Короче, эти две системы ценностей (оранжевая и зеленая) находились примерно в одном и том же мироцентрическом поле, но при рассмотрении конкретных нюансов становится ясно, что они разнились, как день и ночь. С тех пор левые (включая Демократическую партию) оказались втянуты во внутреннюю борьбу за то, какой из двух основных наборов ценностей — модерновый оранжевый или постмодерновый зеленый — будет действительно определять их политическую повестку. Эта баталия, факт наличия которой будет совершенно очевиден любому, кто посмотрит на ситуацию в свете предлагаемой перспективы, еще разворачивается.

То же самое — пусть и на градус ниже — происходило с правыми (включая Республиканскую партию). Их основополагающая база всегда находилась в янтарной волне; как следствие, им свойственны более этноцентрические идеи, нежели прогрессивистам. Порой обоснованно, порой необос­нованно, они воспринимались как более расистски ориентированная сторона, более сексистская, гиперпатриотическая и националистическая, патриархальная, милитаристская, ксенофобская, гомофобская и намного более склоняющаяся к религиозному фундаментализму, или мифико-буквальной трактовке религии. Правые и республиканцы открыто заявляли, что придерживаются этих ценностей. Однако ввиду сдвига эволюции вверх, добавившего новый уровень, передовой край правого крыла также поднялся на стадию выше по шкале. Левые прибавили зеленое ответвление к оранжевому основанию, а правые — оранжевое к основанию янтарному. Появилась новая правая группа, часто называемая республиканцами с Уолл-стрит (что отражает принятие ими оранжевого прогресса, достижений и стремления к выгоде). Она агрессивно переняла многие ценности, которые когда-то считались вотчиной исключительно старых либералов — сторонников Просвещения (за свою новизну правое крыло иногда называют неоконсерваторами, сокращенно неокон). Это политическое движение рьяно поддерживало интересы крупного бизнеса и все, что благоприятствует ему и его оранжевой выгоде. Новые правые начали борьбу за миро­центрические индивидуальные права, выступив против склоняющихся к этноцентризму групповых либеральных инициатив и связанной с ними политики идентичности (­последняя и вправду слишком часто отражала продолжающуюся регрессию зеленого от миро­центризма к этноцентрическому фаворитизму). Кроме того, нововозникшей группе свойственна глубокая антипатия к правительству (слишком часто последним заправляют либералы, продвигающие зеленые эгалитарные права и массовые социальные привилегии). Она также выступает за свободу слова и против политкорректности со страстью, граничащей с либертарианством. Итак, Республиканская партия, подобно Демократической, разделилась на два основных лагеря, отражающих общую траекторию эволюции. В данном случае базисом стали классические правые взгляды (сильно склоняющиеся к этноцентризму), к которым присоединились новые правые (склоняющиеся к оранжевому мироцентризму, ориентированному на бизнес, выгоду и индивидуальные права).

Когда речь заходила о рабочих местах, оранжевые и зеленые сторонники Демократической партии не проявляли такой приверженности интересам бизнеса, как республиканцы (оранжевые и янтарные). Если тщательнее рассмотреть этот вопрос с точки зрения фактических уровней развития, оранжевое крыло как Демократической, так и Республиканской партий обычно поддерживало Уолл-стрит, а зеленое крыло либералов ему противостояло, нередко склоняясь к более социалистическим, антикапиталистическим и антиоранжевым программам. Традиционно, когда дело доходило до фактического противостояния между управляющими бизнеса и простыми работниками, в спорах с работодателями демократы (покровительствующие мироцентрическим массам) поддерживали трудящихся и профсоюзы. Однако вследствие продолжившегося коллапса эволюционного передового края типичный работник в действительности не ощущал поддержки со стороны демократов. В президентских выборах 2016 года за Трампа проголосовало особенно много работников низшего звена. Он обращался к этой группе, причем используя этноцентрический язык. Он пообещал защитить рабочие места на родине; наказать компании, перенесшие офисы и производство за рубеж; ввести высокие налоги на продукты, производимые зарубежными компаниями; а также «вернуть Америке былое величие». Это была насквозь гиперпатриотическая, этноцентрическая, янтарная повестка. Как нередко указывают социологи, около 70% белого населения со средним общим образованием или ниже отдали свои голоса Трампу.

Привлекательность Трампа для этноцентрических слоев лишний раз демонстрирует тот факт, что в целом около 60% белого населения проголосовали за него, включая и порази­тельные 53% белых женщин — больше, чем за кого-либо из республиканских кандидатов в последние годы. Причем речь не только о малообразованных слоях: Трампу отдали голоса 45% белых женщин с высшим образованием. Его поддержали более 80% представителей этноцентрических слоев населения, придерживающихся мифико-буквальных взглядов — так называемых евангельских христиан (это особенно явно показывает, как убеждения заслоняют реальность: у Трампа, «мистера Два Коринфянина»[21], с религией вообще мало чего общего). Главная мысль здесь в следующем: эти находящиеся на заднем фоне стадии развития мировоззрений оказывают скрытое, но необычайно сильное влияние на разворачивающуюся политическую ситуацию. Еще 81% относящих себя к группе озлобленных людей отдали голоса Трампу — и не просто из-за малой образованности или низкого уровня дохода. На самом деле медианный доход у проголосовавших за Трампа составлял 71 тысячу долларов в год.

Подытожим. Из 60% населения, пребывающего на этно­центрических (и более низких) стадиях, подавляющее большинство поддержало Трампа, прокомментировав это удивительным образом: многие признали, что тот не имеет достаточных компетенций (60%); плохо обращается с женщинами (55%); более того, он даже нестабилен (45%)… И все равно большинство проголосовало за него!

Очевидно, здесь действует еще какой-то фактор. Ведь 70% из тех, кто отнес себя к группе желающих изменений, отдали свои голоса Трампу. Значимое большинство агентов изменений голосуют за Трампа? Как так? Они же обычно придерживаются прогрессивных взглядов, разве нет? И 81% из тех, кто относит себя к группе озлобленных, поддержали Трампа. Удивительно! Как мы видели, его поддержали еще и 80% евангельских христиан. Более того, почти половина людей, считающих, что «страна идет по неверному пути», выступили за него. Откуда взялись эти гигантские числа? Практически любой из факторов, используемых нами для объяснения предпочтений одной из групп, не показывает, почему такой выбор сделали остальные.

Однако все эти группы кое-что объединяет. В дополнение к конкретным моментам, мотивирующим каждый из этих блоков избирателей, есть один фактор, сыгравший свою роль для всех: мощная реверберирующая[22] волна противостояния зеленому, которая прокатилась по каждому из этих сегментов. Трамповские громогласные, агрессивные и ежедневные нападки на зеленый придали ему дополнительную силу привлекательности, которая во многом вовлекла и замотивировала каждую из этих групп на то, чтобы поддержать Трампа. Причем произошло это в масштабах, которые потрясли всех! Это антизеленое морфическое поле стало той широкой покровительствующей силой, к которой подключился Трамп (не в результате осознанного и рационального решения, а скорее следуя своей весьма развитой интуиции) и на волне которой он одержал победу, поразившую практически всех, включая даже его ярых сторонников. Независимо от того, активировал ли Трамп напрямую красный, янтарный или оранжевый, апеллировал ли он к ним, он всегда следовал волне антизеленых сантиментов.