– А вы не могли бы сначала отвезти меня в Англию?

– Я дал слово своим людям и не могу его нарушить. Как только мы закончим свои дела, я сразу же сделаю то, о чем вы просите, леди. Пока я не доставлю вас вашим родным, вы будете под моей защитой.

– Я вам верю, – кивнула Марибель. – Но я бы хотела знать, когда мы сможем отплыть в Англию?

– На острове у меня есть дела, которые я должен сделать. Кроме того, мы должны дождаться капитана Хендри. Он повез мое послание вашему отцу и должен привезти ответ.

– Вы в этом уверены? – Марибель посмотрела ему в глаза. – Мой отец может повесить капитана Хендри и захватить ваш корабль.

– Хендри понимает, что это рискованно, но он сам вызвался отвезти послание. Мне нужно, чтобы ваш отец понял, что между нами не будет мира. – Джастин нахмурился. – За это Хендри получит собственный корабль и сможет плыть куда захочет. Что бы ни случилось, я доставлю вас в Англию и найду того, кто о вас позаботится. Я дал вам слово.

– Почему вы делаете это для меня?

– Мое слово нерушимо, – объяснил он с внезапной хрипотцой в голосе. – Я понимаю, что у вас нет оснований доверять мне больше, чем любому другому мужчине, но я обещал, и вы можете мне верить. – Капитан посмотрел на нее такими горящими глазами, что у Марибель екнуло сердце, а желудок сжался в комок. – Вы сами не знаете, какое вы искушение для меня, но я не стану уговаривать или неволить вас. Я так же безопасен для вас, как любой другой член моей команды. Только если вы придете ко мне по собственной воле, я сделаю вас своей.

– О чем вы говорите? – прошептала Марибель, охваченная странным смешанным чувством надежды и страха.

– Я не в том положении, чтобы предлагать женщине стать моей женой, – ответил капитан, и она заметила, как у него на шее дернулась маленькая жилка. – Но я не желаю провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве, поэтому могу завести любовницу…

– Почему вы не можете жениться? Вы женаты… кто-то ждет вашего возвращения? – У нее пересохло во рту в ожидании ответа, который он не спешил давать. – Кто-то, кого вы любите?

– Когда-то я любил женщину. – Джастин устремил вдаль хмурый взгляд. – Это было давно, прежде чем я стал тем, кто я теперь. У меня нет жены. Меня никто не ждет. Я не могу позволить себе любить, Марибель. Любовь размягчает сердце мужчины и делает его слабым. Но я буду добр к женщине, которую сделаю своей спутницей. Просто это должна быть подходящая женщина – женщина, способная разделить со мной тяготы моей жизни.

Марибель тяжело вздохнула. Зачем он говорит ей все это… хочет сказать, что она может стать его любовницей, если пожелает? Или пытается объяснить, что она не та женщина, которая ему нужна? Она понимала, что он ее хочет, и подозревала, что постель с ним сулит райские наслаждения. Ее так и тянуло сказать, что лучше она будет бороздить моря, став его женщиной, чем выйдет замуж за другого. Но что-то ее удерживало. Что она знает об этом человеке? На что он надеется, о чем мечтает? Глупо было бы полагать, что для такого человека, как капитан Сильвестр, она может стать чем-то большим, чем усладой на недолгое время.

– Я верю вашему слову, что буду в безопасности на этом острове, – ответила она. – В мире еще остались люди чести. Мой муж был одним из них, возможно, вы второй.

– Вы говорили, что муж любил вас, а вы? Вы любили его? Вы до сих пор оплакиваете его?

– Да, я любила Пабло. Я не хотела снова выходить замуж, но отец вынудил меня согласиться.

Марибель действительно любила Пабло, но теперь она начинала понимать, что любила его скорее как брата. Однако она не допускала мысли о том, чтобы сказать правду этому человеку.

– И вы действительно хотите найти семью вашей матери?

– Да… – шепнула Марибель, хотя сердце подсказывало иное.

Она не могла отрицать, что ее тянуло к нему, что ее душа звала его… Но он сказал, что хочет взять любовницу. Капитан не желал иметь жену, да и зачем она ему? Марибель понимала, что своими словами он предупреждал об осторожности, потому что тоже чувствовал влечение к ней. Он мог сделать ее своей любовницей и наверняка обращался бы с ней хорошо до тех пор, пока она доставляла бы ему удовольствие. Но потом, когда все кончится, она осталась бы совсем одна.

Капитан Сильвестр, по крайней мере, честен с ней, и уже за это ей следует уважать его. Но между ними не может быть ничего, кроме сомнительной дружбы.

Джастин наклонил голову:

– Прошу меня извинить, леди, у меня много дел.

– Да, – с улыбкой ответила Марибель. – Я не должна отрывать вас от работы. Я понимаю, что, вероятно, часто вам мешаю, когда выхожу на палубу…

– Вы никогда не можете мне помешать, – ответил он, бросив на нее обжигающий взгляд.

Она спустилась вниз в свою каюту, но не могла найти себе места. Временами, когда капитан пиратов так смотрел на нее, у Марибель возникало ощущение, на которое она не могла не обращать внимания. Сам того не зная, он зажег в ее груди огонь, и она, как ни старалась, была не в силах его погасить.

Ей казалось, что это ощущение затрагивало только ее тело, что это результат брака, не удовлетворившего ее как женщину. Тогда Марибель не знала, как много ей не хватало в их жизни с Пабло, но теперь она начинала это понимать. Все ее существо жаждало такой любви, которую она должна была познать со своим мужем… Теперь же в ее мечтах царил не ее нежный супруг, а мужественный капитан пиратов. И все же Марибель знала, что не смогла бы ограничиться лишь физическим удовлетворением. Если бы она отдалась ему, то отдала бы и свое сердце, а он хотел только ее тело. Когда-то капитан Сильвестр любил и не хотел полюбить снова. Разве она могла смириться с таким условием?

Какая-то часть ее души кричала, что надо брать от жизни ту меру счастья, какую дает ей судьба, но сознание противилось этому. Марибель томилась по той любви, которую так и не познала со своим мужем, но любить и не быть любимой… это разбило бы ей сердце.

– Прости меня, Пабло, – прошептала она, прощаясь со своими драгоценными воспоминаниями. Уже не ребенок, она стояла на пороге того, чтобы стать женщиной, если только у нее хватит смелости сделать решающий шаг.

Джастин смотрел на женщину, стоявшую на носу корабля. Ее длинными волосами играл нежный ветерок. В ее позе, в каждой линии ее силуэта сквозила гордость. Истинная леди во всех своих проявлениях, в каждом движении, в каждом слове. Ее улыбка очаровывала, хотя ему не часто удавалось ее видеть. А иногда, когда она, как сейчас, стояла и смотрела на море, Джастин видел ее печаль, от которой у него щемило сердце. Он мог только гадать о причинах. О чем она тосковала? О своем доме, о муже?

Джастин почувствовал едкий привкус ревности. Должно быть, этот Пабло Санчес был настоящим мужчиной, если сумел удержать ее сердце даже из могилы. Если бы Марибель позволили выбирать, она хранила бы ему верность. Но как долго? Внезапно его охватила злость. Она не должна тратить свою жизнь на бесплодные сожаления о человеке, который уже не мог ее любить и защищать. Такая красота должна принадлежать живым.