Она вытерла слезы, посмотрела на стоявшего неподалеку сына и позвала его к себе.

Лориэль долго говорила с ним, спускаясь немного ниже по пути, тянувшемуся в глубь черного леса. Рассказывала о том, как она получила свободу, как выстояла в тяжелейших условиях мертвой пустыни Ранкар и как там, в пещере, где еда и вода были такими же ценными, как и золото в королевстве, она почувствовала, что беременна им. Рангул слушал ее очень внимательно. Схватывал каждое слово и впитывал словно губка. Ничто не ускользнуло от его внимания. Он столько раз слышал о пустыне. О ее бесконечных горячих песках, о бурях, сметавших все на своем пути и являвших собой самое страшное, что только можно было повстречать в тех краях. Даже Арха не страшили молодого орка как рассказы об этом явлении, приводившем в страх даже самых бывалых воинов-орков.

Они шли быстро, преодолели несколько крутых спусков и уже у самой кромки леса обернулись назад, чтобы в последний раз (а может и нет) посмотреть на белоснежные стены удалявшегося замка, которым вскоре, если верить словам старухи, суждено было покрыться алой кровью.

— Война не закончилась, Рангул, — сказала она как бы невзначай, но после прямо посмотрела на сына. — Я сильно ошибалась, когда считала, что все самое страшное позади.

— Что нас ждет? — тревожным голос спросил сын.

— Многое, но еще не время говорить об этом.

Теперь все было закончено. Мосты сожжены. Решение принято. Нельзя было останавливаться и как бы тяжело не было, каким бы страшным и неприглядным казалось для нее будущее, пути назад не было и не могло быть. Предначертанное должно было случиться, глупо сопротивляться самой судьбе, желая изменить ход истории, где они были всего лишь фигурами, двигаемые мудрыми игроками, для которых размен с противником был всего лишь очередной хитрой комбинацией.

Солнце блеснуло им напоследок, Лориэль подняла небольшую сумку, где было собрано все самое необходимое и съестное, затем повернулась лицом к лесу и шагнула в его черноту. Сын последовал за ней, полностью подчинившись, как и его мать, воле великой судьбы.

Когда в замке заметили исчезновение королевы с сыном, было уже довольно поздно. Начались поиски, допросы, но все безрезультатно. Лишь несколько охранников-орков видели как пара выходила из своей комнаты и ушла вниз, где их следы терялись. Шахгар был готов на все, чтобы вернуть своего сына. Именно сына. Разум его помутился окончательно и злоба, спавшая в нем уже очень давно, вдруг вырвалась наружу и начала делать свое черное дело. Его больше не волновала женщина, только сын! Только его наследник. Кто он без него? Без наследника не может быть будущего для его королевства. Без единственного родного существа, кому и должно было перейти вся его власть и могущество. Бешенство овладевало им. Что-то потустороннее и чуждое диктовало ему волю, в соответствии с которой он должен был бросить все и отправить отряд на их поиски. Не в силах сопротивляться, он сделал все так и вскоре орки наполнили прилегающие территории королевства, рыская и обыскивая каждый дом и уголок. Страх перед вождем был сильнее смерти, бушевавшей в этих краях. Никто не смел перечить великому вождю, налитыми кровью глазами смотревший на своих подчиненных соплеменников и требовавший во чтобы то ни стало найти их.

— Любой ценой! — рычал он, сжимая своей огромной лапой окровавленный топор, — если через три дня их не будет здесь, ваши головы лягут на пол перед моим троном!

Он не врал и все это понимали, нервно сглатывая скопившуюся во рту слюну.

Поиски начались сразу, без промедления, но шансы на благоприятный исход таяла с каждым днем, пока наконец, измученные продолжительными поисками, они не вернулись к трону своего вождя и, упав на колени, взмолились сетуя на то, что им не удалось найти беглецов.

Шахгар всегда держал слово. Сдержал его он и теперь. Казни продолжались почти весь день с самого утра и до позднего вечера, пока ненависть орка не была полностью удовлетворена. Провал.

Тем не менее все было не так плохо. Через несколько дней в королевстве появилась она. Сатифа появилась как туман ранним утром и незаметно для стражников проскользнула в покои обезумевшего короля, где встретила измученного орка радостной улыбкой.

Они говорили. Долго, почти несколько часов женщина шептала ему на ухо свои ласковые речи, все сильнее и сильнее поглощая и истощая волю вождя и подчиняя его себе. Ее взгляд скользил по нему, руки не отрывались от тела.

— Ты мой, — шептала она ему, — мой навечно.

Сопротивление было сломлено. Ничто теперь не могло быть выше и важнее для орка чем воля Сатифы. Его прекрасной женщины, ставшей ценнее любого существа на этой планете, ценнее Лориэль, ценнее даже сына. Она смеялась глядя на него и еще сильнее обхватывала своими руками, как паутиной оплетая его с ног до головы.

Когда все было сделано и последние капельки рассудка потухли в глазах великого воина, она отошла немного назад и заговорила с ним почти ледяным тоном, изредка вкрапляя в него теплые слова лести.

— Они ушли, ведь так?

— Сбежали, — рычал он.

— Что ж, — продолжила она, — может это и к лучшему. Чего греха таить, ты ведь давно хотел от нее избавиться, ведь так?

Она обняла его сзади и посмотрела своими черными глазами ему в лицо. Орк молчал. Внутри него еще сопротивлялось что-то, но вскоре сила Сатифы преодолело и этот рубеж, заставив вождя сказать нужные для нее слова.

— Да, хотел.

— Вот и прекрасно, — радостно и смеясь вернулась она на свое место. — Но ты хочешь отомстить ей за бегство?

— Хочу.

— Хочешь увидеть как она будет умирать а твой сын увидит, как должен настоящий правитель решать сложные проблемы в своем королевстве, даже если для этого придется пожертвовать собственной женой.

Он одобрительно кивнул.

— Тогда я помогу тебе. Я скажу куда ушли Лориэль с Рангулом. Помогу тебе настигнуть их и наказать.

— Куда они ушли? — сам не свой говорил орк.

— Есть лишь одно место, где еще могла скрыться Лориэль от твоих воинов, но и оно уязвимо, потому что я ведаю про него. Дай мне десяток твоих лучших воинов, и я сама принесу голову твоей Лориэль и положу у твоих ног.

Орк вдруг наклонился вперед и встал со своего трона. Повернулся к Сатифе, стоявшей в своем длинном до самого пола бирюзовом платье и смотревшей на вождя как на своего слугу.

— Сделай это, — прошептал он, кланяясь своей новой госпоже. — Сделай и тогда я буду тебе обязан до конца своей жизни.

Сатифа смеялась, слыша какие слова говорил ей некогда непокорный воин, понимала так же что говорит орк вовсе не то что хочет сам, а то, что желает сама Сатифа. Ее сила поистине была безгранична и чувство безнаказанности лишь еще сильнее разжигало внутри нее тщеславие.

Отряд был готов по первому приказу короля. Лучшие воины какие только могли служить Шахгару теперь полностью починялись «черной женщине». И хоть остальные подданные старались обходить могущественную незнакомку, были и те, кто пытался прислуживать ей, получая взамен золото и драгоценности, коих у нее было предостаточно. Вскоре они ушли. Шахгар остался один, но власть Сатифы все еще была сильна над ним. Замок погрузился во тьму. Люди и даже орки боялись выходить на улицу без лишнего повода. Всюду царил страх за собственную жизнь и когда-то прекрасный замок с его величественными белоснежными стенами, вдруг начал окрашиваться в кровавый цвет казненных и повешенных в назидание другим на тех же самых стенах преступников.