Вот и Дана отличалась от этой убогой опосредованности способностью к правдивым эмоциям. И как бы она потом ни пыталась от меня отделаться, я не мог просто так уйти. В этой зелени её глаз было столь спрятано, а сама Сладкова боролась не только с этим миром, но и с самой собой, своими чувствами. Я люблю докапываться до истины и люблю редкие блюда.

Вкусная конфетка с сюрпризом внутри. И уж если я заявил на неё права перед всем «честным» народом, то так тому и быть!

Мы ещё поборемся, моя Сладкая!

***

Всю ночь прокрутилась в постели, пытаясь успокоить мозг, барабашек и гормоны. Это просто пытки святой инквизиции.

Встала с рассветом, поспав едва ли пару часов в совокупности. Хотела сразу поехать на работу, но поняла — и там покоя мне не будет. Особенно если вспомнить, что в такой ранний час в ресторане практически ни одной души

В парке было хорошо. Тепло. Тихо. И безлюдно.

Ну, какой больной человек потащится в шесть утра в воскресный день на прогулку. Максимум встретила парочку бегунов, ярых борцов за правильный и здоровый образ жизни.

Это не про меня!

Сидя на лавочке, я попивала третий по счёту за утро кофе и уплетала уже второй пончик, покрытый толстым слоем шоколада. Только что пальцы не облизывала.

Мне, конечно, после такого «лечения» полегчало, но желание, убивать конкретных личностей, не прошло. Пора звонить!

— Да… — сонный голос Алины после четвертого гудка заставил почувствовать себя сволочью.

Вот только мне было очень важно поговорить, так сказать, очередная острая потребность в общении с живым человеком. Разговоры с самой собой- это замечательно, но не всегда продуктивно.

А ещё иногда и крайне утомительно!

— Я слушаю…. Дана!!!

Ой! Я снова выпала из реальности.

— Привет и сразу прости! Я знаю, что у вас ночь, но мне надо поговорить, иначе я стану убийцей.

— Ничего страшного. Я пришлю тебе счёт по двойному тарифу, — лёгкая смешинка в её обычно сдержанном голосе свидетельствовала о полном бодрствовании организма психолога.

Я вот так не умею. Обычно после крепкого сна мне надо минут пять, чтобы прийти в более или менее работающее состояние. Ну, это когда со мной случается этот крепкий сон…раз в неделю.

— Кого планируем убить? — поинтересовалась Алина, снова возвращая меня в разговор.

— Тут два варианта: или человека, или собственную поджелудочную железу путём активного поедания шоколадных пончиков.

— Мне нужно выбрать вместо тебя? Тогда я за пончики. Пусть смерть будет прекрасно сладкой и вкусной.

— Ты не оставляешь мне никакой надежды на светлое будущее. Ты отвратительный психолог, — вынесла я вердикт и откинулась на спинку лавочки.

Солнце приятно светило в лицо. Рядом потрясающе пах куст сирени. Алина сейчас выдаст порцию успокаивающего монолога, после чего сложный мир человеческого дерьма станет проще и ближе.

— Дана, для тебя надежда — это вредное состояние. Ты и так последние пять лет провела в надеждах и ожиданиях. Прекращай. Надо убить эту гадину в своей жизни. Нет надежды — нет страха, зато появляются самостоятельность и деятельность в поисках выхода, иначе никак.

— Хорошо. Уговорила. Пончики есть не буду, — послушно согласилась я, чувствуя, как слова психолога подняли с глубины души боль и отчаяние моей жизни и нефритовой любви.

— Отлично! Что насчёт убийства человека?! Это направлено против конкретного человека или без разницы, кто попадётся под раздачу?

— В твоём голосе нескромное человеческое любопытство. Это так непрофессионально. Алин, отдых тебя погубит.

— Нет, меня погубит моя работа без хорошего отдыха.

Да уж… тут она права…. Работать с психами — то ещё развлечение.

— Да, это конкретный человек, мужчина.

— О! Начала нормальное общение с мужчинами! Надеюсь, это не просто случайный клиент, который требует средней прожарки стейка, а потом заявляет, что ему подали сырое блюдо?!

— Нет, дорогой психолог, это пока не посетитель, но заявлять во всеуслышание всякий бред по его части.

— Почему «пока» не посетитель?

— Потому что фактически он им станет сегодня в обед, когда заявится перекусить.

Я была уверена на все двести процентов, что Бестужев прибудет точно в срок. Такие личности словами не разбрасываются.

— Я заинтригована. Неужели, говоря простонародным, нашла коса на камень?! И хоть у одного мужика в нашем городе не сломались об тебя зубы с первого раза.

— Зубы об меня сломались у нашего славного мэра.

Секунда тишины. Вторая. Третья. Я даже проверила телефон- не прервалась ли связь. Другая страна, роуминг и прочие мобильные сложности…

— Наверное, я поехала заказывать билет домой, — задумчиво, но вполне серьезно ответила психолог Светлая.

— Не дури! Меня тут и без тебя уже спасли. Осталось этого героя отблагодарить и сожрать его печень под соусом бешамель.

— О! Ужас…а ты, оказывается, кровожадная…

— Только по выходным и в определённый период жизни. Вот этому нахалу просто не повезло, что на нём сошлись все звёзды.

Алина снова замолчала, а я её не торопила. Тем и приятна почти дружеская беседа- паузы вас не напрягают, торопиться с завершением разговора не нужно.

— Я так понимаю, подробности мне сегодня не узнать?! — осторожно поинтересовалась психолог.

— Почему…запросто.

Я очень сжато и по существу пересказала вчерашний вечер, естественно выкидывая свои эмоции и чувства, кроме желания- врезать любителю нижнего белья.

— Ну, в нашем с тобой случае любые отношения, включая злость, это прогресс. Вот только прошу, не впадай в детство! Кнопки, слабительное, чернила на краю бокала и прочие детские шалости.

Эх…жаль, что выросла из этого возраста.

— Я постараюсь, но ничего обещать не могу.

— Я уже поняла, что ты что-то придумала…

Ага…у меня за время бессонной ночи появилась пара идей, но я пока была в раздумьях. Даже не знаю, что меня останавливало и требовало приличных рамок мщения.

Попрощалась с Алиной, дав «честное пионерское» сильно не шалить. Осталось найти в себе силы не нарушить это обещание.

Как ни странно, но эти силы нашлись. Здравомыслие всё-таки победило подростковый инфантилизм!

Пока возвращалась с утренней прогулки и собиралась на работу, пыталась переварить вчерашний вечер, откинув все лишние эмоции.

Бестужев, конечно, гад ещё тот, но церковь учит нас всепрощению и принятию человека со всеми его недостатками. Мужчина выручил меня из большой «попы», желает что-то обсудить в спокойной обстановке, так что с моей стороны было бы неразумно портить сегодняшний обед. Надо ещё помнить, что господин Рогожин никуда не исчез из моей «веселой» жизни.