ее в похотливую самку. Хотя, с другой стороны, почему нет? Человек — все же животное, и иногда инстинкты могут брать верх.

В общем, вместо чтения я раздумывала, надеть ли мне сильно кружевные трусы или сойдут обычные. Вдруг Кирилл приставать будет? С другой стороны, я ж не прыгну в ним в койку с первого же раза. Или прыгну? Кто мне указ, кроме совести?

А парень хорош, между прочим. Вот он, кстати, прошел мимо окна.

Заинтересовавшись, чем мой подопечный собирается заниматься, встала с кровати и подошла к окну, притаившись так, чтоб он, если случайно повернется, не увидел, что я подглядываю.

В руках у Кирилла был топор, но заинтересовало меня не это, а отсутствие одежды на верхней части тела. Снизу были надеты обрезанные до колен джинсы, обнажавшие мускулистые загорелые икры, покрытые темными волосами. Тьфу! Вот почему у мужиков волосы на ногах — красиво, а у женщин омерзительно? Двойные стандарты!

Подойдя к сваленным горой распиленным стволам деревьев, которые, как я точно знала, назывались чурками, он поставил одну на другую, размахнулся и ударил так, что та развалилась на две половины. Затем повторил действие еще раз и еще раз, а я стояла, прилипнув к окну и глядя, как напрягаются литые мышцы на спине у него, как сползли джинсы, обнажая верхнюю часть крепких ягодиц, как блестят капельки пота на загорелой коже. Едва слюной не подавилась, забывая дышать. Чистый тестостерон! Уж сколько таких вот накачанных в спортзале ходило, ни один не привлекал внимания, а тут стою и оторваться не могу. Хорош, поганец такой!

Нарубив кучу поленьев, Кирилл воткнул топор в чурку, вытер пот со лба и посмотрел в сторону моего домика. Я едва успела отшатнуться от окна, не понимая, успел он увидеть, что я подглядываю, или нет.

Прыгнув на кровать, открыла книгу на первом попавшемся развороте и сделала вид, что читаю, и вовремя — так как буквально в следующую минуту раздался сначала стук, а затем вошел подопечный.

— Таня? — голос парня был низким.

— Да? — вскочив, я уставилась на него, стараясь не скользить взглядом по бисеринкам пота, покрывающим безволосую грудь.

— Не хочешь пойти на озеро? Есть купальник у тебя? Тут недалеко.

— Озеро? — я с сомнением поглядела в окно, где, похоже, собирались тучи.

— Ну да, тут идти минут семь-десять, — кивнул Кирилл. — Жарко на улице, хочу сходить. А потом в шахматы.

— Нет, я, пожалуй, воздержусь, — подумав, ответила.

Как я буду перед ним в трусах щеголять? Почему-то на пляже меня это нисколько не заботило, но тут не пляж, да и купальник я не брала, не подумав об этом, а белье все кружевное, больше открывающее, чем прячущее. Вот где бы пригодились пенсионерские трусы, как называла Вика простые хлопковые плавки.

— Точно? — усмехнулся мой подопечный. — Не пожалеешь?

— Я медведей боюсь, — буркнула хмуро, отводя взгляд.

— Зря, — бросил через плечо Кирилл, уходя. — Они сейчас заняты, им не до тебя. Да и не ходят они на озеро, там больше лоси пасутся. Ну, как знаешь.

Он ушел, а я застыла посреди домика, размышляя, не побежать ли следом. Ведь у меня шорты есть и футболка, можно ж в них было… Но нет, не буду я менять свое мнение, может, в следующий раз… А на сегодня хватит шахмат.

10

10

Вечер наступил неожиданно быстро. Я думала, что после ухода Кирилла все-таки почитаю книгу, но сон навалился на меня, и я задремала, свернувшись под пледом и лениво размышляя о будущем. Веки налились тяжестью, перед глазами замелькали какие-то круги, а затем начал сниться сон с невнятными картинами, которые я по пробуждении не могла вспомнить и просто лежала, уставившись в потолок. Как странно все. Еще несколько месяцев назад я жила в шикарной квартире, у меня были деньги, машина, муж, мечты и планы, а сейчас меня окружают деревья, дикие животные, и единственный собеседник — мужчина-отшельник.

Я так и не выяснила, каким образом Кирилл получил травму. У нас не было посиделок с задушевными разговорами, да и вряд ли они когда-то состоятся. Два человека из разных миров — он и я. Случайно встретились, и после того, как закончится мой контракт, или даже ранее, расстанемся навсегда.

Желудок глухо заурчал, напоминая, что обеда не получил, и сейчас бы не отказался наполниться чем-то вкусненьким.

Вот еще одна трудность — готовить здесь можно было только на печи. Если день прохладный, то такое даже в радость — посидеть у трещащих поленьев, погреться о теплый бок, но сегодня погода решила порадовать солнышком, а потому я решила не заморачиваться, и просто сделать себе бутерброды с мясом, да чай с самовара. Оказывается, ими еще пользовались, и более того — напиток, заваренный водой с фырчащего страшненького закопчённого самовара был намного вкуснее, чем из любого чайника. Он пах дымком, и я с удовольствием пила его в те моменты, когда Кирилл растапливал эту старинную конструкцию. Но сейчас парня рядом не оказалось, и я решила сама заняться своим обедом. Вроде, это не сложно. Большой короб с шишками, которые, кстати, я собирала сама вчера как раз для этого, стоял под навесом возле поленницы. Набрав достаточное количество, набросала в трубу, подожгла лучину снизу, все по правилам, как учил меня мой лесной подопечный, и вскоре с удовольствием смотрела на появившийся дымок. Красота! Эдак я скоро все деревенские премудрости освою. И коня на скаку, так сказать, и избу.

В тот момент, когда я присела на лавочку с кружкой, неожиданно заблеяла коза. Может, что-то случилось с ней?

Загон с животным находился позади дома, я туда редко ходила, так как окна гостиной Кирилла выходили как раз на ту сторону, а мельтешить перед его глазами мне было неприятно, но сейчас пришлось подняться и направиться туда.

Майка, так звали бело-серое недоразумение с рогами, лежала на боку, изредка поднимая голову, и издавая жалобные звуки. Что случилось? Может, она заболела? И я помочь ничем не могу! О существовании коз я знала, даже по телеку их видела, но совершенно не представляла, чем такие животные могут болеть и как им помогать. Но все равно открыла калитку, вошла в загон и с опаской подошла к козе.

— Майка! — позвала я тихонько, присаживаясь на корточки и дотрагиваясь кончиками пальцев до ее шеи.

Коза подняла голову, покосилась на меня влажными глазами с вертикальным зрачком, и снова легла. Бок ее тяжело вздымался, передняя нога подрагивала, куцый хвостик ходил ходуном.

Блин, где