– Наряжение автомобилей – это вид страхового мошенничества, который распространен по всей стране. Для этого аферисты приобретают новый автомобиль, а к нему один или два таких же битых, причем чем сильнее, тем лучше. – Я стала слово в слово цитировать Папазяна. – Так вот, я не удивлюсь, если покореженная панорамная крыша «Киа Кварис», битый карбоновый бампер «Мерседеса», правые двери и крылья «Ауди» не были родными.

Мужчины переглянулись так, будто я открыла им Америку, и теперь они спрашивали друг друга, а почему им самим не удалось это сделать. Ладно, Акиньшин, он действительно мог всего этого и не знать. Я поняла, что он просто вложил деньги в этот бизнес, и пока дела шли хорошо, ни во что особо не вникал. Но Тимофеев-то сам крутится в страховом деле уже не первый год. Мог бы и поинтересоваться, какие уловки используют мошенники, работающие в этой сфере.

– А как же «БМВ» с аэрографией? – спросил Дмитрий Вадимович. – Там весь кузов, по кругу был черной краской измазан, причем она какая-то необычная. По заключению Бюро независимой экспертизы, такого состава нет ни в одной краске, имеющейся у нас в продаже.

– Может, ее из-за бугра кто-нибудь привез? – предположил Акиньшин. – Мало ли какой контрабандой моряки торгуют?

– Все может быть, – согласился с ним компаньон.

– Или «БМВ» с орлом на капоте не относится к этой серии, или… – Я замолчала, задумавшись об альтернативном варианте. Заказчики меня не торопили, поэтому я наконец смогла допить свой кофе. Давно хотела попробовать его с маршмэллоу, все не было подходящего случая. Откровенно говоря, без этих зефиринок он намного вкуснее. Тем не менее кофеин сделал свое дело – простимулировал определенные центры в моем мозгу. Мне на память вдруг пришел один эпизод…

Месяца два назад я сидела в нейл-студии. Ирочка колдовала над моими ногтями, когда туда пришла молодая женщина чуть не со слезами на глазах.

– Что случилось? – спросила у нее мастер.

– Вот, – она кивнула на свою правую руку, – видите, что дочка сделала с моими ногтями? Я пришла из салона, отпустила соседку, которая сидела с Полинкой, покормила дочку, уложила ее спать, и сама заснула рядом с ней. А когда проснулась, то увидела, что Полинка сидит рядом со мной с маркерами. На одной руке она уже изрисовала ими все ногти, а к другой приступить еще не успела. Я попробовала стереть ее художества влажной салфеткой, но они не оттираются. Ирочка, скажите, с этим что-то можно сделать? Или придется снимать гель-лак полностью? Так жалко!

– Все зависит от состава чернил ваших маркеров. Вы случайно не захватили их с собой?

– Нет.

– А какой они фирмы, помните?

– Нет, я могу это выяснить, если надо. Мой муж эти маркеры заказывал в одном интернет-магазине. – Она достала смартфон. – Сейчас я их там поищу. Возможно, в описании указан состав чернил.

– Было бы неплохо, – сказала Ирина. – Зная состав, я попробую подобрать средство, которое нейтрализует чернила, не повредив финишное покрытие ваших ногтей. Я ведь по образованию химик.

Чем закончилась эта история, я не знала, потому что Ира стала вплотную заниматься той клиенткой уже после того, как я ушла. И вот теперь мне пришла в голову мысль, что у краски, которой разукрасили «БМВ», просто-напросто мог быть свой специфический растворитель. После того как Наседкин получит страховую выплату, а это более восьмиста тысяч рублей, поскольку перекраске подлежит весь автомобиль, он просто возьмет растворитель и сотрет черную краску. Прибыль, за вычетом страховки, составит около семисот тысяч. Конечно, надо где-то купить такую краску, а главное, растворитель к ней, плюс заплатить некоторую сумму лжесвидетелю, но это не такие уж большие издержки…

– Или к той краске имеется растворитель, – продолжила я после паузы.

Мужчины не восприняли всерьез эту версию. Акиньшин позволил себе недоверчиво усмехнуться, да и Тимофеев не смог скрыть своего скепсиса. Естественно, я не стала потчевать мужчин маникюрными байками, дабы убедить их в том, что моя версия имеет право не только на существование, но и на тщательную проверку.

– Хорошо, Татьяна, я вижу, вы приехали сюда не на пляже валяться, а действительно работать. Продолжайте в том же духе, – сказал Степан Артемьевич и протянул мне свою визитку. – Если понадобится какое-то содействие с моей стороны, можете обращаться ко мне напрямую, Татьяна. Дима, ты со мной?

– Пожалуй, я еще чай выпью.

– Как знаешь. – Акиньшин положил под пустую тарелку несколько купюр и, попрощавшись с нами, вышел из кафе.

– Да, Татьяна, озадачили вы нас, – задумчиво произнес Тимофеев. – Выходит дело, против нас действует целая банда… Но почему эти люди стали разорять именно нашу компанию? Может, все-таки это происки конкурентов?

– Я не исключаю такую возможность, но есть и другое объяснение.

– Какое?

– Именно в вашей компании они смогли найти человека, который согласился им помогать.

– Вот, чуть не забыл, – спохватился Дмитрий Вадимович и протянул мне флешку. – Здесь копии личных дел наших сотрудников и кое-какие мои личные комментарии и наблюдения. Знаете, Татьяна, мне совсем не хочется узнать, что кто-то из них может быть заодно с мошенниками. Я лично подбирал команду, мы вместе уже пять лет. За это время у меня не было повода, чтобы кого-то уличить в нечистоплотности.

– И что же, за эти пять лет не пришло ни одного нового человека?

– Некоторые сотрудники приходят и уходят, агенты особенно часто меняются, но это нормально. Костяк остается неизменным вот уже пять с лишним лет. Я этим людям доверяю, как самому себе.

– Разберемся, – сказала я, убирая флешку в сумку.

– Да-да, хотелось бы, чтобы вы поскорее все выяснили. Мы пока под самыми разными предлогами приостановили выплаты по этим страховым случаям. Кому-то назначили повторную экспертизу, кому-то сказали, что сейчас нет денег на счету, но как только поступления будут, начнем производить выплаты. Но это не может продолжаться до бесконечности. Если мы и дальше будем затягивать с выплатами, страхователи начнут обращаться в суд. А подобные судебные разбирательства, как правило, заканчиваются в пользу истцов. Вот взять, к примеру, случай с краской. Таня, возможно, вы правы, и растворитель действительно существует, но мы не сможем доказать, что страхователь сам испортил лакокрасочное покрытие своего автомобиля, чтобы получить страховку и за счет этого обогатиться. К тому же, у Наседкина есть свидетель, а у нас нет ни свидетеля, ни каких-либо других доказательств, что это был не страховой случай, а мошенничество.

– Я над этим работаю. Доказательства будут, – заверила я своего работодателя.

– Надеюсь. Татьяна, как вам отель? Как машина? Вас все устраивает? – поинтересовался Тимофеев.

– Да, спасибо, вы подобрали для меня именно то, что я хотела.

– Я старался.

Мне подумалось, что Дмитрий Вадимович, скорее всего, был очень хорошим начальником, который заботился о своих подчиненных.