Они, как всегда, были тронуты проявлением чувств с моей стороны.

— Да нет, дело совсем не в этом, — возразила Доркас. — Мы думали о твоем счастье.

— Мое счастье не здесь, — сказала я. — Вы только подумайте! Оливер и Сабина! Он будет зятем Тибальта!

Они удивленно посмотрели на меня, словно спрашивая, какое это может иметь отношение к нашему затруднительному положению.

— Ну, — сказала Элисон, — нам нужно сразу же составить план…

Этим мы и занялись. Преподобный Джеймс оставил мало денег. У его дочерей будет очень скромный доход, но если они подыщут недорогой домик, то смогут прожить на эти деньги.

Что же до меня, то я полностью зависела от них. Они рады разделить со мной все, что у них было, но это было бы жалкое существование.

— Ведь с самого начала предполагалось, что в случае нужды я должна буду работать — к этому меня и готовили, — сказала я.

— Да, — признала Доркас, — именно поэтому мы так рады, что смогли дать тебе такое хорошее образование.

— Может быть, мы найдем для тебя что-нибудь подходящее.

Бессмысленно сидеть и ждать. Я дала обещание себе и им, что, как только они устроятся на новом месте, я найду работу.

Мне было неуютно — путала не перспектива работы, а необходимость уехать из Сент-Эрно. Я представляла себя в каком-то доме, далеко от Гиза-Хаус, обитатели которого очень скоро забудут обо мне. И что я буду делать? Стану гувернанткой, как мисс Грэм? Именно к такой работе я больше всего пригодна. Возможно, поскольку у меня классическое образование, несколько лучшее, чем у обычной дочери священника, я могла бы преподавать в школе для девочек. Это было бы не так унизительно, как работать в чьем-то доме, где я буду считаться недостойной того, чтобы ко мне относились, как к члену семьи, но при этом буду выше, чем остальная прислуга, за что она, естественно, меня возненавидит. Но что оставалось делать молодой образованной женщине в наше время?

Было невыносимо думать о будущем. Ах, если бы я никогда не находила той бронзовой пластины, Трэверсы могли бы и не поселиться в Гиза-Хаус. Я никогда бы не встретила Тибальта, а Оливер не встретил бы Сабину. Мы с Оливером могли бы осознать, как удобно будет, если мы поженимся, и пойти на этот шаг. У нас была бы счастливая, размеренная совместная жизнь, как у многих других людей. И тогда бы мне не пришлось отчаянно мучиться необходимостью покидать все, что мне дорого.

На помощь пришел сэр Ральф. Он частично решил наши проблемы. У него в поместье был один коттедж, который тогда пустовал, и он предложил сестрам Осмонд снять его за мизерную плату.

Тетушки пришли в восторг.

Сэр Ральф вознамерился стать нашим благодетелем. Леди Бодриан нужна была компаньонка — кто-нибудь, кто будет читать ей вслух, помогать в ее благотворительной деятельности и тому подобное. Фактически, секретарь-компаньонка. Сэр Ральф полагал, что я вполне пригодна для такой работы, так что вскоре леди Бодриан была готова рассмотреть мою кандидатуру.

Элисон и Доркас были в восторге.

— После всех наших бед, все складывается, как нельзя лучше! — восклицали они. — У нас будет коттедж, и как хорошо, что ты будешь совсем недалеко от нас. Только представь себе, мы сможем часто видеть тебя! Это будет замечательно… если… если ты, конечно, сможешь поладить с леди Бодриан…

— Это не проблема, — легкомысленно заявила я, при этом отнюдь не будучи уверенной в том, что это действительно не проблема.

* * *

Леди Бодриан, я всегда это чувствовала, была не в восторге от того, что я училась вместе с ее дочерью и племянником в Кеверол-Корт. В те редкие моменты, когда я ее видела, она бросала на меня откровенно ледяные взгляды.

Она всегда напоминала мне корабль, потому что все ее бесчисленные нижние юбки громко шелестели при ходьбе, и она, казалось, плыла, не замечая никого на своем пути. Я никогда не старалась снискать ее расположение, чувствуя изначальный антагонизм. Но теперь мое положение изменилось.

Она приняла меня в собственной гостиной — маленькой комнате — маленькой относительно остальных комнат в Кеверол-Корт, — но она все равно была вдвое больше, чем любая комната в коттедже. Здесь было слишком много мебели. На каминной полке очень близко друг к другу стояли вазы и статуэтки, в углу комнаты сверкала стеклянная горка с фарфором, серебром и еще всякой всячиной. Там было множество маленьких фарфоровых статуэток. Стулья были обиты гобеленом ручной работы самой леди Бодриан. Тут же стояли два каминных экрана из гобелена и две скамеечки. Рама с вышивкой стояла рядом с ее креслом, и когда я вошла, она занималась именно этим.

С минуту она не поднимала на меня взгляда, давая понять, что работа ей более интересна, чем новая компаньонка. Это привело бы в замешательство любого, но я была не робкого десятка.

— О, мисс Осмонд! Вы пришли по поводу места. Можете присесть.

Я села, высоко держа голову. Щеки мои зарумянились.

— Вашей обязанностью, — сказала леди, — будет следить за моими встречами и обязательствами — как общественными, так и филантропическими. Будете каждый день читать мне газеты, заботиться о моих шпицах, Апельсине и Лимоне. — При упоминании этих имен, собаки, развалившиеся на подушках с каждой стороны от ее кресла, подняли головы и презрительно уставились на меня. Апельсин — или это был Лимон? — гавкнул, а другой — фыркнул. — Мои дорогие! — с нежной улыбкой произнесла леди Бодриан, но ее лицо тотчас стало ледяным, когда она вновь повернулась ко мне. — Вы, конечно, будете все время рядом на случай, если мне что-либо понадобится. А теперь я хотела бы послушать, как вы читаете.

Развернув «Таймс», она вручила газету мне. Я начала читать об отставке Бисмарка и о плане присоединения острова Гельголанда к Германии.

Я чувствовала, как она придирчиво разглядывает меня, пока я читаю. У нее на поясе висел лорнет на золотой цепочке, и она откровенно меня рассматривала. Вероятно, такое отношение можно ожидать всегда, когда становишься наемным работником.

— Да, этого достаточно, — произнесла она, прервав меня на середине предложения. Я должна была осознать, что наем компаньонки — более важный момент, чем судьба Гельголанда. — Я хочу, чтобы вы приступили к своим обязанностям… немедленно. Надеюсь, это удобно.

Я сказала, что мне понадобится день-два, чтобы устроить свои дела, хотя и не знала, какие именно дела имею в виду. Все, чего я хотела — это отложить начало своей новой работы, потому что она меня попросту угнетала.

Хозяйка благосклонно согласилась, разрешив мне провести остаток этого дня и следующий, чтобы подготовиться к работе. Но через день я должна была приступить к своим обязанностям.

Коттедж, в котором поселились тетушки, носил прелестное название Радужный. Единственной причиной, по которой его так назвали, были цветы всех цветов радуги, которые росли в саду. Возвращаясь в этот коттедж, я пыталась выискать в своем нынешнем положении хоть какие-нибудь преимущества. Я утешала себя тем соображением, что хотя мне и неприятно прислуживать леди Бодриан, я все же буду иметь возможность видеть Тибальта.