Тот кивнул.

Когда автомобиль затормозил на расчерченном на ячейки асфальте у сквера, я затаила дыхание. Затем внутренне собралась и попросила.

— Выключи двигатель.

Мужские пальцы послушно повернули ключ в замке зажигания. Мотор притих; несколько раз качнулся из стороны в сторону брелок с выгравированном в центре знаком Неофара.

На город опустились плотные сумерки. Мимо прошла пара, выгуливающая на длинном поводке поджарого пса.

Мое сердце теперь колотилось так сильно, что, казалось, корпус раскачивался взад-вперед, как на волнах. Я повернулась к блондину.

Момент икс.

— Дэлл. Пожалуйста, посмотри на меня.

Водитель повернул ко мне голову, и я встретилась с его привычным равнодушным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты знал, что то, что я говорю, я говорю в трезвом уме и твердой памяти.

На короткую секунду в голубых глазах мелькнуло удивление.

Сердце грохотало.

— Ровно через две недели я отдам тебе нож. В твое полноправное владение, и сделаю это добровольно.

Руки на руле напряглись; я увидела, как побелели костяшки пальцев.

Боже, как ему это важно…

Теперь он буравил меня взглядом, жег им, полосовал, раздирал на части, пытаясь выдрать из мыслей продолжение фразы. На мощной шее запульсировала жилка.

— Я обещаю, что сделаю это. Если хочешь, я подпишу любой документ, который подтвердит мои намерения. В этом случае, даже если со мной что-то случится, нож через две недели станет твоим. Хорошо?

Никогда в жизни я не видела такого количества эмоций, бушевавших во взгляде, как сейчас. Мощный, слепящий огонь надежды и тень страха, исказившие лицо. Неистовое желание получить нож обратно и недоверие, что это, наконец, произойдет. Ни один взгляд на моей памяти не был столь давящим, столь пронзительным, столь напряженным.

Всего лишь за секунды атмосфера в салоне изменилась с тихой и ленивой на бушующую, пропитанную вихрями взметнувшейся в ожидании энергии.

— Я подпишу. — Еще раз кивнула я и сжала сумочку.

Водитель осторожно, будто с трудом управляя собственным телом, разжал пальцы и медленно втянул воздух. Затем разжал губы и спросил:

— Что ты хочешь взамен?

Наши взгляды в очередной раз схлестнулись, и мне вдруг стало жарко. Сознание будто размякло, впиталось в происходящий момент и застыло в нем.

Вот это напор…

— Ничего.

Почти ничего.

— Просто приезжай по вечерам, общайся со мной. Побудь рядом, ладно?

Он смотрел на меня и не верил. Я видела это. Не верил, потому что пожелание показалось ему слишком странным, почти что глупым.

Ну и пусть.

— Хорошо. Я сделаю так, как ты скажешь.

Я медленно опустила голову и выдохнула с облегчением. На секунду прикрыла глаза, пытаясь унять все еще скачущее галопом сердце. Затем повернулась к нему, несколько секунд наслаждалась смятением, обычно царившим в безучастном взгляде, но теперь уступившем место почти безумному блеску, и улыбнулась.

— Бумагу составишь сам. Я подпишу.

Он откинул голову на подголовник и прикрыл глаза. Пальцы вновь сжались на рулевом колесе с такой силой, что пластмасса скрипнула. Мне показалось, что ему тяжело дышать. Мощная грудь поднималась и опускалась неравномерно, почти рывками.

Все, ставки сделаны. Однажды подарив человеку надежду, слишком бесчеловечно ее отнимать. Так что, я подписалась.

* * *

Адвокат Хью Декарт, высокий, одетый в костюм тройку мужчина, с черными редкими волосами, прокашлялся.

— В договор внесены все пункты, которые, даже в случае если клиент изменит решение после подписания, позволят вам стать полноправным владельцем заявленного предмета. Здесь подробно разъяснены и оговорены все моменты: на случай кражи, потери, отказа от выполнения обязательств, форс-мажорных обстоятельств и смерти. Документ заверен сегодняшней датой и вступит в силу, начиная с этого дня, даже если будет подписан завтра.

Декарт деловито положил эксклюзивную, именную ручку в раскрытый кейс, лежащий рядом с ним на софе, и выжидательно посмотрел на двух мужчин, склонившихся над бумагой.

Перечитав лежащий на кофейном столике договор несколько раз, Дэлл поднял глаза.

— При каких условиях Комиссия может счесть его недействительным?

Адвокат покачал головой.

— Ни при каких, если клиент подпишет его в присутствии вас и двух свидетелей.

— Хорошо. Благодарю за вашу помощь.

— Рад быть полезным. Если понадоблюсь…

— Да, у меня есть ваш телефонный номер.

Декарт с удовлетворенным видом захлопнул кожаный кейс, поднялся с места и вежливо кивнул мужчинам.

— Мистер Аллертон, мистер Одриард, имею честь.

— До свиданья, Хью.

— Всего доброго.

Когда один из лучших адвокатов Уровня, приглашенный, а точнее сказать, вежливо, но настойчиво оторванный этим вечером от дел, чтобы помочь в составлении документа, покинул гостиную, Дэлл посмотрел на друга. Мак дотянулся до бутылки, стоящей в центре стола, и разлил виски в два стакана.

— Что ж, осталось дождаться завтрашнего дня.

За окном царила ночь. Взгляды мужчин встретились, в них обоих читалось одно и то же желание: сейчас же прыгнуть в машину, прихватить с собой второго свидетеля и понестись по направлению к Солару. Но часы над камином показывали начало двенадцатого — слишком поздно для гостевого визита. Да, дело важное, но если надавить слишком сильно, результат может получиться обратным, не тем, каким хотелось бы, и каким он должен быть. И Дэлл, отвечая на немой вопрос Мака, покачал головой.

— Не сегодня. Завтра.

Тот шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Глотнул виски.

— Думаешь, она подпишет? — Задал он вопрос, который за последние два часа смотал нервы его коллеге в ощипанный клубок пряжи.

— Не знаю. — Дэлл качнул головой. Казалось, дрожь сотрясала не только пальцы, но и внутренности, прожаривая их волнами высоковольтного напряжения. Он на секунду прикрыл глаза, стараясь совладать с непривычной нервозностью. — Не знаю.

— Если она этого не сделает,… - темные брови Аллертона нахмурились, а взгляд сделался тяжелым, почти жестоким, — это добьет тебя. И тогда…

Одриард усмехнулся.

— Не надо, Мак. Не сейчас.

И удивился, когда смог донести стакан до рта, не расплескав виски.

* * *

Лежа в постели, я наблюдала за бликами на бетонной стене, безмолвно взирающей в окно — под светом уличного фонаря раскачивалось на ветру дерево.