– Если я соглашусь на ваши условия, – процедила она сквозь зубы, – я могу быть уверена в том, что вы оставите меня в покое и я больше вас не увижу?

Он посмотрел на нее с упреком.

– Боже милосердный, конечно нет! Вам придется видеть меня каждый день. Я должен буду некоторое время присматривать за вами.

При виде выражения ее лица его тон изменился.

– Видите ли, – сказал он серьезно, но улыбаясь, – вы только что дали понять, что доверять вам нельзя. Поэтому я останусь рядом с вами на несколько дней и буду вас направлять, пока не буду окончательно уверен в том, что вы пришли в себя!

– Это… – Она снова поперхнулась словами. – Невыносимо!

– О, я так не думаю. Вы скоро поймете, что я забочусь о вас, буду присматривать за вами, как сторожевой пес. И я покину свой пост, как только вы будете в безопасности, можете рассчитывать на это. Но сейчас вам нужен опекун, и вам решать, кто им станет: Лоренс Девон – к вашим услугам! – или полиция Нью-Йорка.

Она снова оперлась подбородком на свои руки (это была ее излюбленная поза) и рассматривала Лори уже без негодования. Когда она наконец заговорила, возмущения в голосе тоже не было, но ее тон был холоден, как будто она сообщала неприятные известия.

– Вы дурак.

Лори слегка покраснел, потом улыбнулся.

– Об этом мне уже говорили, – признался он.

– Два часа назад, – сказала она, – я предупредила, что вам опасно вмешиваться в мои дела. Так?

– Так.

– Я предупреждаю вас снова. Речь может идти о жизни и смерти. Уберите часы в карман, заплатите по счету и отвезите меня домой. Потом уходите прочь и забудьте меня.

Лоренс посмотрел на часы.

– Прошло восемь минут с тех пор, как я предоставил вам выбор, – напомнил он ей.

– Вы как ребенок, – пробормотала она, – который крутит юлу над пороховым погребом.

Лори слегка нахмурился.

– Слишком мелодраматично, – проговорил он.

– Говорю же вам, – резко продолжила она, – вы ведете себя как дурак! Если вы будете иметь дело со мной, то будете втянуты в неприятности, возможно, с вами случится трагедия, возможно, вы будете обесчещены.

– Вы забываете про сети, – напомнил он ей. – Про те сети, о которых вы говорили утром и в которых есть место для двоих. А еще, – он снова посмотрел на часы, – вы не следите за ходом времени. Посмотрите, как быстро двигаются эти маленькие стрелки. Ближайший полицейский участок в двух кварталах отсюда. Если вы не пообещаете мне, то окажетесь там… – он подсчитал в уме, – примерно через четыре минуты.

Казалось, она приняла какое-то решение:

– Послушайте, я не могу быть с вами откровенной…

– Я заметил, – перебил Лори, – и мне очень жаль.

Она проигнорировала его слова.

– Но я могу сказать вам следующее. В моей… беде я замешана не одна. Вовлечены другие люди. Они… в отчаянии. Из-за них я и… Вы понимаете?

Лори помотал головой. Он вообще ничего не понимал, но смутные и неприятные воспоминания о газетных статьях про слежку и иностранных шпионов вдруг мелькнули в его голове.

– Все это звучит совсем уж странно, – честно сказал он. – Если это имеет какое-то отношение к немецкой пропаганде…

Она прервала его нетерпеливым жестом.

– Нет, нет! – закричала она. – Я не немка и ничего не пропагандирую, я не пацифистка и не шпионка. По крайней мере, это я могу вам сообщить.

– Тогда все в порядке! – Лори снова посмотрел на часы. – Если бы вы были немецкой шпионкой, – добавил он, – и у вас в каждом кармане было бы по бомбе, то я ничем не смог бы вам помочь. Но раз вы и ваши компаньоны ни во что такое не вовлечены, то вынужден вам напомнить, что вы поедете в участок уже через минуту.

– Ненавижу вас! – прошипела она.

Он покачал головой.

– Да нет же! – по-доброму сказал он. – Но я ясно вижу, что вы взбалмошная девица, которая поступает как ей вздумается. Дружба со мной и изучение моего хладнокровия пойдут вам на пользу. Кстати, у вас осталось тридцать секунд.

– Вы хотите, чтобы вас убили? – еще тише прошипела она.

– Боже правый, нет! – рассеянно произнес Лори, смотря на часы. – Двадцать секунд.

– Вы хотите, чтобы вас избили, покалечили или похитили?

Он удивленно поднял глаза.

– Я не знаю, почему вы думаете, что у меня могут быть такие ужасные желания, – недовольно сказал он. – Конечно, я ничего подобного не хочу. Я по природе человек тихий, и мне уже неприятно думать о той поездке в участок, которая нам предстоит. И сейчас я должен попросить вас надеть перчатки и застегнуть пальто.

– Поездка, которую вы предпримете вместе со мной, – сказала она многозначительно, – может быть длительной и трудной.

Он встал.

– Ни за что не пропущу такое, – сказал он ей. – Но нам придется ее отложить. Сначала мы едем в участок.

Она все еще сидела, глядя на него.

– Я видела таких людей, как вы, – вдруг сказала она. – Вы живете в своем маленьком уютном мире и считаете, что ничего вокруг не случается, кроме того, что вы видите у себя под носом.

– Под моим носом прямо сейчас произойдет нечто неприятное, – бессердечно проговорил Лори. – Пожалуйста, поедем. Пора.

Она встала, выразительно посмотрела на него, а потом села обратно, махнув рукой. Ее лицо опять словно окаменело, как это было в самом начале их завтрака.

– Хорошо, – сказала она. – Пусть будет по-вашему. Возможно, это последний раз, когда что-то будет по-вашему! – со значением добавила она.

– Вы слишком мрачно думаете о моем будущем, – пробурчал Лори, удовлетворенно усаживаясь на свое место. – Вы же не хотите испортить мою маленькую победу подобными предположениями. Смею уверить, что сейчас многое будет устроено по-моему. Вы даете мне слово? – добавил он.

– Да.

– Замечательно! А теперь я расскажу свой план. Прежде всего, я буду вам братом. Не помню, – продолжил он задумчиво, – чтобы я раньше предлагал девушкам быть им братом.

– Вы хороший мальчик, – коротко заметила она.

Он улыбнулся.

– Хороший мальчик, пусть и дурак. Я надеялся, что вы это заметите. Вы будете поражены моими добродетелями до того, как мы расстанемся. Причина, по которой я не предлагал ни одной девушке быть ее братом, проста: у меня у самого есть замечательная сестра. Ее единственный недостаток заключался в том, что она всегда мной управляла. Я предупреждаю вас в самом начале наших отношений, что я буду главным. Я впервые буду кем-то управлять и жду этого с нетерпением.

Слабый намек на улыбку коснулся ее короткой верхней губы. Взгляд карих глаз с вишневым оттенком снова смягчился. Она глубоко вздохнула.