Минори проявит свою истинную сущность и покажет себя во всей красе. И мне надо быть к этому моменту готовым.

Сегодня Минори снова попытался укусить меня. Кусануть мелко, так, чтобы зубки остались, но кровь не пошла. Он проходил мимо на большой перемене, когда мы четверо собрались за столом в саду возле академии. Кацуми как обычно подсунула мне свой бенто, а Шакко как обычно сопротивлялась выклянчиванию Малыша. Причем, Малышу было достаточно и своего бенто, больше похожего на лохань, но ему важно получить кусочек из рук Шакко!

Нас четверо, в команде Минори четверо – могла бы получиться знатная драчка, но тогда у нас четверых возникли бы офигенные проблемы. Поэтому приходилось обходиться словесной пикировкой.

К слову сказать – члены на лбах у этой четверки всё-таки получилось удалить. Уж не знаю, к какому оммёдзи они обращались, но позорное клеймо убрать им всё-таки удалось.

– Вот уж не думал, что военная академия Рикугун сикан гакко опустится до такого уровня, – громко произнес Минори. – Раньше эта академия принимала в свои ряды только детей из благородных семейств. Под их управлением Япония развивалась и росла, не зная поползновений со стороны соседей, а теперь…

– Да уж, теперь времена изменились. Всякая простолюдинская нечисть лезет в ряды достойных, – подтвердил идущий рядом Тетсуя Хаяси. – Мало того, ещё и хинины начали проникать в святая святых.

Мы с Шакко переглянулись и улыбнулись друг другу. Эти уколы были направлены в нашу сторону.

– Странно, что какое-то аристократическое отребье смеет раскрывать свой поганый рот, когда приличные люди изволят обедать, – покачала головой Шакко. – Мало того, что у них мужские члены на лбу светятся, размерами гораздо больше их собственных, так ещё и язык оказывается в четыре раза длиннее писюнов.

– Что ты сказала, рыжая? – тут же оскалился Минори.

– А тебе уши не прочистить? – вопросом на вопрос ответил привстающий Малыш.

– Только попробуй, громила-переросток! Сразу же вылетишь из академии!

– Не надо, Малыш, – подмигнул я другу. – Не обижай ущербных, их уже и так природа обидела.

Хидики тем временем подошел к Кацуми и протянул ей цветок лотоса, который мастерски извлек из-за пазухи:

– Госпожа Утида, прошу простить моих друзей. Они вовсе не хотели нарушать ваш прием пищи. Прошу вас принять этот небольшой дар в качестве извинения.

Кацуми настолько офонарела от такого, что автоматически приняла цветок. Она уставилась на белый лотос так, как будто это была звезда с неба, а вовсе не обычное растение.

Малыш даже присвистнул. Я же ощутил желание вырвать цветок из пальцев Кацуми, а потом затолкать его в нос Хидики. Чего он себе позволяет? Что это за хрень тут творится?

Похоже, что подобные мысли возникли не только у меня.

– Хидики! – окрикнул его Минори. – Ты случаем с пагоды не навернулся? Вниз головой? Что ты творишь?

– Минори-кун, я твой друг, но зачем обижать этих ребят? – развернулся к нему Хидики. – Мы проиграли, это было сделано на глазах у многих. Надо принять это, признать свои ошибки и жить дальше. Я знаю род Утида, как достойных и порядочных людей. Поэтому вовсе не хочу, чтобы наше недоразумение переходило в более глубокую плоскость.

– Какую плоскость, Хидики? – спросила Кацуми, как только обрела речь. – Вы же сами напали, первые!

– Да, и мы об этом очень сожалеем, – поклонился Хидики.

– С ума сошел, придурок? – одернул его Минори. – Ты чего вообще делаешь?

– Да, Хидики, что за хрень ты несешь? – поддержал Тетсуи.

– Все нормально, друзья мои, – поднял руку Хидики. – На самом деле стоило признать, что мы неправы. Минори, это же наша вина. Ребята были не виноваты, а нам закрыла глаза наша гордость. Я очень об этом сожалею и прошу нас простить. Надеюсь, что вы простите и моих друзей. До них пока что не доходит вся глубина сказанных мной слов, но я постараюсь им всё объяснить.

Кацуми взглянула на меня. Она неуверенно поднесла цветок к носу и вдохнула аромат. После улыбнулась:

– Как чудесно пахнет…

– Да, наш садовник выбрал его по моей убедительной просьбе, – ответил Хидики. – Конечно, мне попадет от матери за любимый цветок, но чего не сделаешь ради того, чтобы убрать вражду?

Почему-то мне казалось, что он говорит не совсем искренне. Да, старался изо всех сил натягивать лыбу, но признаюсь честно – у него это слабо получалось. Кончики губ мелко подергивались, как будто преодолевали сопротивление.

Конечно, это он отчебучил. Даже его друзья охренели, не то что мы. И это было очень странно. Очень похоже на ловушку. И ловушка это какая-то глупая, слишком вызывающая…

– Хидики-кун, нам нужно объясниться, – с каменным лицом произнес Минори.

– Да-да, друзья мои, конечно же мы объяснимся. Надеюсь, что вы поймете, как глупо враждовать с этими хорошими людьми, и сколько доброго и нужного мы сможем сделать сообща.

Блин, он так переигрывал, что хотелось запустить гнилым помидором прямо в дружелюбный оскал. И лотос ещё этот… Мне очень не понравилась легкая улыбка на губах Кацуми. Чего это она?

– Дайте я ему по лбу заряжу, чтобы мозги на место встали, – полез было вперед Джиро, но Хидики окатил его ледяным взглядом.

– Не стоит поднимать руку на того, кто эту руку недавно пожимал, – сказал Хидики.

Тетсуи медленно отступил.

– Простите нас за вмешательство и отвлечение вас от поедания вкусной еды. Не сомневаюсь, что из-под рук Кацуми не может выйти плохого обеда, – повернулся к нам Хидики и поклонился.

– Шли бы вы уже, а? – не выдержала Шакко. – Всё равно мы вам не верим! Опять какую-то пакость задумали.

– Мои помыслы чисты, как листья лотоса, – помотал головой Хидики. – Шакко-тян, я понимаю ваше недоверие, и знаю, что вы не скоро сможете простить нас…

– Да мы не злопамятные, – ухмыльнулся я в ответ. – Отомстим и забудем. А может и забудем, что отмстили, так накроем ещё разок.

Минори вспыхнул:

– Кого ты накрывать собрался, хинин? Да если бы…

– Да-да, если бы у бабушки были первичные половые признаки, она была бы дедушкой, – я только махнул рукой. – Хотя то, что первичные половые признаки вдруг вспыхнут у неё на лбу, никак не сделает её другого пола.

Я презрительно махнул,