– Нет, нет! – в один голос сказали Василий и Элеонора Арсентьевна.

– От вас нет секретов, Марина Ивановна! Это мне впору выходить!

– Ну, что вы! Не говорите так! Зато теперь у меня две мамы! – Василий усадил Марину Ивановну по другую руку и обнял обеих.

– Мать и мама! – Элеонора Арсентьевна будто поправила Василия.

– Я не могу вас тут оставить. Я хочу, чтобы вы жили вместе с нами! Правда, мам! – Василий повернулся к Марине Ивановне!

– Конечно! Тем более вы привыкли – как я храплю, будем жить в одной комнате, – улыбнулась Марина Ивановна.

– Вася, сынок! Я тебя только об одном попрошу – покажи мне фотографии своих деток!

У Элеоноры Арсентьевны в жизни было много сложных дней и тяжелых ночей, но надвигающийся вечер, обещавший боль и ужас одиночества, пугал беспомощную в этой схватке Алю, больше, чем её болезнь. В душе, эта смелая и стойкая женщина, даже радовалась надвигающейся эмоциональной буре, которая будет безжалостно и беспощадно терзать усталое сердце, помогая искуплять вину перед сыном. Аля представляла, как будут этим же вечером, её родные внуки, унаследовавшие генетический код её семьи, радоваться не родной бабушке, по сути чужому человеку, вернувшемуся из этой тюрьмы старости. Нет, Аля не ненавидела Марину Ивановну, напротив, она была безгранично благодарна этой женщине и её мужу за то, что они всю свою жизнь посвятили её сыну, восполнив пустоты своей любовью, которую не дали родные мама и папа.

Элеонора Арсентьевна подошла к окну. Василий заботливо придерживал Марину Иванову своей рукой, терпеливо сдерживая скорость шага, чтобы мама не спешила и спокойно проследовала к автомобилю. Марина Ивановна, останавливаясь на несколько секунд, что-то показывала сыну, указывая толи на тропинки, толи на лавочки. Возможно, она сейчас говорила о совместных с Элеонорой Арсентьевной прогулках, создавая возможность такого предположения приятным для Элеоноры Арсентьевны, хотя бы так, на расстоянии она оставалась не забытой.

Василий не обернулся. Он это сделал не нарочно. Сын не помнил тот эпизод из своего детства, когда мама его забыла в детском доме и больше не вернулась. Василий был тут всего несколько раз, и, скорее всего, не обратил внимания где именно находилось окно, из которого сейчас его провожала взглядом, давшая ему жизнь женщина. Автомобиль скрылся за закрывшимися воротами, унеся с собой что-то, что ещё оставалось у Элеоноры Арсентьевны, оставив в душе одинокой старухи бездонный океан пустоты. Слёзы – вот что могло сейчас хоть как-то её утешить. Но сухие престарелые глаза были бесчеловечно скупы даже на одну слезинку. Они даже не моргали, заставляя смотреть на закрытые ворота.

Але вернулась та боль, которую испытал её крошка в день разлуки. Теперь она поняла сполна, что значит быть “забытой”.

Как ни старалась Алевтина вспомнить, но она не могла вспомнить, чтобы кого-то из стариков, дети забрали из этого пансионата обратно домой. Марина Ивановна была единственным человеком, за которым пришли. Неудивительно! Ведь она сама пришла когда-то за маленьким ребёнком, отчаянно нуждающимся в маме. С годами ничего не изменилось – маленький ребёнок давно стал взрослым мужчиной, но ему всё также нужна была мама.

Аля уснула под утро, когда первые лучи солнца, чуть начали касаться верхушек самых высоких сосен. Сверчки, прячась в траве под этими вековыми соснами всё еще продолжали играть свою ночную мелодию, не замечая первых вестников утра. Туман лениво опускался на траву, оседая росой. На небе одна за одной гасли звёзды, исчезая в голубеющем небе, словно чьи-то сны.

Алин сон только начинался. Аля видела себя молодой, в красивом платье. Её губы были накрашены яркой помадой, но казались весьма скромными. Прическа была аккуратно уложена под белую шляпку. У Алевтины было такое радостное настроение, что казалось её ждёт самая главная встреча всей её жизни. Но вот – почему-то ею овладевает смятение. Чувство радости и счастья от предстоящей встречи вот-вот ускользнёт. Она отчётливо слышит звук от своих каблуков. Она идёт по тропинке детского дома к калитке. Алевтина остановилась… Она чувствовала взгляд малыша… Запах его волос, всё ещё стоял у неё в носу. Сквозь сон ей хочется закричать самой себе – НЕ УХОДИ! Она знала, что если сейчас не обернётся, то уйдёт навсегда. Канонада ударов её сердца резко затихла – Алевтина обернулась. Из её сонных закрытых глаз потекли слёзы. Это были самые счастливые слёзы – малыш, увидев, что мама обернулась, от счастья забарабанил обеими ладошками по стеклу, издав пронзительные звуки радостного смеха. Теперь мама его тут не забудет! Они будут вместе всегда!

Утром, этот сон Алевтина помнила бы непременно. Она с удовольствием бы его рассказала Даше, даже не почувствовав укола шприца. Потом бы она рассказала этот сон Алексею Сергеевичу, не упуская ни одной мелочи. Она бы не стала обедать в своей палате, а непременно пошла бы в общую столовую, чтобы рассказать этот сон другим старикам. А вечером, перед сном, ещё раз бы его рассказала Даше.

Аля осталась там, во сне, со своим крохой, оставив на своем изрезанном болью и морщинами лице счастливую улыбку, словно послание, чтобы о ней не волновались.

Глава одиннадцатая

– Здравствуйте, Алексей Сергеевич, проходите! – Василий Петрович пригласил войти в квартиру.

– Добрый день, Василий Петрович! Спасибо, что нашли время встретиться с нами. Я вас предупреждал, что буду не один, это Орлов Вадим Николаевич – нотариус, поверенный вашей родной матери.

– Нотариус? – переспросил Василий Петрович, есть какие-то вопросы?

– Василий Петрович, я хочу вас уведомить об открытии наследства. После смерти Алевтины Арсентьевны Назамовой, вы являетесь наследником по закону. Единственным наследником. Мы здесь чтобы оформить необходимые документы о вступлении в наследство.

– Разве мама что-то имела в собственности?

– Да, а именно счет в банке на сумму сто сорок три миллиона пятьсот тысяч рублей, долю в уставном капитале юридического лица, известного вам, как пансионат «Росинка», в размере семидесяти пяти процентов, квартира на Пречистенке, а также несколько художественных произведений и ювелирные изделия, которые хранятся в банке. Вот – вы можете ознакомиться с полной описью движимого и недвижимого имущества, – нотариус протянул документы.

– Но как такое возможно? – Василий с удивлением листал документы.

–Да, Василий Петрович, – сказал Алексей Сергеевич, – Элеонора Арсентьевна была обеспеченным человеком. После смерти вашего, позвольте сказать, родного отца, Льва Аркадьевича, Элеонора Арсентьевна унаследовала его состояние. Также часть средств Элеонора Арсентьевна завещала детскому дому, в котором вы воспитывались до усыновления. Это была поистине удивительная женщина. С ней закончилась целая эпоха. Приезжайте на следующей неделе, обсудим с вами дальнейшие дела пансионата.