— В том числе и тех, которые будут записаны вашими дочерьми, — улыбнулся я.

— Э-э, дочерьми? Что Вы сказали? — удивился собеседник и переглянулся с не менее удивлённым Тейлором.

— Я сказал, что у Ваших дочерей красивые голоса. Не хотели бы они попробовать спеть?

— Спеть? — ещё больше обалдел помощник посла. — Но...

— Папа! Пожалуйста! — ожидаемо завизжали девушки и повисли на ошарашенном посланнике, начиная того упрашивать.

«Быстро сообразили. Молодцы!» — похвалил я девиц.

Понимая, что им нужно время, чтобы осмыслить всю монументальность предложения, сказал, что мне пора завтракать и, оставив обалдевшую компанию, ушёл к себе за столик, увидел в последний момент как американский продюсер тайком, чтобы никто кроме меня не увидел, показал мне большой палец вверх, мол, молодец!»

«Ну да. Я умный. Разве в этом кто-то сомневался?» С этими мыслями подошёл к маме с ребятами и, усевшись на своё место, спросил:

— И что нам предложили на завтрак?

— Каша, бутерброды, кофе и банан, — пояснила мама.

— Ого! Ещё доплыть не доплыли, а уже экзотические фрукты пошли. Или это травой считается?

— Я люблю бананы, — произнесла Юля и, очистив его, засунула почти половину в рот. После чего откусила.

— Э-э, приятного аппетита, — только и сказал я, сглотнув слюну, после чего сосредоточился на завтраке.

В связи с тем, что вчера я не обедал и толком не ужинал, лишь съел вечером пару бутербродов и яблоко, на завтрак я буквально набросился. Что пшеничная каша, что два бутерброда с колбасой, что бутерброд с сыром и кофе, всё зашло на ура. И хотя обстановка за столом была немного нервная, когда все поели, жизнь показалась не такой унылой, как полчаса назад.

Но нормально принять пищу и отдохнуть мне, по закону подлости, естественно, не дали. Не успел я доесть кашу, как в столовую вбежал матрос, осмотрелся, увидел нашу компанию и, подойдя к нам, передал короткое устное послание:

— Васину срочно прибыть в каюту капитана!

Мама встревожено посмотрела на меня и сразу же начала волноваться:

— Срочно?! Почему?

— Наверное, получили инструкции. Не нужно нервничать. Всё будет хорошо, — традиционно успокоил её я и, поднявшись со стула, двинулся вслед за посыльным.

В каюте капитана, капитана не оказалось. Там были только члены «тройки» и я.

Со всеми поздоровался и, пройдя, сел на свободный стул в ожидании того, что может и должно, в очередной раз, изменить бытие.

— Итак, товарищи, раз все собрались, то сейчас я доведу до вашего сведения решение Москвы! — сказал, сидящий за столом, Лебедев, надел очки и взял лежащий перед ним пару исписанных ручкой листов бумаги.

Народ в моём лице и в лице товарища Кравцова приготовился внимать, а Минаев ещё и блокнот с ручкой из портфеля достал и, открыв на пустой странице, решил ещё и записывать указания сверху.

Наступал момент истины.

— В общем так, товарищи, ситуация крайне сложная, необычная и очень неоднозначная. Лично я некоторые указания до сих пор не совсем понимаю. При следующем сеансе буду просить дополнительных разъяснений. А пока...

Первое: В ближайшие дни будет сформирована международная чрезвычайная комиссия. В неё войдут лучшие медицинские работники. Цель этой комиссии взять различные анализы у Марты Вебер и у Александра Васина, для установления, является ли будущий ребёнок их совместным или нет.

— Э-э, чего?! — обалдел я, нарушив субординацию. — Это международная ЧК, что ль, будет выяснять?

Кравцов негромко хохотнул, а Минаев прошептал, осуждающе глянув на меня:

— Допрыгался.

Я не обратил внимание на неорганизованные реплики из зала и продолжил негодовать:

— Нафига нам иностранные? Наших врачей не достаточно, что ль?

— По всей видимости, нет. Наверху считают, что для более полного и честного диагноза важно привлечь и другую сторону. А именно — коллег из ФРГ.

— Да это же значит, что информация на весь мир разойдётся!

— Раньше надо было думать об этом! А теперь уже поздно! Она и так разошлась, — рявкнул Лебедев, помахав у меня перед носом несколькими листами с инструкциями. — Так что сиди, молчи и запоминай. Всё понял?

— Понял, — поморщился я и стал размышлять о маячащей на горизонте мысли:

«А смогу ли я под этим «соусом» открыть ДНК? Точнее не само ДНК, а способ, который по ДНК позволяет с большой долей вероятности определять отцовство. Вроде бы повод есть».

В той истории его открыли в 1984 году. И называться он стал генетическая дактилоскопия. Так может быть попробовать это открыть сейчас? Мол, приспичило, вот и придумал? Может, прокатит такое объяснение?

Хорошенько подумал и с сожалением понял, что так просто, на авось, такое не придумаешь. Вопросов после этого ко мне возникнет «вагон и маленькая тележка».

«Блин, если бы я знал что это понадобиться, то нужно было раньше почву подготавливать. Например, тогда, когда я был у мужа библиотекарши, которого просил изготовить мне необходимый раствор, который будет являться кровью раненого Хищника, можно было завести разговор на тему ДНК и уже потом потихоньку, в спорах и расчётах, этот метод «открыть». Но я этого не сделал. А значит, алиби у меня нет. Да это и не нужно было мне от него тогда — при недавнем посещении его квартиры. Он был занят и отвлечь его от работы я сумел, лишь пообещав, что предоставлю ему ещё кое-какую информацию по нанотрубкам и ингибиторам. Только тогда химик соизволил выслушать мою просьбу и за пару дней сделать яркую жёлто-зелёную безвредную жидкость, основой которой являлись яркие американские фломастеры, купленные в магазине «Берёзка». А вот знал бы, как жизнь вильнёт, можно было бы и насчёт «ДНК» ему мозг наморщить. В моём случае всяко лучше делать такие открытия с кем-то, нежели одному», — вздыхал я, коря себя, что не являюсь экстрасенсом-провидцем и не сумел предугадать столь неожиданного поворота судьбы.

Из мыслей меня вывел требовательный голос мидовца:

— Вот и хорошо, что понял. И не перебивай больше, пока я докладываю! Все вопросы потом! Уяснил?! Вот и хорошо.

Второе: Эта международная комиссия уже на этой неделе возьмёт все анализы у Марты Вебер. А на следующей неделе она прибудет в Севастополь, где погрузится на баржу. Там, вместе с актёрами фильма «Хищник» и необходимым реквизитом, комиссия отправится к нам. Произойдёт это, через восемь-десять дней с сегодняшнего момента.

Я закрыл глаза. По