Ребекка отпила еще шампанского и попыталась согнать краску с лица.

— Он конечно же шутит. Логан любит все переворачивать с ног на голову. Это он не может оторваться от меня. Я едва его знала, пока он не пригласил меня пообедать.

— Ах, а теперь ты меня знаешь, не так ли, моя дорогая? — Его большой палец чертил круги на ее спине.

Увы, слишком хорошо знает.

Взгляд Ребекки был прикован к расположенной вдали дамской комнате. Она не пряталась в туалете с подросткового возраста, однако сейчас ей нестерпимо хотелось укрыться там. Она вздохнула. Логан наблюдал за ней, явно испытывая ее. Ребекка не собиралась доставлять ему удовольствие, сбежав. Она покосилась на него:

— Без сомнения, тебя невозможно игнорировать.

Ее замечание можно было расценить как комплимент… Или нет?

Нарочито двусмысленный ответ, казалось, порадовал его, потому что он улыбнулся. От улыбки появились морщинки у глаз. Ребекка поймала себя на том, что улыбается в ответ. Она посмотрела ему в глаза и утонула в их глубине, привлекательной и греховной. В том, как Логан дразнил ее, в том, как он реагировал, когда она дразнила его, было нечто необычное, нечто… многообещающее.

Эдуардо прокашлялся:

— Как идут переговоры с «Ле Бланк»?

Улыбка Логана испарилась.

— Я никогда не обсуждаю дела, если у меня свидание с красивой женщиной.

— Конечно нет, — согласился Эдуардо, и что-то самодовольное и непривлекательное промелькнуло в его глазах. — Я помешал. — И с легким поклоном он отошел.

Логан убрал руку с ее спины.

Ребекка немного отступила; ей требовались воздух и пространство.

— Пойдем в ложу, — попросила она. — Видимо, я не готова к спектаклям подобного рода. — Она поставила бокал с шампанским на поднос проходящего мимо официанта.

— Ты была весьма естественной. Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что в твоем взгляде было тепло, почти жар.

Ребекка вздернула подбородок.

— Тогда хорошо, что ты знаешь мня.

Логан рассмеялся и предложил ей руку. Ладонью она ощущала крепкие мышцы его предплечья.

— Что за интерес у Эдуардо в «Ле Бланк»? — поинтересовался он.

Она приподняла плечико:

— Возможно, его новый отчим.

— Кто это?

Они подошли к своим местам, и Ребекка сообщила:

— Тео Саммерфилд.

— Проклятье! — негромко воскликнул Логан.

— Это проблема?

— Нет. Но мне следовало бы выяснить это раньше. — Он усадил Ребекку в бархатное красное кресло и сел рядом с ней.

— Тео — четвертый муж матери Эдуардо, — объяснила принцесса. — А Эдуардо — сын ее второго мужа. Непросто следить за всем этим.

— За подобными вещами я обычно слежу.

— Чтобы знать своего соперника?

— Вот именно. Кстати, мне не было известно, что ты и хорошенький мальчик…

— Эдуардо.

— Что ты и Эдуардо какое-то время были парой.

Его интересует, с кем она встречалась? Правда, это не требует большого расследования. Ее список поклонников был коротким — в отличие от донжуанского списка Логана Бучанана.

— Мы не были парой. Просто вместе вышли в свет. Дважды.

Ей следовало бы все понять после первого раза. Эдуардо жаждал встречаться с принцессой. И по-прежнему жаждет. У него большие политические амбиции. Его очередной отчим в настоящий момент хочет получить поддержку королевской семьи, поскольку запускает новую линию овсяных хлопьев. Значит, он тоже заинтересован в сближении Эдуардо с Ребеккой.

— Начинает проясняться, — задумчиво протянул Логан.

— Что именно?

— Один раз в день и только пять секунд, — напомнил он. — Твое правило.

Ребекка задумалась. Может быть, Логан прав. Правила, которые она пыталась установить, основывались на ее прежнем — ограниченном — опыте. Ребекка встречалась только с теми мужчинами, которые не нарушали установленные ею границы, которые уважали — пожалуй, слишком сильно — ее положение. Они не были способны увидеть, какая она на самом деле. Они не искушали и не поддразнивали.

Но мысль о том, что Логан интересовался ее жизнью, приводила девушку в замешательство по нескольким причинам.

— Интерес, который ты проявил к моей персоне, означает, что ты расцениваешь меня как соперника? — спросила она.

Он придвинулся ближе:

— Нет. Не соперника. Но я считаю обязательным для себя знать, что происходит с людьми, с которыми я… имею дело. Мы сейчас союзники, помнишь?

— Сейчас — да. Но несовместимые союзники, я бы добавила.

Он пожал плечами и обнял Ребекку за плечи; ткань его костюма слегка царапнула ее кожу.

— Но тем не менее союзники. Кстати, я начинаю думать, что на свете существуют вещи легкие и приятные.

— Это так. Например, когда не требуется, чтобы мы разговаривали, — язвительно заметила девушка.

— Существуют и другие вещи, которые не потребуют от нас разговоров. — Его большой палец медленно поглаживал ее плечо.

И жар, который, как казалось Ребекке, она заглушила, вспыхнул вновь.

— Ты во что-то играешь, не так ли? — спросила она. — Может, в шахматы? И ты видишь во мне пешку.

— Можно и так посмотреть на это. Но я вижу в тебе королеву, поверь. Ты играешь?

— Нет, если я могу избежать этого. Шахматы — любимая игра Адама. Я играла с ним, но далеко не продвинулась и попалась во все ловушки, которые он расставил. А ты играешь?

Неужели он готовит ловушки? Не попадет ли она случайно в одну из них?

— Иногда, — бросил Логан. — Мне шахматы тоже не нравятся. Отнимают слишком много времени.

Ребекка припомнила, что у него есть братья.

— Ты играл со своими братьями?

Логан кивнул, ничего больше не добавив. Отчего-то его прошлое, его семья интриговали ее. Возможно, потому, что все это резко отличалось от ее представлений о семейной жизни. Ведь Ребекка росла и воспитывалась во дворце, в окружении нянек, а затем училась в привилегированной школе.

Свет в зале погас, и занавес поднялся.

— Что насчет твоих родителей? — спросила она.

Логан никогда не говорил о матери или отце.

— Ш-ш-ш, — прошипел он. — Начинается.

— И ты не хочешь пропустить ни малейшей детали.

Его губы изогнулись в усмешке, и он вальяжно развалился в кресле.

— Что ты делаешь? — возмутилась Ребекка.

— Устраиваюсь поудобнее.