усталость, аппетита нет. Мне бы лечь под тёплое одеяло и забыться сном. Вот бы проснуться с воспоминаниями о вчерашнем дне, о позавчерашнем, о всей моей жизни. Я зачёрпываю ложкой суп.

Пока я ем, можно не участвовать в общем разговоре. Пересмеиваются близняшки, причём активна Мими, а Гебби поддакивает.

Гарет в основном отмалчивается и поглядывает на меня. Несколько раз мы даже встречаемся взглядами, и я чувствую, как краснею от смущения. Ну или я просто заболеваю, и у меня жар.

Я доедаю порцию, благодарю тётушку.

— Вы устали, Даниэлла? Я провожу вас, — Гарет помогает мне встать и накидывает на плечи плащ, потому что тепло только на кухне от очага, в доме холод.

Мы поднимаемся на второй этаж.

В какой коридор мы сворачиваем, я не запоминаю, но не думаю, что это важно. Дом небольшой, сориентируюсь. Я почти что засыпаю на ходу и едва успеваю прикрыть ладонью рот, когда широко зеваю.

— Простите, — извиняюсь я.

— Мы пришли, Даниэлла, — Гарет кивком указывает на дверь. — Опочивальня графа. Следующая дверь ведёт в Опочивальню графини.

Он открывает дверь, пропускает меня вперёд и заходит следом. Как законный муж он… в своём праве. Но Гарет ничего не делает, не намекает на консумацию. Он всего лишь показывает комнату. Точнее, анфиладу комнат. Гостиная перетекает в рабочий кабинет, из него мы попадаем в небольшой будуар, а из будуара — в спальню, где для меня уже подготовлена кровать.

Для меня или для нас?

— Я…

— Вы устали, Даниэлла, и нуждаетесь в отдыхе. Разумеется, — он с улыбкой склоняется в полупоклоне, целует мне руку и скрывается в своей спальне, пройдя через смежную дверь.

Створка хоть запирается?

Сил нет.

Как я снимаю плащ, как оказываюсь в кровати я не помню, зато очень остро ощущаю, как проваливаюсь то ли в сон, то ли в забытьё. Впечатления дня выцветают, и прежде, чем сознание окончательно уходит, я успеваю испугаться, что очнусь с пустой головой. Вдруг, когда я проснусь, воспоминаний не останется?

Сквозь сон я слышу тихие шаги. Кто-то крадётся к кровати?

Может, Гарет? Но его походка твёрже.

Вряд ли кто-то из близняшек.

Ведьма или Бетти?

Глава 9

Шаги доносятся сзади. Я лежу на боку. Если приоткрою глаза, то я ведь не выдам, что уже проснулась? Звук приглушённый, и у меня складывается впечатление, что за спиной кто-то бродит. Кем бы ни был незваный гость, подходить к постели он не торопится.

Я приоткрываю глаза.

Я ослепла?!

Мало мне проблем с памятью… С памятью, кстати, всё в порядке. В смысле, я помню вчерашний день, помню как очнулась от вылитой на меня ледяной воды, как, пройдя через зеркало, оказалась на побережье, как меня нашёл Гарет, как мы поженились. Ничего, что было до обморока, я не помню.

Проморгавшись, я понимаю, что зря я испугалась за глаза — просто в комнате очень темно. На язык просится “непривычно темно”, но, когда я пытаюсь вспомнить хоть что-то про привычки, висок простреливает болью.

За спиной шаги. Кто бы там ни бродил, угрозы я не чувствую.

— Кто здесь? — я приподнимаюсь на локте, оборачиваюсь.

В темноте я вижу только силуэт.

Резкое движение, словно гость не ожидал услышать мой голос и сейчас обернулся. Я всё ещё не могу рассмотреть визитёра. Я даже не могу понять, он это или она. Почему-то мне кажется, что это не Бетти. Она бы… не испугалась оклика?

Одеяло тяжёлое, и я выпутываюсь не сразу, фигура успевает попятиться и выскользнуть в будуар. Гнаться бессмысленно — я рискую напороться на угол мебели, но я, выставив руку, прохожу туда, где должен быть дверной проём. Створки, похоже, распахнуты…

Впереди вспыхивает голубое сияние. Призрачный свет очень тусклый, но его хватает, чтобы я успела понять, что ошиблась — я остановилась не перед будуаром, а уже проскочила его и стою в проёме, ведущим из будуара в кабинет. В глаза бросается рабочий стол, что-то округлое на нём, и свет гаснет, я оказываюсь в кромешном мраке.

На плечи наваливается холод — под одеялом я лежала в свадебном платье, без плаща.

Шагов я больше не слышу.

— Хей? — я чуть повышаю голос, прислушиваюсь.

И снова шаги.

— Звали, графиня? — в гостиной появляется золотая искорка. Её хватает, чтобы подсветить кончик лучины и лицо тётушки Хлои.

Мне зябко. Я обхватываю себя руками. В подсвеченном снизу лице служанки, выступающей из мрака, есть что-то жутковатое. Я с некоторым усилием удерживаю себя на месте — хочется сбежать и позвать на помощь, но это глупо. Если бы тётушка собиралась мне навредить, она бы навредила.

— Тётушка… Что ты делала сейчас в моей комнате?

По времени складывается идеально — она вышла в коридор и сразу же откликнулась. Иначе как она вообще оказалась в коридоре? Не сидела же она под дверью. За окном глубокая ночь, в это время люди спят.

— Графиня, я вошла, потому что мне послышалось, что вы зовёте…

Странно. Если бы она хотела скрыть, что была у меня, то зачем выдала себя? Если скрыть не хотела, то зачем этот манёвр с коридором?

— Нет, тётушка. Я проснулась и слышала, как ты ходишь рядом.

— Помилуйте, графиня. Я бы не осмелилась вас тревожить! Чай, сон приснился?

Я способна отличить сон от яви.

Неужели мне померещилось?

Продолжать настаивать, подозреваю, бесполезно. Тётушка будет стоять на своём. К тому жея не могу с абсолютной уверенностью утверждать, что за спиной бродила именно она, я же не видела.

— Тогда почему ты не спишь? Что ты делала в коридоре?

— Рассвет близится, я шла растапливать печь. Милостью графа мне позволено жить в хозяйском крыле, леди.

Звучит логично.

— Вот как…

— Графиня, замёрзнете же, — вздыхает служанка и впрямь как заботливая тётушка, только в отсветах лучины её взгляд мне снова кажется тяжёлым, колдовским.

— Должно быть, мне померещилось со сна, — я лгу. В том, что кто-то бродил по спальне, я уверена. — Тётушка, скажи, как рано обычно встёт граф?

— Не рано, графиня. Вы уж не мёрзнете, отдыхайте. Хотите, я вам горячего отвара принесу?

— Хочу.

Вряд ли я смогу уснуть. Сколько я уже проспала? Забылась я задолго до заката, а сейчас, если верить тётушке, уже близится рассвет.

Она кланяется и выходит, уносит искорку горящей лучины с собой.

Какое-то время я прислушиваюсь