Он подтолкнул ручку ближе ко мне.

–Здесь также говорится, что ты не можешь уволиться.– Он издал тихий стон.– Если ты уйдёшь, тебе ничего не заплатят.– Он поднял одну руку и сложил пальцы в ноль.– Подпиши это, и работа твоя,– заключил он.

Я взял ручку. «Веди себя по-взрослому,– напомнил я себе,– как будто тебе семнадцать».

Прежде чем подписать, я задержал ручку над листком. Единственным звуком было дыхание старика, хриплое и низкое. Что-то в слове «договор» меня остановило.

Это нормально? Этот договор? Раньше у меня никогда не было настоящей работы. Всегда дают договор на подпись и платят всё сразу, когда работа сделана? Я этого не знал.

Старик, должно быть, заметил, что я засомневался, потому что сказал:

–Договор – это формальность, Джейсон. Чтобы убедиться, что ты серьёзно относишься к работе здесь. Я не могу допустить, чтобы сотрудники увольнялись каждые две недели».– Он поморщился и потянулся к одному из колен.– Мне нужен надёжный человек.

Понятно, почему.

–Но если ты не уверен…– Он потянулся за моим договором.

–Нет,– быстро ответил я. В моём сознании заурчал «Форд Мустанг».– Всё в порядке.

Я был уверен, что так и будет.

Я бы и так не захотел увольняться из Безззумных Игр. Когда бы я ни приходил туда, поиграть в лазертаг или во что-то другое, я всегда чувствовал себя замечательно. Как будто всё тяжёлое в моей жизни – мой громадный рост и моё одиночество – просто испарялось.

Вот как действовали Безззумные Игры.

И я не единственный так считаю. Как я уже говорил, здесь нравится всем.

Поэтому я поставил ручку на лист с договором и подписал его.

–Поздравляю,– сказал старик и закашлялся. Сквозь кашель он пролаял:– Ты принят.

–Спасибо, сэр,– ответил я.

Старик опустился на свой табурет.

–Ты начинаешь завтра, ровно в десять часов. Не опаздывай и больше никогда не называй меня сэр. Меня зовут мистер Горовиц.

Вот так я всё и провернул.

Я стал единственным тринадцатилетним подростком во всём Эштоне, у которого была постоянная работа на лето.

* * *

На следующий день я вошёл в Безззумные Игры ровно в 9:48 утра.

На двенадцать минут раньше.

Мистер Горовиц сунул мне в руки фиолетовую футболку.

Он выглядел немного иначе, чем накануне. Не таким… Я не знаю… сморщенным, что ли.

–Твоя форма,– сказал он, кивая на футболку.– Можешь переодеться в уборной. И поторопись. Я хочу, чтобы ты стоял за кассой, когда мы откроемся.

Я кивнул и нырнул в уборную.

На спине фиолетовой футболки были слова РАБОТНИК БЕЗЗЗУМНЫХ ИГР. А спереди было написано: Я ЗЗЗАБЕРУ ВАШИ ЗЗЗАБОТЫ!

Натягивая футболку, я подсчитывал, сколько денег заработаю за восьмичасовую смену.

Сто четыре доллара!

У меня в жизни не было столько денег. А теперь я буду зарабатывать столько за один день.

Я присвистнул про себя.

Через несколько недель я стану самым богатым ребёнком в округе и буду на верном пути к своему «мустангу».

Выйдя из уборной, я расправил футболку, и мистер Горовиц показал мне, как пользоваться кассовым аппаратом.

–Ты будешь сидеть здесь, на этом табурете,– показал старик.– Когда приходят клиенты, ты их пробиваешь и даёшь им билеты. Это всё, что от тебя требуется. Понятно?

–Легкотня,– сказал я, но в животе у меня всё крутило.

«Сегодня тебе не тринадцать,– напомнил я себе,– тебе семнадцать. Помни это. Семнадцать».

Я сел на табурет.

Через несколько минут зазвенела входная дверь.

–А-а,– пропел мистер Горовиц, его голос лишь слегка посипывал.– Твои первые клиенты.– Он прошёл за прилавок и нырнул в кабинет.

Подошли мужчина и мальчик. Мужчина был одет в грязную белую футболку, потрёпанные джинсы и старые на вид кроссовки. У мальчика было чумазое лицо, а к его запястью был привязан синий шарик, на котором было напечатано «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ».

Я расправил плечи.

–Добро пожаловать в Безззумные Игры,– поприветствовал я, пытаясь звучать официально. Я чувствовал себя так, будто мне правда семнадцать. Или восемнадцать. А может, даже все двадцать.

Отец вытащил из обшарпанного кармана джинсов затасканный бумажник.

–Пожалуйста, один взрослый и один детский,– попросил он.

–На час или пропуск на целый день?– спросил я, как меня учил мистер Горовиц.

Мужчина взглянул на табло с ценами над моей головой. У него поникло лицо.

–Э-э, на час, пожалуйста,– тихо произнёс он. Мальчишка только хлопал глазами.

Я стал выискивать нужные кнопки на кассе и нашёл их.

–С вас четырнадцать долларов,– объявил я.

Мужчина покачал головой. Он полез в свой выцветший бумажник и вытащил двадцатидолларовую купюру. Он вздохнул и протянул её мне.

Я ткнул в кнопку, и вылетел ящик кассового аппарата. Я вставил двадцатку в нужное отделение, вытянул пятёрку и доллар и взял с прилавка билеты для этого мужчины.

–Вон там,– я указал рукой,– вы найдёте мини-гольф, лазертаг, игровые автоматы, боулинг и батутную комнату. Вы можете делать всё, что захотите, в течение одного часа. Приятно провести время.

Я передал ему его сдачу и билеты.

Он взял их, и в это же мгновение всё в этом мужчине, казалось, изменилось. Он протяжно выдохнул. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами – как у куклы-марионетки на щеках,– переменилось.

Он даже улыбнулся.

Понимаете, что я имею в виду о Безззумных Играх?

Но потом, так же мгновенно, что-то произошло и со мной. У меня в горле образовался узел, а сухожилия на шее туго натянулись, как когда меня выбирают первым на баскетболе. Моё сердце забилось быстрее, и я взглянул на настенные часы, чтобы узнать, как долго я уже на работе – двадцать минут.

«Сколько денег я заработал за эти двадцать минут?» Я высчитал. При тринадцати долларах в час двадцать минут работы стоили чуть больше четырёх долларов.

Четыре доллара. Внутри меня поднялось давление, будто в закипающем чайнике.

Четыре доллара – это ничто.

Как на это можно прожить?

Когда моя смена закончится,– вспомнил я,– у меня будет всего сто четыре доллара.

И всё.

Сто четыре доллара не хватит, чтобы оплатить всё, что мне нужно. Одежду, еду, счета. Этого просто недостаточно.

Я провёл рукой по щеке и почувствовал свою наждачную щетину.