранителя и вершителя справедливости.

Воины на арене вернулись туда же, откуда вышли, и на некоторое время наступила тишина, а потом на арену вышли комедианты и акробаты. Я почти не обращала на них внимание. Я смотрела на брата, он отошел от остальных и просто улыбнулся мне. Он был уверен, что всё будет хорошо. Он хотел, чтоб я верила ему, и я верила, поэтому тоже улыбнулась и просто кивнула.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Через пятнадцать минут представление комедиантов закончилось, и глашатай ударил в гонг и объявил начало первой схватки. На арену вышли три женщины в доспехах и с копьями в руках, против них вышли двое парней, на вид щуплых и каких-то по-подростковому несуразных. Брони на них не было, одежда была простой льняной, в руках они держали короткие мечи. Переглянувшись, они вдруг заорали как безумные и ринулись на воительниц. Женщины встретили их дружным криком, и поединок закончился через минуту. Парни двигались удивительно быстро и ловко, они как ураган пронеслись по арене и вот уже три трупа рухнули на песок. Женщины в клетках запричитали, двое мужчин забились в угол клетки и в ужасе завыли.

— Смерть пришла за нами, смерть поглотит всех!!! — Запричитала, запророчила самая старшая из женщин и стала истово молиться.

Я отошла от фанатично орущей женщины и протянула руку Альмиру, тот едва дотянулся кончиками пальцев до моих и крикнул:

— Главное, будь всегда рядом со мной и не паникуй!

— Я верю тебе, всё будет хорошо! — Крикнула я, и в этот момент снова ударили в гонг и начался новый поединок. В этот раз бой был один на один. Два могучих и почти обнаженных мужчины вышли на арену с щитами и мечами, они показали себя публике, и та благодарно закидала их цветами, похоже они были любимцами публики и люди выкрикивали их имена. Шум стоял неимоверный, от этих криков, смешения запахов и нервного напряжения у меня начала болеть голова. Я прикрыла глаза и потерла виски. А бой уже начался, звон металла о металл и о щиты заставил меня открыть глаза, в этот раз соперники не торопились и сражались красиво и явно показушно, они не стремились убить друг друга. Через десять минут один из соперников сумел поранить предплечье соперника, и бой был прекращен. Публика, довольная представлением, снова забурлила и зашумела. А я, честно говоря, на такое шоу не пошла бы ни за какие деньги, бой был явно постановочным.

К концу пятого поединка мне стало скучно от однообразия боёв, только запах крови раздражал. Не думала я, что этот запах может быть таким сильным и едким. Песок на арене окрасился кровью и провонял ею. Глашатай объявил перерыв в поединках и на арену снова выбежали акробаты и танцовщицы.

Когда они закончили свое представление в центре арены раскрылся деревянный настил сбрасывая окровавленный песок вниз, в темное пространство под ареной и из ее глубин поднялось нечто, похожее на развалины какого-то замка, или, точнее, башни. Надзиратели плетями стали выгонять людей из клеток и расставлять приговоренных на камни в центре развалин. Меня поставили далековато от Альмира, но я решила, что как только будет возможность, побегу к нему и больше не отойду никогда.

В гонг ударили три раза и глашатай, поднявшись на возвышение у главной ложи громогласно возвестил:

— Уважаемые зрители и ты, о великий вершитель и хранитель! Позвольте вам представить тех, кто пришел порадовать вас представлением. Эти добровольцы будут сражаться с воинами арены. Они разыграют перед вами сцену из давно минувших лет — «Взятие башни пяти волшебников». Как и тогда, обитатели башни – безоружные бунтовщики, сумевшие продержаться в осаде целую неделю, они сражались чем могли — камнями, кухонными принадлежностями и ночными горшками. А против них выступили воины лорда Расимара и Леди Каликар. Славная тогда вышла победа, и заговорщики сгинули навсегда. Так давайте отпразднуем день окончания полнолуния этим великолепным представлением и поблагодарим богов за то, что пережили это полнолуние!!!

Пока глашатай орал на возвышении, надзиратели раздавали невольникам поварешки, ночные горшки и скалки. Мне досталась деревянная скалка длиной в метр и я, вздохнув, похлопала ею по ладони и, грустно улыбнувшись, посмотрела на Альмира, он держал в руках простой кухонный нож. Раненый мужчина рядом с ним держал большую сковороду, а еще одному из мужчин досталась крышка от кастрюли и он, ухмыляясь, откинул ее в сторону и поднял с земли булыжник.

Снова трижды ударили в гонг и народ радостно приветствовал выход толпы воинов. Они были в кожаных доспехах и вооружены кто чем, но вооружены оружием, а не как мы, кухонной утварью.

Женщины и некоторые мужчины стояли и тряслись, кто-то опустился на колени и молился, кто-то рыдал. Мы готовились принять смерть, я посмотрела на голубое небо и на ликующую толпу, предвкушают кровопролитие, посмотрела