— У тебя прямо наполеоновские планы, — фыркнула Живчикова.

— А что там сейчас? — поинтересовалась Арсеньева.

— Испанцы только-только начали осваивать Карибские острова, до появления первой британской колонии в Вирджинии еще восемьдесят пять лет, хотя, по некоторым источникам, дорогу до Ньюфаундленда они уже знают. Французы появятся в Северной Каролине только через двадцать четыре года, а потом потихоньку пойдут оттуда на север. У нас есть шанс попытаться проскочить туда раньше всех и ухватить кусочек ничьей территории.

— Хорошо говоришь, — заметил Костя, — только одно «но»: территория там не ничья. Там индейцы живут. И если сильно наглеть, запросто можно скальпа лишиться.

— Предложение интересное, — согласился Корнев, — только как мы туда доберемся? Да, кстати, Костя, к твоему сведению скальпы там сейчас никто не снимает. Их этому англичане научили.

— А вот на организацию и подготовку экспедиции у нас есть, как я уже говорил, всего год. Поэтому нам надо завоевать доверие местных сервов, чтобы хоть какая-то часть согласилась уехать с нами. Кроме того, нужно наладить связи с купцами-судовладельцами. И еще нам потребуются люди, умеющие держать в руках оружие. Очень желательно, чтобы это были наши соплеменники.

— Да, планы действительно серьезные, — задумался Сергей, — но, на мой взгляд, они не так уж невыполнимы.

— Ну, вот и хорошо, — весело подытожил Алексей.

— Будем думать, что для этого нужно сделать, одна голова хорошо, а семь лучше, или, вернее, шесть с половиной. Ленкина за целую не считается. — Он кивнул головой в сторону Живчиковой и, увернувшись от летящих в него куриных костей, с хохотом выскочил из зала, преследуемый разъяренной старостой.

— Ладно, пойдемте спать, — улыбнулся Егор, — завтра дел много.

Ранним туманным утром трое путников покинули Грюненбург. Первым, потихоньку матерясь сквозь зубы, трясся в седле Ляшков. На его плечах позвякивало железо панциря, найденного в замковой оружейке и на правах фогта присвоенного себе. У седла болтались небольшой треугольной формы щит и шлем-бацинет, руки защищены наручами, ноги — налядвенниками и батарлыгами, на поясе — меч и широкий кинжал.

Правой рукой он придерживал, а вернее сказать, держался за двухметровую пику, тупым концом древка упиравшуюся в специальную ременную петлю. Следом, посмеиваясь в усы, ехал одетый в кирасу и шапель, вооруженный мечом Фридрих. Замыкал кавалькаду немилосердно ерзающий в седле, в безуспешных попытках устроиться в нем поудобней, Емелин в шишаке, куртке из толстой кожи с нашитыми железными пластинами. На боку его болтался палаш, за спиной неразлучный арбалет.

Когда копыта лошадей процокали по доскам подъемного моста, Егор обернулся к своим спутникам:

— Заедем сначала в эту деревню.

Кавалькада свернула к поселению у реки, метрах в четырехстах от замка. Рассеивающийся туман понемногу обнажал грязь и нищету, царившую среди крестьянских хижин. Когда всадники въехали на площадь, к ним подбежал запыхавшийся длинный и тощий мужик лет сорока. Стянув шляпу, он застыл в низком поклоне:

— Что угодно вашей милости?

— Кавалер Блад, ваш господин, ему угодно, чтобы ты рассказал о том, что делается в вашей деревне, — вместо Егора ответил Фридрих.

— Чего это он, жалуется, что ли? — поинтересовался Ляшков у Алексея.

— Староста это местный, спрашивает, чего хотим, — пояснил тот.

— А, мэр, значит.

Последовавший за этим доклад звучал примерно как песенка про прекрасную маркизу, перемежавшаяся жалобами на плохие урожаи, холодную погоду и прочие напасти. Новые хозяева дотошно выпытывали у главы местного самоуправления о планах на осенние урожаи, интересовались количеством приплода скота и иными сельскохозяйственными подробностями, при этом, к удивлению «мэра» да и Вольфа тоже, Емелин скрупулезно записывал всю полученную информацию в записную книжку.

— Приеду, Живчику отдам, пусть она анализирует, у нее вроде с экономикой все нормально, — пояснил он Егору.

Когда беседа со старостой подошла к концу и «начальство» к облегчению местных сервов собралось восвояси, на площади появился отец Бонифатий собственной персоной со следами очередного ночного бдения на лице.

Узнав о планах нового фогта провести инспекцию своих владений, сей почтенный священнослужитель изъявил желание сопровождать его в поездке и, попросив немного подождать, с прытью, которую трудно было ожидать в его тучном теле, ринулся собираться в дорогу.

Дальнейший путь они продолжили уже вчетвером. Егор постепенно приноровился к своему транспортному средству и даже стал получать некоторое удовольствие от верховой езды. Этого нельзя было сказать о нелепо подпрыгивающем в седле Вжике. Он время от времени с завистью оглядывался на путешествующего с комфортом в небольшой повозке отца Бонифатия. Священник вел мирную беседу с едущим рядом Фридрихом, время от времени прихлебывая пиво из объемистой кожаной фляги.

Следующей на очереди была деревушка на другом берегу залива. Здешний староста, крепкий лев с обветренным красным лицом и руками, насквозь пропахший морем, степенно и довольно толково, почтительно, но без лишнего раболепия ответил на все вопросы, а его жена, бойкая говорливая женщина, наделила господ свежекопченой рыбой.

За день успели объехать пару хуторов и ночевать расположились на небольшой лесной поляне в крестьянском доме, несмотря на настоятельные намеки начетника и священника. Ляшкову и Емелину не улыбалась перспектива спать в грязной задымленной лачуге, подвергаясь атакам разнообразных кровососущих насекомых.

С первыми солнечными лучами Егор поднялся, окинул взглядом мирно спящих попутчиков и подошел к костру, у которого, помешивая угли палочкой, сидел закутавшийся в плащ Вжик, ему по жребию выпала «собачья вахта».

— Ну что, все нормально?

— Да, ночь прошла своевременно, товарищ главнокомандующий, — шутливо отрапортовал часовой, а потом серьезно добавил: — Только ты как хочешь, а я сегодня в седло не сяду.

— Понимаю, — согласился Егор, — я сам после вчерашних скачек еле хожу, ладно поедешь с отцом Бонифатием, поднимай народ. Будем завтракать и сбираться.

Через двадцать минут маленькая кавалькада вновь тронулась в путь, с той только разницей, что рядом со священником в повозке бессовестно дрых Леха, и теперь была очередь Ляшкова с завистью оглядываться на него, поскольку сам фогт позволить себе такой вольности не мог. К полудню успели осчастливить своим посещением еще одно поселение.

Отобедать Фридрих предложил на довольно богатом хуторе, расположенном на опушке небольшой дубовой рощи. Как пояснил начетник, супруга хозяина хутора отличалась редкими кулинарными талантами. Проголодавшиеся путники с восторгом приняли предложение.

Егор выехал на опушку первым, и увиденная картина ему очень не понравилась. На хуторе вовсю хозяйничала какая-то банда. Справа от него начинала заниматься огнем соломенная крыша сарая. Вооруженный человек угонял скотину. Всклокоченный и довольный тип тащил за волосы орущую благим матом девицу. Возле крыльца важно восседал на лошади главарь шайки в кирасе и барбюте. Перед ним понуро стояли на коленях пожилой мужик и полная женщина. Чуть поодаль какой-то ражий детина отмахивался оглоблей от двоих разбойников.