все же не одела нижнее белье. Тобольский завернул ее в теплый мех и поднял на руки.

— Я заверну тебя в самые дорогие меха. Шелком укрою все твои дороги.

Элине ничего не оставалось, как опустить голову на сильное плечо. Доберман все еще стоял перед глазами. Ей было очень не по себе. И хотелось скорее уехать их этого дома.

Тобольский прижал девушку сильнее.

— Я не ношу меха, Сергей. Не смогу оправдать твоих ожиданий. Не смогу визжать от восторга, получая дорогие подарки.

— А это и не нужно. Ты научишься ценить себя. И правильно понимать подарки и роскошь. Ты достойна самых красивых вещей. Ты достойна стать королевой этого мира.

Он даже не пытается ее услышать или понять. Холодок пробежал по спине. Дорогой мех не согревал.

Он сам сел за руль и отвез ее домой.

— Если я попрошу не провожать меня до квартиры. Ты услышишь?

— Я всегда тебя слышу, Элина.

Но уже у подъезда, вышел из машины. Молча шел следом. Элина не оборачивалась. Тогда мужчина потянул девушку за руку на себя.

— Ты сможешь сегодня уснуть? Твоя боль отступила? — она откинула назад голову, бессильно, как тряпичная кукла. Силы на самом деле покинули тело. Она лишь понимала, что хочет поскорее оказаться в своей квартире и снять это странное платье.

— Отступила.

— Скоро наша встреча повториться.

— Ты же не станешь дарить мне новые наряды при каждой встрече?

— Смени черный цвет на то, что носила раньше.

— Манипулировать людьми твое призвание.

— Я терпелив. Но настойчив. — Грубовато и неожиданно припечатал ее губы. Поцелуй. Он ее не отпустит. И не все карты еще раскрыты. Она может трепыхаться до последнего вздоха. Тобольский и так достаточно долго выжидал, прежде чем сделать первый шаг. Когда Элина еще надеялась приблизиться к Диме, и напилась в ночном клубе, он был там. Тобольский. Он ее обнимал. Но ничего не собирался предпринимать. Даже сквозь пьяный дурман, Элина в тот раз испугалась его взгляда. Сейчас ситуация сильно изменилась. Сейчас она точно знает, что ничего и никогда их с Димой не свяжет. Ни он, ни она не позволят такому случится. Принимая поцелуй, она понимала, что не хочет этих ласк. Но сама лезет напролом и добивается этого.

Решение быть одной давно принято. Идти на уступки она не согласна. Но! Было одно сильное НО! Тобольский продолжал свою губительную деятельность в городе. Он все еще легко воздействовал на все сферы социальной структуры. И да. Вопрос о жизни детского дома и ее фонда уже стоял под вопросом. Почему она так цепляется за этот фонд? Потому что это детище Димы. Потому что она все еще продолжает верить в хорошую сторону Димы. И этот фонд лучшее подтверждение ее надежд. И именно Тобольский тот самый ключик, к решению многих проблем!

9

Саульская Марина даже не удивилась, когда Элина переступила порог ее кабинета. Широкоплечая, мощная дама. Она скинула очки в широкой оправе. Потерла лоб. И откинулась на спинку скрипучего кресла.

— И так, дорогуша Филатова, чем порадуешь?

Элина в этот день особенно захотела принарядится. И даже позволила себе украсить черный наряд блестящим серебристым шарфиком. Кожаная куртка с рукавом до локтя. Облегающий комбинезон с широким поясом. И высокие сапоги на шпильке. Королева собственной жизни. Волосы в художественном беспорядке, собраны в пучок на затылке. Вьющиеся отдельные пряди красиво обрамляют лицо.

— Почему Дима в розыске? Марина Станиславовна, вы не подумайте, я здесь для обмена информацией. И в долгу не останусь. Не собираюсь прятаться не за теть… Буцевицкую Марью Сергеевну, не за Диму! Мне нужно понять, как действовать, и кто же все таки переворачивает этот город вверх дном.

Саульская грозно склонилась над столом. Лицо покрылось красными пятнами от негодования.

— Это не то место, где ты задаешь вопросы! Пигалица мелкая. Уровень твоих вопросов не соответствует твоему пониманию! Говори, что хотела и не отсвечивай.

— На каких условиях?

— Условие всегда одно — жизнь, дорогуша. А ты точно свою не бережешь. Ты встречалась с этим серым кардиналом? Уверена, что прискакала без хвоста за своим ответами?

— Не уверена. Не особо хорошо понимаю шпионскую деятельность. Поэтому и хочу с вами посоветоваться. Марина Станиславовна, научитесь уже всерьез меня воспринимать. Я готова. На все. Без исключений.

— Только не тяни тут трусы на голову! Поняла уже. Элина, где этот хмырь ошивается?

— У Тобольского есть дом. Но где я пока не знаю. Туда меня привезли и увезли так, что не было возможности проследить за дорогой. — как объяснить что туда она вообще попала без сознания. Мазда осталась где-то на трассе. Но утром уже стояла возле дома Элины. Тобольский внимателен и заботлив к ней.

Элина молча смотрела из-под ресниц.

— Значит, уверена, что есть шанс плотнее придвинуться к этому…

Поговорить они не успели. Потому что дверь с грохотом распахнулась. И в кабинет своей прыгучей походкой вошел Дима Соболев. Наглая ухмылка. Нахмуренные брови. Заросшее щетиной лицо. Косуха и драные джинсы. Выглядел он, мягко говоря, помятым. Бейсболка скрывала половину лица.

— Ах, вот и наш герой! Бомжара облезлый! Все значит просрал! А теперь довольный гуляет!

— За то, свободный, Марин! Это главное преимущество!

— Ну, так это мы быстро поправим! Сучонок ты мелкий! Задолбалась уже получать по шапке! — указала пальцем вверх, намекая, как же давит руководство.

Дима, вообще не реагировал особо на угрозы Саульской. Сверлили и буравил взглядом девушку с серебристым шарфиком. Он почти навис над Элиной. Она попыталась встать, но ей не позволили. Широкоплечий, высокий, как скала загородил даже воздух. Как волк оскалился, и казалось, сейчас покажет клыки!

— Нахуй выметайся отсюда, принцесса!

— Сам выметайся, — и Саульская и Элина закричали это в один голос. Элина все же толкнула его ладонями в грудь. Встала. Но оказалась плотно прижатой к парню. Вдыхая его аромат. От которого, кончались разумные доводы поступков. Вот он владелец ее души и мозга! Вот тот, кому она могла бы подчиниться беспрекословно! Но об этом не узнает ни одна живая душа. Даже себе такое надо запретить понимать!

— Я никуда не пойду!

— А ты отправишься за решетку! Охуел Соболь! Ты в розыске и вот так запросто явился! — Саульская легко, как халк всесильный, заломила руку Димы. И опустила его на одно колено. Он дернулся. И мог бы хорошенько врезать, но не в его правилах женщин бить. Даже если она капитан полиции.

— Вот эту мелкую отсюда вытащу, и делай чего хочешь, Марин.

Элина жалобно глянула на Саульскую, — Не надо, —