Оля заметила, что облако это не совсем обычное. В нем вспыхивало и гасло разноцветное сияние.

— Что это такое?

— Угадай сама. — Дядя Степан снова выдохнул из себя сияющее облако, в котором переливчато мерцали радужные струйки.

— Да это же солнышко отражается! — первым догадался Олег.

— Нет, это маленькая радуга! — захлопала в ладоши Оля. — Дядя Степан, подарите мне чудо-радугу!

— Хватай на лету! — крикнул он смеясь.

В воздухе зажглась новая маленькая радуга. Она, проплыв над водой, растаяла в детских ладонях.

— Ой как интересно! — восторженно пищала Оля.

— Я сам могу сделать радугу, — сказал Олег.

Но как он ни надувал щеки, пуская выше головы фонтанчики воды, радужного облака не получилось.

Оля махнула на Олега рукой, выбежала на берег и взяла бархатного тигренка. Ему тоже, наверное, хочется купаться. Оля обмакнула тигренка в реку раз, другой и помыла ему уши. С полосатых боков и с хвоста струилась вода.

Из грозного зверя тигренок сразу превратился в мокрое, жалкое существо. Даже плавать разучился. Сначала он еще кое-как держался на воде. А потом, отяжелев, камнем пошел ко дну. Вот безобразник! Оля учила его плавать и на боку и на спинке — не слушается. Тогда она ухватила тигренка за лапу и стала учить нырять.

Тигренок нырнул и… не вынырнул.

Тигренка забрала река и утащила в самую глубь, туда, где плавают хищные щуки.

— Утонул, — захныкала Оля. — Как же я буду жить без тигренка?

— Не плачь, Оленька. Я не таких тигров спасал. Вытащу и этого! — И Степан Кудесников бросился в реку, скрылся под водой.

Оля, всхлипывая, ждала, когда покажется из воды голова волшебника.

Голова не появлялась.

Человек не может так долго находиться под водой. Что-то случилось.

Может быть, спасая тигренка, дядя Степан утонул сам?

Оля разревелась пуще прежнего.

— Утри слезы, — покосился на нее Олег. — Волшебники в воде не тонут. Вытащит он твоего тигренка.

Из реки, словно поплавок, вынырнула голова Степана Кудесникова.

Голова смеялась. Голова отфыркивалась. Голова весело подмигивала Оле:

— Все в порядке! Тигренок спасен!

Степан Кудесников вышел на берег, прижимая к груди тигренка.

Он вручил утопленника Оле.

— Ну вот — зверь снова с тобой. Можешь продолжать его любить и купать, как куклу, в речке. Не простудится.

— Нет, купать не буду. Он тонет. Пойдемте по бережку гулять. Там не утонешь.

И они втроем побрели вдоль реки в сторону леса.

Попискивали комары. Один комар сел на Олин нос, другой запутался в тигровых усах, а третий, самый большой, больно укусил Олега. Олег стукнул по лбу. От комара осталось мокрое место. Тут слетелись новые комары и стали мстить Олегу. Он размахивал руками, топал ногами, бодался головой — ничего не помогало. Комары жалили со всех сторон.

— Неужели волшебники не могут испугать этих кусак? — устав бороться с комарами, спросил Олег.

— Волшебники все могут! Одну минуточку!

Степан Кудесников подобрал на дороге березовую кору, свернул ее трубочкой и чиркнул спичкой. Когда кора задымилась, он произнес волшебные слова:

— Комары-комарищи, расступитесь! Сгиньте с глаз, не кусайте нас!

Мошкара пожужжала-пожужжала и разлетелась в разные стороны от горящей палочки.

Олег и Оля теперь могли быть спокойны за свои носы и уши — комары больше к ним не приставали.

Степан Кудесников, довольный своим волшебством, улыбнулся и, оставив Олега с Олей на дороге, запрыгал, как маленький, на одной ноге к домику, что стоял на краю пляжа и был похож на терем-теремок.

— Спрячу там свою березовую палочку. А вы здесь ждите от меня нового чуда.

Дядя Степан вернулся с двумя кульками в руках:

— Кто в правый кулек заглянет, тот любимое достанет, кто в левый забредет — ничего не найдет!

Конечно, Олег и Оля сразу же сунули руки в правый.

Каждая рука вынула оттуда по холодной плитке сливочного мороженого. Такого сладкого чуда даже от волшебника не всегда дождешься!

— В левый кулек заглядывала манная каша, — сообщил добрый волшебник. — Но она вспомнила, что Олег Булкин ее не любит, и сразу же сбежала к другим детям.

Часть четвертая

приведет в необычный мир, где все люди поют песни, умываются и чистят зубы по утрам, где нет лежебок и капризуль, проказников и нерях, а все остальное есть

Они вошли в лес.

Ноги до колен окунулись в мягкую росную траву. Шагать по такой траве — благодать!

А бежать еще приятнее — брызги во все стороны! Если поскользнешься и упадешь в траву, лицо и руки, трусы и майка — все станет мокрым. Умываться не надо!

Все птицы и все звери купаются в травяной росе. И потом летают и бегают целый день по лесу, чистенькие и бодрые, веселые и довольные. Соловьи и кукушки, синички и ласточки, воробьи и зяблики пьют чистую росу своими маленькими клювами. Клюнут раз-другой и поднимут голову к солнышку, чтобы серебристая росинка в горло проскочила. От этого голоса́ у птиц делаются звонче, радостнее. Могут с утра до вечера без устали петь и щебетать — заслушаешься!

Сколько разных голосов у леса! Он поет по-соловьиному, каркает по-вороньи, о чем-то шепчется над головой и потрескивает под ногами, стонет и вздыхает, когда ветер клонит деревья.

Лес всегда живой, всегда разговорчивый.

— Минуточку внимания, мои юные друзья! — Степан Кудесников поднял зонт. — Сейчас я заставлю лес заговорить по-детски. Раз, два, три — лес, заговори!

В кустах что-то пискнуло, засмеялось, застучало и запело множеством тонких-тонких ребячьих голосов:

Мы встаем, мы встаем,

Песню солнышку поем!

Нет у нас лентяев,

Нет у нас засонь:

Песенку затянем

И прогоним сон!

Мы поем, мы поем —

Рядом с солнышком живем!

— Песенку эту сочинили маленькие хозяева леса, — сказал Степан Кудесников. — Она волшебная. С ней каждое дело — чудо.

— Я вчера пел «В лесу родилась елочка…». Целый день пел, с утра до вечера, — сообщил Олег. — Охрип, а ничего волшебного не получилось.

— Вот чудак! Твоей песней можно