В последствии я кое-как уговорила Геру тоже сдать анализы, на всякий случай. Это послужило причиной, пожалуй, самой крупной семейной ссоры, но я твёрдо стояла на своём, раз за разом объясняя супругу, сколь много значило для меня материнство. Наше с ним противостояние заняло ещё несколько месяцев. В конце концов муж смирился, прошёл всё то, через что прошла я в своё время (правда в единичном формате, а не двойном, как я). И мы услышали точно такой же диагноз — вы совершенно здоровы, продолжайте попытки.

Поэтому узнав, что теперь в течение года, с перспективой на следующие пять лет мне предстоит выслушивать стенания родни Геры о моей бесплодности и неспособности выносить наследника их обожаемому сыночку, я отчаялась. Даже руки опустились, ненадолго, но всё же.

—Не огорчайтесь раньше времени, Мирослава Андреевна. У вас всё впереди. Вот увидите, у вас будут дети. Попомните мои слова.— Видимо мои мысли явственно проступили на лице, раз уж доктор снизошёл до сочувствующих речей и жалостливого взгляда, который скорее раздражал вместо того, чтобы успокоить. Но доктор меньше всего виновен в моих личных бедах, поэтому растянув губы в подобии улыбки, поблагодарила. Коротко, но искренне, потому что благодаря профессионализму именно этого человека я всё ещё здесь:

—Спасибо, Иван Сергеевич.

—Распечатку анализов я сейчас для вас сделаю, а также напишу своё заключение.

Когда мы с Маринкой вышли на улицу я жадно глотала прохладный воздух, будто долгое время провела без кислорода, отчего никак не могла надышаться.

—Эко, тебя повело, Мирка. Пойдём-ка посидим в кафе, кофейком побалуемся да тортиком.

—Надо Володю предупредить.

Пока я звонила Владимиру, Марина по карте в мобильном телефоне определила ближайшее кафе. И через пятнадцать минут мы уже наслаждались капучино и куском чизкейка — подруга, я — чаем с лимоном и лимонным же пирогом.

—Что между вами происходит?— первым делом обеспокоенно поинтересовалась Марина, даже не прикоснувшись к десерту.

—Ты о чём?— в отличие от неё я испытывала острую нужду в положительных эмоциях и, как ни странно, сладкий десерт — это единственно доступный вариант из всех возможных на текущий момент.

—Про тебя и Подольского,— ехидно ухмыльнулась она, неприкрыто намекая, чтобы я не увиливала.

—Марин, если бы я знала. После моего возвращения из больницы его будто подменили. Он стал злой, раздражительный. Каждый день — как битва полов. Я его просто не узнаю.

—А ты не пробовала спросить прямо, что, собственно, случилось?

—Ты меня за дуру держишь?— вспылила,— безусловно я пробовала и не один раз. Но он только бесится и ничего не говорит. Придумывает миллион отговорок, что я никудышняя жена и лучше бы мне обратить внимание на собственное поведение, чем упрекать его. Но откуда мне знать, на что обращать внимание, если я понятия не имею в чём он меня подозревает.

Выдав тираду на одном дыхании, я вновь вернула взгляд в тарелку. Настроение паршивое, десерт не помогал, как итог — с психом и звоном швырнула ложку обратно в тарелку.

—Ладно, не нервничай. Рано или поздно всё разрешится. Подольский с тебя столько лет пылинки сдувал, имеет же мужик право на усталость в конце концов. Может он хочет женского внимания от тебя. Как у вас с ним в постели, порядок?

—Марин, нет там никакого порядка, сплошной беспорядок,— сходу, даже не задумываясь о сказанном, я выплёскивала на неё наболевшее,— мне было нельзя, ко всему слабость постоянная из-за сильной кровопотери после выкидыша. Какая из меня соблазнительница, если голова кружилась и тошнило? Он как-то настоял на оральных ласках, но в итоге меня вывернуло, еле до унитаза добежала. Так что нет у нас никакого порядка.

—Ну, ты даёшь мать… Не знала, что всё настолько плохо.

—А ты? Не заездила своего шефа?— отвлекла её внимание от себя, иначе опасалась скатиться в позорную истерику.

—А то,— брюнетистая бестия подмигнула из-под густой чёлки голубым глазом,— его жена небось локти кусает, гадая почему благоверный перестал заглядывать в её постель.

—Ох, дошутишься, Маринка,— попыталась образумить подругу, чей темперамент порою покидал границы,— не забывай, что даже та женщина, которая простит и забудет, если представится подходящий случай — непременно вспомнит со всеми мельчайшими деталями и отомстит со всей женской изобретательностью. Что в переводе на простой человеческий язык означает — мало никому не покажется.

Она же беспечно отмахнулась:

—Тю, пущай мстит сколько угодно и кому угодно. На мне, сама знаешь, где сядешь, там и слезешь. Кстати, Серёжка предложил съездить с ним на Мальдивы. Я уже подбираю новый отпускной гардероб при живейшем участии его банковской карты. Хочешь, присоединяйся, в один из выходных я отправлюсь по магазинам.

—Не могу,— погрустневший голос выдавал, что обречённость накрыла меня с новой силой,— завтра приезжают Герины родители… Семейный обед…

—Сочувствую.

—Спасибо. Хорошо, что тётя Маша никуда не уехала, она хоть как-то умудряется сдерживать Елену Викторовну.

—Да, твоя свекровь та ещё стервь. Всю кровь выпьет и на костях станцует под звон шаманского бубна.

—Ма-рин…,— голосом укорила разбушевавшуюся подругу.

—Да ладно тебе, Мирка. Мы обе знаем, что это правда, но почему-то только я не боюсь произнести её вслух,— подруга не стеснялась меня подначивать.

—Возможно потому, что я как-никак живу с её сыном под одной крышей,— после собственных слов грустно усмехнулась. Но скорее про себя, чем для виду. Ей-то легко обсуждать чужих людей, а меня сдерживало слишком много условностей, да и воспитание не позволяло опускаться до уровня хабалки.

Телефонная трель раздалась из моей сумки.

—Привет, Гера.— Сегодня мы не виделись, потому что он уехал на работу до моего пробуждения.

—Где тебя носит?

—Я же предупредила Володю. После больницы, мы с Маринкой зашли в кафе выпить чаю с пирожными.

—Мира,— злобное рычание,— твой муж — я, а не Володя. Почему меня ты не предупреждаешь, что задержишься?

—Извини. Что-то случилось? Из-за чего внезапная срочность?

—В следующий раз будь любезна сообщать мне лично об изменениях в твоих планах.

После чего связь разъединилась, видимо он бросил трубку, а я продолжала недоуменно пялиться на телефон в руке.

—И что это было?— спросила у телефона, но ка бы он знал…

—Подольский лютует? Что на этот раз?— поинтересовалась Марина.

—Да. Теперь причина в том, что я предупредила Володю, а не его. В прошлый раз было наоборот, вроде: зачем ты мне названиваешь по всяким пустякам, когда у меня важное совещание. Звони своему водителю, если надо, он меня предупредит.

—М-да. Теперь я ещё больше радуюсь, что в своё время рассталась с подонком Самохиным и не успела выскочить за него замуж. Нескучная, как я погляжу, жизнь-то семейная.