тоже, какое вы любите? — звучит его мягкий, совсем ненавязчивый тон.

Мы снова на «вы»? А там, в атмосфере ночного клуба, он уже перешёл эту грань…

— Я не уверена, что…, - тяну я время, желая придумать, как бы послать его поэлегантнее.

Но он обрывает меня:

— Не хочу компрометировать вас…

«Компрометировать», — думаю я. Компромат! А что, если кто-то увидит нас вместе? Ну, нет! Я не могу так. У всех на виду.

— Я знаю чудесное место. У меня небольшой ресторанчик за городом. Людей там почти не бывает…

«Он в курсе», — вспоминаю я Машкину фразу. Что эта мерзавка успела ему наболтать? Хотя… после той сцены в клубе! Странно, что он, в принципе, не передумал звонить.

— Я просто хотел бы узнать вас поближе, — выстилает он мягко. Будоражит речами забытые чувства внутри.

«Насколько ближе?», — хочется мне уточнить. Но я отвечаю:

— Мне очень приятно ваше внимание, но понимаете…

— Понимаю, — он опять не даёт мне сказать, — Потому предлагаю отведать шашлык за вином и приятной беседой.

Я вздыхаю. Привожу мысли в норму. Правильно Машка сказала. Никто не заставит меня переспать! Да я и не стану. Но… звучит так заманчиво. Вечер в компании этого типа. И голос его удивляет спокойствием. Что даже мой внутренний жар замирает. Становится легче дышать.

Но нерешительность бьётся в груди. И он это слышит.

— Настя, поверьте, я — взрослый, разумный мужчина. Не бойтесь меня.

— Да… я не боюсь, — говорю, а сама жутко злюсь на себя: «Хватит мямлить!».

— Тогда предлагаю не ждать выходных. В будни меньше народа. Вы свободны во вторник?

— Вооо… вторник? — мычу я, — Но это же…

— Завтра, — бросает он коротко.

Молчу и кусаю губу. Вспоминаю сегодняшний завтрак. Илью с телефоном в руке. Он кому-то писал напряжённо. И только лишь раз поглядел на меня…

— Д-да, — отвечаю, пока разум мой затуманен обидой.

— Вот и отлично.

Он называет мне место и время. Я говорю, что приеду сама, на такси. А лучше всего — на машине. Обойдусь без вина! На меня слишком дурно влияет спиртное.

Завершив разговор, я с трудом разжимаю ладонь. Пальцы левой руки впились намертво в сумку, едва не проделав дыру.

«Эльдар», — повторяю я мысленно, и добавляю его в телефонную книгу.

Глава 9

Во вторник я сплю. Наплевала на всё, отключила будильник. Ведь даже самый хороший тональник не сможет исправить хронический недосып. А сегодня мне нужно блистать! Ну, или хотя бы поблёскивать…

Со вчерашнего дня озадачена тем, что ищу себе «новое место». Не хочу быть кому-то обязанной! Ведь хозяин ТЦ дал мне скидку по-дружбе. Но он друг Ильи, не мой. И, если мы с ним разведёмся… Если!

«Когда», — повторяю себе, а не «если». У меня будет новая жизнь. Да, первое время будет непросто! Цены, конечно, по городу, очень разнятся. Чтобы стать в центре, придётся всерьёз раскошелиться. Ну, мне и подальше сойдёт. Устрою рекламу, раздам покупателям флаеры. Можно устроить день скидок, чтобы больше народу пришло.

Всё это меня отвлекает от главного. Я уже позвонила подруге. Сказала, что сделала это! Что согласилась пойти. Сама себе удивляюсь. Как только язык повернулся? Теперь хочу всё отменить. Но убеждаю себя не делать поспешные выводы. Это просто беседа знакомых. Случайная встреча. Случайность! Ему можно встречаться с другими? Почему мне нельзя?

Днём привожу себя в божеский вид. Посетила салон и солярий. Чуток «загорела», подкрасила корни, постригла концы. Ногти на этот раз сделала яркими. Мастер Юля даже слегка удивилась такому.

— Хочется чего-то новенького, — сказала я, выбирая цвет лака.

— Под какой-то наряд, или под настроение? — поинтересовалась она.

— Под наряд, — сообщила я, выбрав «пьяную вишню». С красным платьем будет самое то!

Подумала сразу. Если же выбрать второе, то, не иначе, как чёрный. Цвет моего настроения сейчас выглядит именно так.

Выбираю, какое бельё подойдёт под это летящее платье? Я в нём даже ещё не ходила ни разу. Это будет дебют! Во всех смыслах этого слова. Нет! Я выбираю бельё, исходя из удобства, комфорта, гармонии с внутренним миром. Ни о каком интиме на первом свидании речь не идёт.

«Свидание… Божечки!», — думаю я. И мне сейчас хочется выпить. Вино не пойдёт! Уж лучше настойку пиона. Или что там ещё успокоит мой взбунтовавшийся ум?

Сейчас я отчётливо вижу себя в ранней юности. Как собиралась гулять. Надевала всё лучшее разом. Хотела его удивить! Хотя, на меня тогда что ни одень, выходило красиво.

Понимаю вдруг так очевидно и горестно, что в жизни моей был один лишь мужчина. Илья. Нет, свидания были, конечно! Поцелуи, объятия, фразы. Но других не любила. Просто гуляла, хотела позлить. А теперь, значит, тоже… Хочу?

«Ради себя», — говорила мне Машка. Именно так! Только ради себя я сегодня пойду на свидание. Ради себя я пройду этот путь. И напялю дурацкое платье.

Отыскала бельё в закромах. Надеваю. Прозрачный гипюр, кружева. Неужели, я правда носила такое? В ненужных местах выпирает. Грудь торчком! Сквозь прозрачное кружево видно соски. А трусы… Это ж смерти подобно! Всё наружу: и мой целлюлит, и бочка.

Продолжаю вести «розыскные работы» в шкафу, когда слышу сзади:

— Кхе, кхе.

Илья уже дома. А я и не слышала, как он вошёл! Вероятно, ещё потому, что в ушах у меня напевает Варум:

«Некуда спешить,

Ночь — одинокий плен,

И ты не ждешь от жизни

Перемен.

Вновь приснится сон,

Что мы опять вдвоём,

И слезы на подушке

Все о нём», — а я подпеваю ей в такт.

Как давно он стоит позади? Наблюдает…

Хватаю халат, надеваю. Он, стесняясь, отводит глаза.

— Я продукты купил, — говорит, — Угощайся.

— Спасибо, но я на диете, — уточняю, связав поясок.

Илья не пытается скрыть удивление. После рождения Даньки я сильно поправилась, и он даже тогда не пытался меня упрекнуть. После Динки — уже похудела. И груди отвисли! Появились растяжки на теле. Я сильно стеснялась, а он говорил: «Ерунда». Он касался меня, а потом перестал…

Я пытаюсь припомнить момент, когда это случилось. Когда поцелуй перед сном прекратил быть традицией? Когда, уходя на работу, он уже не пытался меня приобнять. А я принимала как должное. Не замечала.

— Я запонки нашла, кстати, — говорю, вынимая из шкафа коробочку.

Подхожу. Он берёт. Трогает бархат, кивает. У него на лице выражение… Мне так трудно его описать! Он будто всё время пытается что-то сказать, но не может. Я боюсь, что однажды он скажет: «Прощай». Но ведь это уже неизбежно.

Потому отвергаю любые попытки