Нет, маму я искренне люблю, но исключительно на расстоянии. И чем дальше это расстояние, тем лучше. Оттого я когда-то и выбрала именно тот вуз, в котором и проучилась благополучно пять лет, руководствуясь не специальностью, а дальностью расстояния от дома. В этом же городе и задержалась по сию пору. С матушкой мы обычно созваниваемся раз в неделю, но в последнее время она стала напоминать о себе почти каждый день.

– Доча, до-очь! Ты куда пропала-то? Мы с дядей Васей волнуемся, – кричала мама в трубку. В телефоне что-то шуршало, пищало и кряхтело, заглушая мамин звонкий голос (видимо дядя Вася).

Дядя Вася – новый мамин друг. По-моему, их отношениям нет еще и двух месяцев, и почему этот неведомый мне дядька так обо мне печется и переживает, мне искренне непонятно. Впрочем, запоминать очередного маминого жениха все равно не обязательно, не думаю, что с моей матушкой он задержится надолго. Нет, только не подумайте, что она какая-то стерва, или еще чего похуже.

Напротив, мама слишком всех опекает. Особенно тех, кто находится рядом. Вы можете сколько угодно клясться, что не голодны, наелись, вас тошнит от переедания, только вот моей матушке это будет побоку, пока все, ею так любовно приготовленное, не окажется в вашем желудке. И не важно, будет ли это килограмм булочек с мясом, или три литра супа, можно и не мечтать сбежать из-за стола. Маме плевать, январь ли месяц за окном, или жаркий май, вы обязаны надеть «хлопковые трусики, маечку, колготочки, кофту с длинным рукавом и головной убор».

Мама все время наглаживает, настирывает, надраивает, совершенно не считаясь с мнением окружающих, которые хотели бы управляться со своими делами самостоятельно, и совсем не обязательно гладить мои трусы, разбирать вещи в шкафу, фильтровать моих друзей и знакомых и прочее-прочее… возможно кому-то бы могло показаться, что я тварь неблагодарная и вместо того, чтобы сказать матушке спасибо, бросила ее одну, сбежав в другой город, но такая жизнь насекомого-паразита точно не для меня.

Даже самые заядлые ленивцы, не способные заварить себе чай, сбегали от маминого контроля, который выражается абсолютно во всех сферах жизни. Хорошо с мамой будет только младенцу, да и то недолго. Если бы хоть кто-то знал, скольких усилий мне стоило сбежать учиться в другой город, а потом еще и остаться там, он, несомненно, зауважал бы меня только лишь за это.

– Мамуль, так ведь нечего волноваться. Я жива-здорова, ем пять раз в день, каждый вечер гуляю в парке не менее двух часов, ношу хлопковое белье и абсолютно довольна своей жизнью.

– За компьютером долго не сиди!

– Нет-нет, я совсем его не открываю, только по работе и только по острой необходимости, – тут, кстати, я почти не лукавила. Немножко если только, про работу. Но мама не переживет, если узнает, что проучившись пять лет в институте, я работаю то ли сиделкой, то ли личным секретарем, то ли поваром у почти выжившей из ума старушки.

– Поздно спать не ложись, и пришли уже мне свои фотографии с коллективом.

– Мама!

– А что такого? Вон у Людки из третьего подъезда дочка в фирму крутую устроилась – директором по общественности, так она каждый день на работе фотографируется. И в сеть выкладывает. И правильно, между прочим, пусть все знают, что она вон как высоко взлетела.

– Мама!!!

– Ну а что такого? Тебе что, трудно? Я тоже хочу этой жабе показать, что у меня дочка не секретаршей какой-то там работает, или еще хуже, сиделкой, а главным бухгалтером. Вася, Вась, ну хоть ты ей скажи!

– Мама! Все, я не могу говорить. У меня тут начальство идет, потом перезвоню.

– Фотографии пришли, чтоб этот, как его, бежик был на груди.

– Бейджик, мам. Ладно-ладно. Все, пока. Целую.

– И мы тебя. Дядя Вася просит обнять тебя и…

Я, к своему стыду, так и не дослушав, что еще там просит сделать неведомый мне дядя Вася, отключилась. Суп практически приготовился, осталось забросить лавровый лист, и через пять минут можно отключать. Я сходила в огород, нарвала зеленого лука – мою гордость. Все же я, человек городской, быстро приспособилась к деревенской жизни. И хоть картошку пока еще не сажала, но зелень – моя слабость, на столе у нас всегда. Свежая и натуральная. Без всяких там химикатов и прочей гадости. Заодно аккуратно срезала несколько желтых роз, и, поставив их в любимую вазочку Христофоровны, украсила стол.

Сегодня бабуля, против обыкновения, решила спуститься в толовую, чему я была несказанно рада. Видимо помирать бабка решила погодить, раз уже не в первый раз покидает комнату без крайней на то необходимости. Как ни странно, борщ Христофоровна похвалила. И попросила добавки. А еще попросила срезать и для нее букет, чтобы поставить в ее спальне.

Перемыв посуду, я отпросилась у бабули погулять, на что получила напутствие не торопиться домой, и гулять хоть до ужина. Такая покладистость меня сильно удивила, но, с другой стороны, это мне было только на руку. Я быстренько напекла блинов, открыла банку вишневого варенья, и сказала Христофоровне что и где лежит. Надеюсь, чай она сама заварит, если я вдруг не вернусь к полднику.

Быстро заскочив в свою комнату, я нацепила шорты с футболкой, зачесала волосы в конский хвост и надела кепку, вспомнив мамин совет беречь голову. Сегодня он был как никогда актуален, учитывая жаркое солнце. С собой прихватила бутылку воды, и припустилась в сторону деревни.

Начать решила с тетки Кати. Женщина она совершенно беззлобная, и вряд ли будет почем зря поливать Ингу сплетнями. То есть от нее я могла получить более-менее объективную оценку человека. Заодно узнаю, как она себя чувствует после того обморока в магазине. К своему стыду, за всеми этими событиями последних дней, я совсем забыла, что не худо было бы проведать ее, справиться о здоровье. В этот раз Катерина дремала на качелях, подвешенных к двум березкам во дворе дома.

Жалко было будить человека, но, с другой стороны, зная тетю Катю, я нисколько не сомневалась, что она была бы не прочь поболтать о том о сем, а поспать здесь можно в любое время. Каждый день. Круглый год. Развлечений в деревне, понятное дело, почти нет. Магазин, огород, да чаепитие с соседскими кумушками.

Я тихонько постучалась в ворота, и тетя Катя сразу открыла глаза. Немного похлопав ими, пытаясь снять с себя дремоту, она, наконец, заметила меня, и вскочила с качелей, чтобы открыть мне ворота.

– Женечка, милая, здравствуй моя хорошая. Ты какими судьбами?

– Да вот решила проведать, узнать, как ваше самочувствие?

– Ай, да не бери в голову. Чего с перепугу-то не случится. Хорошо все. Вчера только доктор, Анна Петровна, из поселка приезжала. Давление померила, микстуру успокоительную выписала. Даже с собой привезла и за так оставить хотела. Да я что, разве купить сама не могу?! Еле-еле деньги ей за лекарство отдала.

– Ну и слава богу!

– Да ты проходи в дом-то. А хочешь на веранде чаю попьем? Ты погоди, я сейчас мигом.