— Ладно, не кисни, — постаралась утешить медсестра. — Через недельку будешь как новенькая. Парик купишь или шляпку какую…

— Ну вот если только шляпку… — горько усмехнулась Сима, возвращая зеркало, и замерла с протянутой рукой.

Из распахнутого чрева сумки с цветной фотографии прямо на нее смотрел Вова номер три. На его могучих плечах сидела очаровательная малышка и тоже весело улыбалась.

— Господи! Что это?.. — пролепетала Сима.

— «Что это», «кто это», — передразнила медсестра. — Какая ты любопытная! Эй! Ты что закаменела-то? Ау-у!..

— Это ваш… муж? — наконец выдавила Сима.

— Да, — гордо подтвердила медсестра. — А что, хорош?

— Он жив? — вопросом на вопрос ответила Сима.

— Ты чего? — обалдела сестра. — Видать, тебя головкой приложили по полной программе. Конечно, жив! Мне прямо дурно сделалось!

— А где он работает?

— Механиком работает в автосервисе. Иномарки ремонтирует. Знаешь, какой специалист? Любую тачку по винтику разложит и снова соберет.

— И ни одного винтика не останется…

— К нему очередь на год вперед стоит.

— А своя машина у вас есть?

— А зачем нам своя. Вовка, когда нужно, любую возьмет, самую крутую. Скажет, обкатать надо, и все дела.

— Красивый он у вас. Наверное, с таким не просто…

— Это ты на баб, что ли, намекаешь? Да он не по этой части. Брезгливый очень и нас с дочкой сильно любит. А потом я же в сменах работаю: сутки здесь, трое дома. Так что Вовка у меня все время на глазах. Я его вот где держу! — И она сжала крепкий увесистый кулачок.

— Ну, тогда конечно, — согласилась Сима и, повернувшись, торопливо пошла, почти побежала по длинному коридору, глотая слезы и еле сдерживая рвущиеся наружу рыдания. И у самых дверей столкнулась с переступающим порог Протасовым.

Он придержал ее, выставив вперед руку с цветами — вторая была занята пакетом, — и, не узнав в первый момент, хотел уже обойти, но встретился с глазами, полными такого горя, и выронил пакет.

— Что с тобой? Что ты? Что случилось?!

И она, не в силах больше крепиться, упала к нему на грудь, сминая цветы, и заплакала так горько, так отчаянно, будто ребенок.

Цветы и фрукты предназначались Симе. Протасов так пока и не понял ее роль в сложившейся ситуации. И вчера она чуть не сорвала им все дело. Но тех двоих они взяли. И парни уже дают показания.

Одно он знал наверняка: Сима спасала его ценой собственной жизни. А это дорогого стоит.

Он сам вытащил ее из свары, защитил от новых ударов, вызвал «скорую». Но в больницу поехать не мог — надо было завершать операцию. И вот пришел навестить…

Не выпуская из рук рыдающую Симу, он вывел ее в больничный сад и усадил на лавочку в пустом тенистом уголке. Вопросов не задавал, просто сидел рядом и ждал, когда успокоится эта странная девушка, которая с первой их встречи повела себя, мягко говоря, неадекватно. Наконец она заговорила…

Конечно, если бы все эти несчастья не обрушились на нее так внезапно, Сима никогда, ни за что на свете не открылась бы перед посторонним. Да что там посторонним! Перед враждебным, отторгающим ее человеком! Но несчастья обрушились, и рядом оказался именно Протасов. Ему и рассказала она свою бесхитростную историю с того самого момента, когда Вова номер три впервые поцеловал ее, и до сегодняшнего горького прозрения.

Протасов молча слушал, смотрел на нервные пальцы, комкающие мокрый от слез платок, на склоненную забинтованную голову, трогательную тонкую шею, на кровоподтек в пол-лица, и странная, острая жалость горячей волной затопляла его, щемила сердце.

«Выходит, мы друзья по несчастью», — усмехнулся Володя. Что ж, он готов поделиться опытом, как пережить обман и вернуться к нормальной жизни. Только вряд ли она его сейчас услышит…

— Строгова! — По дорожке стремительно приближалась красивая медсестра. — Ее там с собаками ищут, а она с мужиками милуется. Иди быстро в палату — обход начался.

— Иди, Сима! — сжал он ее руку. — Я вечером зайду.

— Вот видишь, — потянула ее за собой медсестра, — еще и недели не прошло, а какие к тебе орлы слетелись. А ты боялась!..

Сотрясения мозга у Симы, слава Богу, не обнаружили, но в больнице пришлось задержаться на несколько дней. Впрочем, Сима «на свободу» особенно и не рвалась. Куда бы она пошла в таком виде? Ворон пугать?..

В шестиместной палате собрались неплохие тетки — настоящий женский клуб. Чего только Сима не наслушалась за это время! И всяческих кулинарных рецептов (узнала даже, как приготовить потрясающее домашнее вино из черной смородины!), и неведомых ей доселе секретов женской красоты, и удивительных историй о жизни и, конечно же, о любви…

Своей «лав стори» Сима удивлять никого не стала. Слишком больно было пока об этом говорить, да и медсестра могла узнать — языки-то без костей. Кстати, хорошая оказалась девка, и звали ее соответственно внешности — Анжелика.

Утром приходила Ирина Львовна, приносила фрукты в плетеной корзинке, йогурт, румяные булочки с кунжутом. Сима серый больничный геркулес не ела, ждала ее.

— Хоть позавтракаю с тобой за компанию, а то совсем отощаю на курорте, — смеялась Ирина Львовна.

— А как же вы Петра Алексеевича одного оставили? — удивлялась Сима.

— А Петр Алексеевич теперь не завтракает. На него, видишь ли, сошло вдохновение. Встает в шесть утра и до обеда пишет, не поднимая головы. Володя вообще только к ужину появляется, и то не всегда. А я, понимаешь, девушка компанейская, не могу есть одна. Знаешь, как Фаина Раневская говорила: «Есть одной — это все равно что срать вдвоем».

— Ой, — смеялась Сима, — как здорово сказано!

— Да уж, — соглашалась Ирина Львовна. — Прошу прощения за ненормативную лексику, но великих нужно цитировать без купюр.

Они садились на скамейку в тени рододендронов и, уничтожая содержимое корзинки, болтали обо всем на свете. В запасе у Ирины Львовны было великое множество историй, а отсутствие мужа давало редкую возможность солировать. И две женщины, молодая и зрелая, не ощущая разницы в возрасте, коротали время до обеда.

Накануне выписки Ирина Львовна вручила Симе маленькую подарочную сумку.

— Ой, — засмущалась та, — это мне?

— Нет, — подразнила ее Ирина Львовна, — это я только подержать тебе принесла, а потом обратно заберу. Ты примерь. Если не понравится, что-нибудь другое подберем.

Сима расстегнула кнопку и достала лохматый пшеничный паричок.

— Не может быть! — сказала она. — А здесь нет ни одного зеркала!

— Я принесу тебе завтра вместе с одеждой…

— Завтра будет поздно! — расстроилась Сима. — Мне обязательно нужно сегодня. Сегодня к вечеру…