Ни о какой прибыли в личный карман я и не думал. Ожидаемо, в середине марта акции завода ещё больше упали. Те акционеры, которые надеялись на что-то, продавали свою долю. Артём тут же шустро их приобрёл. Теперь мы стали единственными владельцами завода и надеялись, что потянем эту ношу. До государя наконец дошли чертежи с рисунками и пояснительной запиской о бронепоездах. Меня вызывали на обсуждение этого проекта куда-то к генералам.

– Цену ставь побольше, не стесняйся, – советовал Артём. – Они в любом случае урежут.

Перед выступлением я сильно волновался. Как ни крути, но для многих я обычный землевладелец из купцов, который что-то там начал изобретать и вышел «в люди». Дворянство мне присвоено за лекарства. То, что я стал совладельцем Путиловского завода, не добавляло особых плюсов. И вдруг от моего лица поданы документы на высочайшее имя о постройке в России бронированного поезда военного назначения.

Презентацию перед военными чиновниками, министром финансов и Георгием I пришлось делать по всей форме, с плакатами и крупными изображениями.

За основу мной был взят грузовой четырёхосный паровоз, производство которого налажено на Путиловском. Из новшеств – только более мощный двигатель и четырёхосный тендер с подачей воды на ходу. Я попутно сообщил, что оформляется патент на это изобретение. Самым слабым звеном в моём выступлении было обоснование толщины брони. Предлагал я, исходя из аналогов, скаченных в интернете, – десять или двадцать миллиметров. И сразу же был атакован вопросами со стороны генералов. Откуда, мол, такие цифры, проводились ли испытания, как эта броня задержит снаряд, пулю и так далее, что могло заинтересовать военных.

В ответ я только развёл руками, сообщив, что никаких испытаний пока не проводилось. Ружейной пулей эту броню точно не пробить. Всё же остальное ориентировано на вес локомотива. Без брони его масса примерно семьсот тонн. Наращивать толщину защиты не стоит, поскольку паровоз не потянет свой вес и вес платформ. Я предлагал две бронированные платформы.

Снова вояки затеяли спор, отчего у меня изображено по две артиллерийские башни на каждой бронеплатформе? Закидали вопросами по поводу вооружения. Отвечал строго по справочному материалу из двадцать первого века: артиллерийское вооружение может быть различное, как вариант – орудия 76 мм. Готов рассмотреть предложения господ генералов.

Замечания в основном были по поводу того, что пять пулемётов Максима (и патронов к нему) на одну платформу много и дорого. Повезло, что тут вставил своё слово государь, напомнив, что такой бронепоезд сам по себе «дорогая игрушка». И уж если его выпускать, то с самым передовым вооружением. Кстати, меня это вооружение волновало в последнюю очередь. Повторил про общую массу, которая прямо пропорционально зависит от калибра оружия.

Затем генералы озаботились, не опрокинется ли вся эта конструкция при стрельбе? Хотелось ответить, что у других не опрокидывалось (англичане и французы уже успешно использовали бронепоезда), но я сдержался и начал сыпать цифрами. Масса и расположение на ровной поверхности рельс придадут устойчивость бронепоезду. Хотя нужно проверить на практике, как правильно синхронизировать работу орудий. Помимо двух платформ с вооружением, к бронепоезду прикрепляется база со штабным вагоном, кухней, вагон для боеприпасов и вагон-мастерская. В военное время эти вспомогательные вагоны остаются в тылу.

– Представить образец до конца весны. В случае успешного испытания на полигоне, военное ведомство разместит заказ на пять подобных бронепоездов, – подвёл итог совещания Георгий I.

Про цену он ничего не сказал. Я предположил, что по этому поводу мне придётся ещё пободаться. Средняя цена паровоза Путиловского завода около пятидесяти тысяч рублей. Бронепоезд, без учёта вооружения, я оценил в полтора миллиона, ожидая получить хотя бы треть.

Поскольку на совещании присутствовал министр финансов Витте, скрываться от его семейства смысла не было. Пришлось пообещать, что в ближайшее воскресенье зайду на обед.

От былой радушной атмосферы в доме Сергея Юльевича ничего не осталось. Вера была со мной холодна. Мария Ивановна также высказывала претензии, что я мог бы отложить все свои дела для того, чтобы задержаться в Петербурге.

– Никак невозможно, – вежливо оправдывался я. – У меня, кроме земель и консервных заводов на юге, фармакологические цеха в Москве. Я занимаюсь научными изысканиями, выпускаю журнал «Наука и жизнь», теперь получил Путиловский завод. Да и на съезде промышленников меня избрали главой комиссии. Личного времени совсем не остаётся.

– Акции Путиловского завода вы, Николай Иванович, вовремя приобрели, – покачал головой Витте.

Дамы изобразили на лицах брезгливость и воздержались от комментариев.

– Вы занялись постройкой чего-то для рабочих, а сами не имеете дома в столице, – снова продолжила перечислять мои прегрешения графиня. – Вам определённо требуется женская рука, чтобы направляла.

Еле сдержался, чтобы не нахамить. В обтекаемых формах заверил, что меня всё устраивает.

– Вы же миллионщик, – возмущалась Мария Ивановна. – Могли бы приобрести достойное имущество…

– …вместо этого я сознательно уменьшаю для себя прибыль и увеличиваю зарплату рабочим, – продолжил я за неё фразу.

– Право, Николя, зачем это всё? – недоумевала Вера.

Такая вот ирония судьбы. Витте, который стал косвенным виновником «Кровавого воскресенья» в прошлой реальности, сейчас вторил своим женщинам, считая все заботы о благосостоянии быдла напрасными. Только я знал, что именно забастовка путиловцев приведёт в итоге к тем кровавым событиям.

В качестве примера для семьи Витте смог привести только Германию. Там по-прежнему вспыхивают восстания. Войска только успевают справляться с одним очагом, как возникает новый. Франция забурлила, итальянцы зашевелились. События в Европе мы обсуждали до вечера, пока я не посчитал, что могу уже удалиться.

Теперь точно не получится уехать из Петербурга. Заказ для военного ведомства нужно срочно выполнять. Кроме того, начались строительные работы при заводе. Разбирали старые деревянные здания, вывозили мусор, доставляли кирпич и прочие стройматериалы.

Всех рабочих жильём я не обеспечу. Хорошо, если семей пятьсот. Больницу хотелось бы увеличить. Старое здание оставили, но к нему делали большой пристрой. Медикаменты я получал от своих фармакологов. Всё, кроме изониазида. За ним был особый контроль. Деевы писали, что имеют уже роту охраны и штат жандармов. К лету запустят новый корпус, где будут лечить больных пенициллином. Конечно, в письме они не стали писать подробностей, но мне хватило и намёков.

Устроить стационар для сифилитиков в одном месте – разумное решение. Представляю, что там начнётся! Лекарство решено не патентовать никоим образом. Предположу, что Москву вскоре заполонят шпионы. Про очереди на излечение я вообще молчу. Простому люду в эту больницу будет не пробиться. В России хватает больных срамной болезнью и среди дворян. А там иностранцы нагрянут лечиться. Не… в Москву точно не хочу ехать, лучше по переписке узнаю новости. Жаль, что эти медикаменты не достанутся и раненым во время боевых действий. Массового выпуска пенициллина мы не достигнем ещё несколько лет.