слышишь меня? Запрещаю! Категорически!!

— Э-э, да я и не собирался. Я Севу и Юлю хотел взять себе в помощь, — успокоил я его, разумеется, частично соврав, ибо идея взять сестёр у меня таки была.

— А, ну это другое дело, — обрадовался мидовец, и как мне показалось, облегчённо вздохнув, всемилостивейше соизволил позволить: — Этих бери. Тем более Берёзкина и Бурштейн вроде бы собираются бракосочетаться?

— Вроде бы.

— Тогда бери.

— Акейно! — подвёл итог дискуссии, бывший пионер, и пошёл искать рыжуху и друга Савелия, которые должны были в это время, находится в спортивном зале.

Но, естественно, по закону подлости, далеко уйти я не успел.

— Стой! — окрикнули меня, когда я был у лестничного пролёта.

Обернулся и увидел спешащего в мою сторону Кравцова.

В голове пронеслось:

«Блин, сейчас предъявлять будет за мои похождения»…

Чтобы это не случилось, решил предупредить возможный конфликт, поэтому улыбнулся и добродушно произнёс:

— Товарищ Кравцов, чего такой не весёлый?

— А чему веселиться? — приблизился тот, подойдя почти вплотную.

Я сделал шаг назад, и всё ещё дружелюбно спросил:

— Ты ругаться собрался?

Тот помолчал несколько секунд, а потом, тяжело вздохнув, покачал головой.

— Нет.

— Хорошо.

Кравцов горестно усмехнулся и посмотрел в иллюминатор.

— Васин, скажи: чего тебе нормально не живётся? Зачем себе, на одно место, приключения ищешь? У тебя же всё есть. Всё, что нужно человеку для счастья. И даже больше чем нужно. Так что ж тебе неймется?!

— Так получилось, — каясь смиренно произнёс комсомолец.

— Знаю что получилось, но теперь учти — ты на особом контроле до конца своих дней. Ещё на большем чем был до этого.

— Почему?

— Как почему? Потому что ты нарушил закон.

— Какой ещё закон?

— Главный закон всех профессиональных преступников и героев любовников — ни при каких обстоятельствах не попадаться! А ты попался.

— Блин, ну да, попался, — почесав затылок, согласился герой-любовник с очевидным фактом.

— Так что жить теперь, Саша, тебе под присмотром.

— Вашим? — решил я пошутить.

Но собеседник шутку не оценил, а с грустью в голосе пояснил:

— Сначала моим, а потом и других товарищей, которые будут тебя охранять 24 часа в сутки.

— В смысле? Круглосуточная охрана?

— Да, Васин. Теперь ты охраняемый объект. Сегодня я получил приказ всюду следовать за тобой, до прибытия своего коллеги, который меня сменит. Передам тебя ему, а сам, — он вздохнул, — наверное, на пенсию.

— Да ладно Вам…

— А как ты хотел? — повысил голос Кравцов. — Думал такой инцидент останется для меня без последствий? Отвечал там за тебя я, так что в том, что произошло, на сто процентов моя вина — не досмотрел. И наверху об этом знают.

— И что, из-за этого уволят?

— Надеюсь, не уволят, а просто отправят на заслуженный отдых.

— Я против! — категорически заявил я и, видя невесёлую усмешку на лице собеседника твёрдо добавил: — Вы меня устраиваете! Так что я категорически не за!

И я абсолютно не врал. Все члены «тройки плюс» хотя частенько и мотали мне нервы, но стали для меня фактически родными. Да, они были бюрократами. Да, они регулярно навязывали мне абсолютную ересь, действуя строго по инструкциям и в канве времени. Да, они были безынициативны и всячески опасались «как бы чего не вышло». Но именно они помогли мне достичь всего того что я смог сделать. Они хоть и боялись, но нет-нет, да шли на компромиссы и помогали, не считаясь с риском для себя. Если бы не они, то вряд ли бы у меня получилось снять в столь короткое время супершедевр про робота-убийцу. Да и с музыкой они мне тоже помогали. Впрочем, как и со многими другими моими начинаниями.

Так что менять «своих бюрократов» на чужих, я категорически не собирался. А значит, за них мне предстояло побороться. Тем более, что в данном случае будущее увольнения дедушки Кравцова, в общем-то, должно будет произойти по моей вине. А кого уж там КГБ поставит на его место, и смогу ли я наладить столь доверительные отношения с новым соглядатаем, это фиг знает. Поэтому следуя народной мудрости — не менять шило на мыло, товарища Кравцова необходимо было оставить. О том, как это лучше сделать, ещё предстояло подумать, а пока я решил собеседника поддержать:

— Хорошая новость.

— Чего?

— Хорошо говорю, что тебя уволят.

— Это чем же?

— Ко мне работать пойдёшь. Будешь моей правой рукой!

— Чего?

— А чего не так? Будешь работать на меня!

— Ты… Ты… — аж задохнулся от негодования собеседник, но потом взял себя в руки и спокойным тоном констатировал очевидное: — Меня ещё не уволили.

— Ну, так это дело времени. Ты же сам сказал, что уволят. Так чего ждать? Пиши заявление и увольняйся, — резонно высказался я и, зевнув, с ленцой в голосе предложил: — Десять тысяч рублей в месяц тебя устроит?

— Кхе, кхе, кхе, — мгновенно закашлялся моя правая рука. — Ты… Ты… кхе… кхе…

— Вижу, что согласен.

— Нет, кхе… кхе, — замотал тот головой. — Я ещё не на пенсии, кхе… кхе…

— Это дело времени, — отмахнулся работодатель, стуча по спине сотруднику.

Наконец тот вдоволь накашлялся и, вновь помотав головой, произнёс:

— Ты Васин советский человек, а ведёшь себя буржуй — как барин какой-то. Что это за зарплаты такие — десять тысяч? Ты совсем уже сбрендил?

— Гм…

Действительно многовато предложил. Особенно если учесть, что в этом времени зарплата товарища Брежнева со всеми надбавками составляет около тысячи рублей в месяц.

Моё молчание Кравцов воспринял как согласие с его тезисом о недопустимости барства.

Он ещё пару раз кашлянул и нравоучительно заметил:

— Вот и думай следующий раз, что предлагаешь. И кому, ты это предлагаешь.

— Да я так, — пожал я плечами, — из уважения.

— Об этом потом мы с тобой поговорим, — отмахнулся он. — Сейчас ты мне скажи, когда записывать собираешься?

— Пока не решил.

— Ну, так решай по быстрее. Мне знать надо.

— На кой?

— На той! — передразнил он.

Я хмыкнул, продолжая вопросительно смотреть на своего сотрудника.

Тот, понимая чувство такта и чувство ранга перед вышестоящим барином-работодателем, не стал тянуть время, а рявкнул:

— На