от раздражения и пытались вылечить его йодом. Затем, убедившись, что ни йод, ни спирт-денатурат не помогают, решили «как-нибудь на днях» съездить на пляж в Остию, чтобы натуральный йод, содержащийся в морской воде, принес им желанное облегчение. Однако больше к этому разговору не возвращались. И лишь утром 9 апреля Вильма вспомнила о поездке. Ванда отказалась сопровождать сестру, потому что хотела посмотреть «Золотую карету».

Вопреки сказанному

Получив отказ, Вильма больше не заговаривала о поездке, но сказала, что в таком случае посидит дома, покуда Ванда с матерью будут в кино. Вопреки своим первоначальным показаниям Ванда объяснила, что Вильма оставила дома золотые украшения, уступив настоятельным просьбам матери, которая боялась, что ее ограбят. Фотографию жениха Вильма, по словам сестры, не взяла с собой, потому что вообще не имела привычки выносить ее из дому. И наконец, Ванда сообщила два обстоятельства, ставящие под сомнение версию самоубийства: во-первых, утром 9 апреля Вильма пребывала в полном спокойствии. А во-вторых, перед выходом выстирала свое белье и надела чистое.

Загадочный пояс

В ходе опроса близких, родных и знакомых Вильмы выяснилось одно важное обстоятельство – девушка не умела плавать. По этой причине год назад, отдыхая со всей семьей в Остии, она оставалась на берегу, а в воду заходила лишь по щиколотку.

Отец Вильмы отверг свою первоначальную версию – что дочь покончила с собой. Родольфо Монтези нашел очень удобное объяснение своей убежденности в версии самоубийства: отправившись вечером 9-го на ее поиски, он якобы не знал, что Вильма звала с собой в Остию сестру Ванду. И пояснил, что паническую телеграмму Джулиани он отправил по его же просьбе, высказанной по телефону – в менее драматических обстоятельствах полицейскому не разрешили бы в ту же ночь выехать в Рим.

Оставалось выяснить мнение Родольфо Монтези по поводу еще одного обстоятельства: на теле его покойной дочери не было обнаружено пояса с подвязками – предмет, можно сказать, интимного туалета, – который совершенно необязательно снимать, чтобы зайти в воду. Отец объяснил это тем, что Вильма была девушка пышнотелая, и тугие подвязки лишали ее необходимой свободы движений.

Пара перчаток

Синьора Монтези, мать погибшей, тоже была уверена, что это не самоубийство. Она привела сильный довод: Вильма взяла с собой ключи от дома, то есть собиралась вернуться. Но мать не соглашалась на версию несчастного случая, настаивая на том, что ее дочь убили. Она считала, что Вильма стала жертвой насильника, который во исполнение своих гнусных намерений должен был стащить с нее эластичный пояс. И чтобы показать, насколько это трудно, она на своей дочери Ванде продемонстрировала дознавателю устройство этого пояса, который не был обнаружен на трупе. Изделие из черного сатина имело двадцать сантиметров длины и застегивалось на металлические крючки, что требовало усилия. Мать обратила внимание полиции на то, что пропали не только пояс, юбка и туфли, но и черный кожаный бумажник.

Читатель должен помнить:

a) дневник, куда Вильма скопировала свое письмо жениху, был изъят полицией;

b) в докладе комиссариата полиции Саларии утверждалось, будто консьержка видела, как Вильма выходила из дому в пять часов вечера, а не в пять тридцать, как говорил Родольфо;

c) эксперты заметили кровоподтеки на теле покойной, но не выдвинули предположение, что девушку удерживали на месте силой;

d) следы отравляющих или снотворных веществ искали только во внутренностях покойной;

e) показания доктора Пассарелли;

f) синьора Монтези прибавила к описи вещей, найденных на погибшей, еще черные «мушкетерские» перчатки и часы на браслете из позолоченного металла.

Безмолвный поклонник

Тем не менее доводы синьоры Монтези не убедили дознавателей, которые обратили больше внимания на аргументы Ванды, опровергающие версию убийства. Она объяснила, что, рассказывая полиции о том, что ее сестра спешно вышла из дому после телефонного разговора, забыла указать два обстоятельства – разговор о поездке в Остию и то, что вся жизнь Вильмы была ей известна досконально. И припомнила недавний случай, произошедший за пять дней до трагедии. Вильма рассказала, что какой-то молодой человек на машине следовал за ней от площади Куадрата до самого дома, но не попытался даже заговорить с ней. По мнению Ванды, девушка больше не видела своего безмолвного поклонника, иначе непременно рассказала бы о новой встрече.

Никто не посылал ей цветы

Проведя четырехдневное дознание, полиция пришла к выводу, что Вильма была девушкой исключительно строгих правил, замкнутой и серьезной и что в ее жизни не было возлюбленных, кроме Джулиани. Было установлено, что на улицу она выходила только в сопровождении матери или сестры, хотя обе они признали, что в последние месяцы (после того, как жениха перевели служить в Потенцу) она все же выходила одна, причем – почти ежедневно и всегда в одно и то же время: с половины шестого до половины восьмого.

Консьержка Адальджиза Россини сообщила, что никто никогда не передавал ей цветы для Вильмы. И уверенно заявила, что девушка не получала писем ни от кого, кроме своего жениха.

Скандал столетия

Таков был бы печальный финал этой истории, если бы журналисты не откопали в ней еще одного персонажа, относящегося к категории «жирных котов». Все началось в тот самый день, когда был обнаружен труп девушки, и ее жених Анджело Джулиани заметил на ее теле небольшие кровоподтеки, о которых, не придавая этому особого значения, затем сообщила и пресса. Джулиани рассказал об этом журналистам и с полной уверенностью заявил, что его невеста была убита.

Покуда полиция пребывала в уверенности, что Вильма погибла в результате несчастного случая, журналисты продолжали взывать к правосудию. 4 мая неаполитанская газета «Рома» взорвала настоящую бомбу, послужившую сигналом к началу «скандала века»: напечатала статью, где говорилось, что вещи, которых не обнаружили на теле Вильмы, были переправлены в главное полицейское управление Рима и там уничтожены. Доставил их туда молодой человек, который в начале марта преследовал Вильму на автомобиле, увязшем в песке возле пляжей Остии. Назвали имя этого молодого человека – Джан-Пьеро Пиччони. Он оказался ни больше ни меньше как сыном министра иностранных дел Италии.

За дело берется общественное мнение

Громкая публикация в «Рома», газете ультрамонархического направления, была подхвачена, приглажена и с добавлениями напечатана во всех итальянских газетах. Однако полиция направилась в другую сторону. 15 мая карабинеры округа Остия выпустили сообщение о том, что найдены приметы пребывания Вильмы в этом районе. Речь шла о показаниях няни по имени Джованна Капра и Пьерины Шьяно, владелицы газетного киоска на вокзале Остии.

По словам первой, в шесть часов вечера 9 апреля она видела, как в сторону Маречьяро направлялась девушка, похожая по приметам на