– Летняя работа во Всеанглийском клубе лаун-тенниса.

– Благодарю вас, Дживс. И чего при всем при этом не хватает?

– Не рискну гадать, сэр.

– Мужчин, Дживс!

– Прошу прощения, сэр?

– Ей не приходилось сталкиваться с противоположным полом. Братьев-то нет. И если честно, парочка фокстротов на балу дебютанток и переписка со знакомым из Баден-Бадена никак не могут подготовить к общению с таким жизнелюбом, как наш Вуди Бичинг.

– Боюсь, сэр, я не совсем…

– Я еще не закончил! Если, по мнению Амелии, Вуди слишком увлекается флиртом с другими девушками, надо ей показать, что это абсолютно нормально!

– Все же я не совсем уловил вашу мысль, сэр.

– Все мужчины флиртуют, это естественно. Если Амелия это поймет, она быстро образумится.

– Что вы предлагаете, сэр?

– Предлагаю, чтобы кто-нибудь начал ухлестывать за Амелией. Не слишком грубо, конечно, – так, пара комплиментов, прикосновение к руке…

– Ваш замысел чреват различными…

Я поднял руку:

– Дживс, я не собирался устраивать обсуждение. План уже составлен, остается его исполнить.

– Как пожелаете, сэр. А кого вы думаете назначить на роль Дон-Жуана?

Я с трудом подавил улыбку.

– Тут нужен человек безупречной репутации. Такой, в котором сразу видно истинного джентльмена. В этом-то вся соль! Амелия скажет себе: «Если даже такой солидный, респектабельный человек не прочь подержать девушку за ручку, неужели мой неотразимый Вуди не может позволить себе…

– То есть юная леди станет рассуждать a fortiori[14]?

– Это уж там как вам угодно, Дживс. Главное – чтобы человек, держащий за руку и проникновенно заглядывающий в глаза, был абсолютно респектабельным.

– Кто же этот замечательный джентльмен?

Я вновь спрятал улыбку.

– Кто же еще, как не новый лучший друг ее отца? Лорд Этрингем!

Разное встречалось мне молчание. Бывает молчание похоронное, бывает зловещее, а бывает такое молчание, которое ясно дает тебе понять, что ты ляпнул невесть что… Молчание, заполнившее тесную гостиную коттеджа «Морская даль», сочетало в себе все три упомянутых разновидности, плюс еще собственный неповторимый оттенок.

Наконец Дживс прервал затянувшуюся паузу.

– Боюсь, сэр, я вынужден решительно устраниться от подобного поручения. Я согласился временно играть роль аристократа, поскольку иного выхода не было. Но то, что вы предлагаете, сэр, – это уже за гранью. Совершенно недопустимо.

Суровая отповедь несколько меня отрезвила. Пожалуй, я слишком привык полагаться на безмерную преданность Дживса.

– Может, вы и правы. Не хотелось бы, чтобы из-за меня случилась какая-нибудь неприятность.

– Не нужно забывать и о практической стороне дела, сэр! Я, конечно, чуть младше настоящего лорда Этрингема, однако у задуманного вами плана будет больше шансов на успех, если его исполнит человек, ближе по возрасту к мисс Хаквуд.

Я насторожился. В этих словах мне почудилось что-то ужасно знакомое.

– Дживс, я вижу, к чему вы клоните! Я ведь не вчера родился.

– Не вчера, сэр, но по крайней мере не намного раньше мисс Хаквуд. А если вспомнить, с каким блеском вам удалось изъять те книги из библиотеки, возможно…

– У меня полоса удачи, хотите сказать?

– Именно так, сэр.

Я встал и вновь принялся расхаживать по комнате – правда, на этот раз вовремя пригнулся.

– Разумеется, есть одна веская причина, не позволяющая мне взяться за дело самому. А именно: в Мелбери-холле я персона нон грата. Если сэр Генри догадается насчет Лазурного берега, он мигом примчится с кнутом из конюшни. И тогда в завтрашнем заезде будет всего один победитель – Б. Вустер. Прочие участники останутся далеко позади.

Вновь наступило молчание, но совсем другого свойства. Такое, за которым обычно следует очередное откровение великого ума.

Дживс скромно кашлянул.

– Возможно, сэр, я могу решить эту проблему.

Что он придумал, я узнал позже, потому что в ту минуту нас прервали. За окном взвизгнули тормоза, град мелких камешков застучал по стеклам, а затем последовал приглушенный, но вполне узнаваемый звук удара машины о машину.

– Дживс, сходите, что ли, узнайте, какого дьявола…

Дживс уже испарился. Прошло несколько минут – возможно, он оценивал масштаб повреждений, – а затем Дживс появился вновь и объявил:

– Мисс Мидоус, сэр.

Я сорвался из кресла, как перепелка, заслышавшая щелчок взведенного курка. Джорджиана в дверях выставила вперед руку, и в результате мне удалось приветственно чмокнуть ее в щечку, не рискуя сломать бедняжке ребро.

– Берти, прости, что я без предупреждения.

– Что ты, что ты, я страшно рад! Садись куда-нибудь, сейчас Дживс принесет чаю.

– Спасибо. У меня к тебе два дела… вернее, три, – объявила Джорджиана, усаживаясь на диван и расправляя складки платья в цветочек на бесконечно длинных ногах.

– Говори, я весь внимание!

– Во-первых, не беспокойся, твоя машина не пострадала. Так, слегка соприкоснулись бамперами, не больше.

– Для того и нужны бамперы. Зачем еще их приделывают? Забудь и не вспоминай.

– Берти, ты такой милый! Так, во-вторых, я немножко за тебя волновалась. Понимаю, вчера некогда было долго разговаривать, просто… – Она изящно взмахнула рукой.

– Совершенно некогда, – согласился я. – Мне нужно было срочно уносить ноги.

– Знаю-знаю, но… – Она опять не договорила.

– Да что такое, Джорджи, старушенция?

Впервые с нашей, так сказать, сногсшибательной встречи на юге Франции я увидел эту деловитую редакторшу в растерянности.

– Просто я хочу, чтобы ты знал… Мы ведь во Франции здорово подружились, правда? И если тебе вдруг понадобится… ну не то чтобы поплакаться в жилетку, а просто выговориться… То я могу… Я всегда…

У меня сложилось впечатление, что она к чему-то ведет, вот только я понятия не имел, к чему именно. Услышав звяканье чашек на подносе, Джорджиана вздохнула с явным облегчением.

– А, вот и Дживс с чаем!

За короткий промежуток времени этот потрясающий тип успел еще и соорудить целую тарелку сандвичей с помидорами. Джорджиана, издав радостный вопль, набросилась на них.

– Если не ошибаюсь, ты знакома с лордом Этрингемом, – заметил я.