Итак, Леонардо пропал. То ли отправился на подвиг по срочному зову своего зеленого племени, то ли его похитили враги. Я подтянулась на локте, поставила подушку стоймя и приготовилась слушать Сашкины версии, мимоходом успев вспомнить, что сегодня суббота. Ну почему меня надо будить чуть свет в один из редких выходных дней?! Ах, да — Леонардо…

— Его украли, — безапелляционно сказал братец Кролик.

— Шредер? — спросила я со знанием дела, имея в виду не германского канцлера, а его однофамильца — главного злодея из мультика и заклятого врага благородных черепах ниндзя.

— Очень смешно, — обиделся Сашка. — Его действительно украли из моей комнаты.

Вчера вечером Саня отправился на дискотеку — с программистами такое иногда случается. Вернулся он за полночь, усталый и, сами понимаете, не очень внимательный, рухнул в койку и только утром обнаружил, что Леонардо нет на его обычном месте, рядом с компьютерной колонкой. Саша обыскал, а заодно и прибрал всю комнату (в жизни всегда есть место подвигу), но черепашку не нашел.

— Больше ничего не пропало? — спросила я.

Вопрос был праздный. Если бы, не дай бог, пропал его знаменитый навороченный комп, Сашка бы с этого начал, при всей своей любви к Леонардо. И звонил бы он сейчас не мне, а в милицию, ОМОН, ООН и комиссию по правам человека. А пропади какие-нибудь фирменные шмотки, мой продвинутый брат этого даже не заметит, и никакая уборка не поможет.

— Нет, пропал один только Леонардо. Все остальное на месте, вещи в полном порядке (я еле удержалась от смешка). Хотели взять именно черепаху. Это очень плохо, Катя.

— Конечно, плохо, — согласилась я. Не знаю, какому поклоннику черепашек ниндзя понадобился Леонардо, но если кто-то посторонний может без разрешения войти в Сашкину комнату, то в этом нет ничего хорошего.

Мой брат учится в очень снобском и довольно дорогом заведении, которое называется Новый Технологический институт или, в просторечии, ТехНо. Впрочем, высокие цены придуманы в основном, чтобы отпугивать случайных абитуриентов, — те, кто сумел успешно сдать запредельной сложности вступительные экзамены (а иначе сюда не попасть), получают солидные скидки на оплату учебы. В дальнейшем все зависит от результатов сессии. Находится вуз в Подмосковье, а потому почти все студенты живут в общежитии, тем более что занятия у них тянутся до позднего вечера. Общежитие также недешевое, особенно комнаты люкс на одного, как у Сашки. Но папа оплачивает ему и учебу, и жилье, и все технопримочки, необходимые юному компьютерщику.

— С Донателло все в порядке? — спросил Сашка.

Вчера с ним было все в порядке, если не считать, что несколько дней назад его чуть не купили. Возможно, этой ночью злоумышленники проникли в магазин и похитили также и Донателло, но проверить это я смогу только завтра.

— Почему? — удивился Сашка. — Поезжай сейчас и проверь. Ведь ваша «стекляшка» открыта.

Как объяснить брату-программисту, что я не готова тратить три часа своего выходного даже ради любимого талисмана? Кроме того, сегодня я иду к Лизке, у нее какие-то неприятности, а живая подруга важнее, чем деревянная черепаха.

Вместо этого я сказала просто:

— Не могу. У меня дела.

У меня всегда дела, полная куча дел. Я деловая женщина, это всем известно.

— О’кей, — сказал братец Кролик. — Я сам займусь расследованием.

— Каким еще расследованием? — закричала я, но он уже отключился.

Как все-таки трудно с этими молодыми!

Я перешагнула порог, и из-под ног у меня брызнуло какое-то мохнатое существо, расцветкой напоминающее морскую свинку.

— Ой, не пугайся, Катенька, — расцвела в улыбке Лизина мама. — Ты же еще не знакома с Виней? Она очень стесняется новых людей, теперь не скоро выйдет.

— Как-как ее зовут? — удивилась я.

— Да Винчи, — басом ответила Лизавета, тоже выползая встречать меня в коридор. — Мы думали, это кот. Получилось бы прикольно: кот Да Винчи. Привет Дэну Брауну. А она оказалась кошкой. Ну, ничего, так тоже клево.

— Не клево, а глупо, — пожала плечами Лизина мама. — Еще бы Ночным Дозором назвали.

— А что? Я предлагала — Гамбит, — пожала плечами Лизка. — Кать, проходи, чего ты застряла?

Честно говоря, застряла я ради того, чтобы еще раз увидеть кошку Да Винчи — вдруг она все-таки перестанет стесняться новых людей и выйдет. Кошек я люблю, и собак тоже. Правда, не понимаю культа, который многие люди делают из своих питомцев. В некоторые дома просто невозможно приходить: там либо говорят не с тобой, а с животным, которое валяется тут же на ковре («А мы ремонт хотим сделать, правда, Барсик?»), либо говорят с тобой, но о нем, самом умном и красивом.

Помню, когда-то (я была еще маленькой) к родителям ходила пожилая тетенька, которая бесконечно рассказывала о своем Осе — как он спит, кушает, какает и так далее. Я была уверена, что Ося — это мальчик, и однажды попросила маму: пусть тетя Валя приведет Осю к нам, я буду с ним играть и покажу ему свои любимые книжки. Мама засмеялась и сказала, что Ося — пес, кажется, эрдельтерьер, и тетя Валя никуда с ним не ходит, потому что боится инфекции. Я даже немного обиделась, потому что со мной родители ходили всюду и никаких инфекций не боялись. Что же, я хуже эрдельтерьера или они меня меньше любят? Не то чтобы мне так не нравилось всюду ходить с мамой и папой, но факт дискриминации по сравнению с Осей меня тогда задел.

Что касается кошачьих прозвищ, то тут удивить кого-нибудь трудно. Кошкам глубоко равнобедренно, как их зовут, они, в отличие от собак, на имя не откликаются, а приходят сами, когда им вздумается. Поэтому хозяева изощряются в кличках, кто во что горазд. У родителей моего одноклассника когда-то был кот по имени Киссинджер. После того как он пропал, они уже не могли остановиться и следующую кошку назвали Бжизька, то есть Бжезинский. Мы, дети, спрашивали, что это означает, и на месте получали экспресс-урок новейшей истории и политологии. Так что, если бы не Бжизька, которая жила у Петьки Королева, я бы понятия не имела, кто такой Збигнев Бжезинский. Хотя, с другой стороны, вот я имею об этом понятие — и что?

Но я пришла сюда не любоваться на кошку Да Винчи, а разговаривать с Лизой, которая находилась просто в отчаянном состоянии. Так значилось в эсэмэске, которую она прислала мне вчера вечером: «Ya prosto v otchayannom sostoyanii». И я поскакала к ней с утра, благо суббота, кончились праздники и мой магазин закрыт.

Лизка уже возлежала в своей комнате на диване и меланхолически грызла соленые фисташки. На сервировочном столике перед ней стояли две тарелки: одна побольше, с орешками, другая поменьше — со скорлупками. Скорлупок было уже с верхом.

Лизка не боится потолстеть. Ее история — показатель того, что судьба играет человеком, как ей вздумается, не обращая внимания на все наши усилия.

Елизавета всю жизнь была очень худой — 54–56 кг при росте в 175 сантиметров — и страшно по этому поводу комплексовала. Сейчас в это трудно поверить, но я видела множество фотографий, на которых Лиза легко прячется за ручкой швабры. Сердечные трагедии были неизбежны: многие ребята с сожалением говорили ей: «Всем ты хороша, но уж больно худая».