– Может, тебе стоит удвоить охрану. Этот парень умен.

– Общественность думает, что Спеллинг уже мертв, – покачал головой Грант. – Как только он выздоровеет, он будет давать показания. А его мнимую смерть объясним попозже.

– Дэн, позвони парню, который охраняет палату, – посоветовал О’Брайен. – Скажи ему проверить, как там Спеллинг.

– Ладно, займусь, – вздохнул Грант, достал мобильник и стал набирать номер.

Детектив Вальдес посмотрел на часы.

– Дэн проверяет пациента, а у нас тут тело… Господи, в церкви. Давайте займемся им.

О’Брайен взглянул на атриум, ведущий к храму.

– Именно, – сказал он. – Нам нужно отыскать письмо. Может, отец Каллахан спрятал его до появления убийцы.

– А может, преступник нашел его и забрал, – заметил Хендерсон.

– Возможно, – кивнул О’Брайен. – Но отец Каллахан оставил нам послание и написал его собственной кровью. Нам нужно разобраться, что он пытался сказать перед смертью. И на разгадку у нас мало времени, иначе умрет еще один человек, Чарли Уильямс.

– Что? – закричал Грант в телефон. – Ты уверен?

Короткая пауза. Грант чуть распустил узел галстука. Опустил телефон и посмотрел вдаль. Потом повернулся к О’Брайену:

– Сэм Спеллинг мертв.

Над церковью завис вертолет теленовостей. О’Брайен подождал, пока вертолет не улетит, и сказал:

– Дэн, опечатай палату Спеллинга! Не позволяй им перемещать тело до приезда медиков-криминалистов. Преступник…

– Погодите! – прервал его Хендерсон.

– Эд, все верно, – поднял руку Грант. – Шон прав. Сейчас палата Спеллинга, как и церковь, гребаное место преступления. Пойдем внутрь.

* * *

Анита Джонсон открыла дверь своего дома на колесах, выпустив наружу тощего кота, и повернулась к телевизору. Она закурила сигарету, поправила потертый пояс махрового халата и уселась на краешек пластикового стула, чтобы следить за новостями. Женщина заложила прядь немытых светлых волос за ухо и потрогала кончиком пальца синяк под правым глазом.

«Нужно уходить. Хватит. Взять ребенка и уйти ко всем чертям».

Размышления Аниты Джонсон прервала картинка в телевизоре. Она потянулась к пульту, чтобы добавить звука. Репортер, стоящий перед церковью Святого Франциска, вещал: «Как нам стало известно, отец Джон Каллахан, священник, любимый своими прихожанами, был застрелен в собственной церкви. Мне сообщили, что медики прибыли сюда через несколько минут после вызова, а отец Джон Каллахан был найден мертвым на полу этого храма».

Картинка разделилась, вторую половину занял ведущий в телестудии. Он наморщил брови, наклоняясь к камере, и спросил: «Дэвид, полиции известен мотив этого гнусного преступления?»

«Полиция утверждает, что это похоже на ограбление церкви. По сообщениям, украдены несколько церковных реликвий, а ящик для пожертвований взломан и валялся на полу».

Анита Джонсон потушила сигарету и закурила другую.

– Мир катится прямиком в ад, – пробормотала она себе под нос.

Репортер продолжал: «Один источник, пожелавший остаться неназванным, сообщил, что священник оставил на полу записку, по всей видимости написанную его собственной кровью. Полиция не сообщила о содержании этого послания, но следователи надеются, что оно поможет отыскать убийцу одного из самых известных и любимых священников города, отца Джона Каллахана. С вами был Дэвид Картер».

Зазвонил телефон. Анита подскочила. Она подняла телефон со столика, другой рукой убавляя звук телевизора. Посмотрев на определившийся номер, она спросила в трубку:

– Где ты?

* * *

Лайл Джонсон сидел в своей машине на парковке у закрытого отделения почты. Он заклеил конверт и стал писать адрес.

– Ты как-то нервно говоришь, – сказал он в телефон.

– Меня испугал звонок. Лайл, сегодня вечером в церкви угрохали священника. В Святом Франциске, прямо на Тилтон-роуд. Это недалеко отсюда. Джуди водит туда детей.

– Преступники не знают границ.

– Где ты? Ужин остыл.

– Буду поздно. Наверное, придется еще поработать пару часов в больнице. Меня, скорее всего, сменят завтра утром. Округ хочет держать Спеллинга под охраной.

Она молчала.

– Что не так?

– Не ври мне.

– Я не вру. Нужно поработать.

– В новостях сказали, Сэм Спеллинг умер. Если твой заключенный мертв, почему ты до сих пор в больнице?

Джонсон потер рукой голову. Его голос смягчился.

– Анита, детка, послушай, я знаю, последнее время я не слишком-то хороший муж. Мне хочется загладить это дело. Прости за тот вечер. Я просто здорово выпил. Слушай, я тут кое-чем занят. Не могу сказать по телефону, но это должно решить все наши проблемы с деньгами.

Он помолчал, вздохнул и продолжил:

– Если всерьез задуматься, все наши проблемы от нехватки денег.

Она прикусила губу и молчала.

– Анита, я хочу все загладить. Я договорился с одним парнем; все законно, и он поможет решить проблемы с деньгами.

– О чем ты договорился? Что за парень?

– Не могу по телефону. Ко мне случайно попала информация, за которую он готов заплатить. Все просто, детка. Он получает то, что ему надо. Я получаю деньги. Но это все будет ночью. Я вернусь к половине второго.

Джонсон вылез из машины, держа телефон рядом с ухом, и пошел к почтовому ящику. Засунул конверт в щель.

– Анита, я тебя люблю. Все будет прекрасно, как прекрасна ты. Подожди и увидишь.

– Это все как-то неправильно. Я заберу Ронни к маме на пару дней…

– Нет! Не надо. Семья важнее всего.

Анита коснулась дрожащим пальцем синяка на щеке.

Джонсон понизил голос.

– Анита, слушай. Мы уедем. Отвезем Ронни на побережье. Скоро все изменится. Я не хочу тебя тревожить, но любое стоящее дело связано с риском. Если я не вернусь ночью… тогда утром отвези Ронни к своей матери. Но сначала проверь почтовый ящик.

– Что это значит? Мне не нравится, как ты…

– Просто сделай, ладно? Мне пора.

Лайл Джонсон закончил разговор, залез обратно в машину, включил радио с кантри и поехал в ночь.

Анита перебралась на рваный диван. Она лежала в позе зародыша, прижав колени к груди. Единственная слезинка скатилась по опухшей щеке и впиталась в потертую обивку. Еще одно пятнышко, неотличимое от прочих.

* * *

Детектив Майк Вальдес замер и перекрестился, подойдя к телу отца Каллахана.

– Пресвятая Богородица…