– Жаль…

– Слушай, кончай ребусы загадывать. Ты ведь явно не просто так звонишь…

– Ладно, извини, Мишань. Меня, видать, переклинило немного в очередной раз. Всё нормально, не обращай внимания…

– Хм… Уверен?

– Да.

– Ну смотри, Макс. Точно всё в порядке? А то заходи сейчас ко мне, посидим, поговорим, музон послушаем. Или я к тебе.

– Да не, не. Всё в норме, Миш. Еще раз извини, что наорал. Ладно, до завтра…

Максим повесил трубку и сразу помрачнел.

Нет, скорее всего, это не Миша. Но кто тогда? И зачем он хочет встретиться?

В письме незнакомца сказано, что он может рассказать правду о рождении Максима и о причине появления у него странных предсказаний. Но что в рождении Стрельцова может быть не так?

Максиму не раз говорили и показывали документы, что он рожден 28 ноября 1970 года в обычном роддоме, в самой обычной ленинградской семье Ольги и Павла Стрельцовых. В 1972 они попали в жуткую автомобильную аварию, в которой оба погибли. Максим остался сиротой, и после этого его отдали в детдом.

Что в этой истории может быть неясного?

Главное, что по-настоящему смущало в данной ситуации Стрельцова – это странная фотография, где годовалый Максим лежит непонятно где и подписан как «Новорожденный номер 3» вместе со странной припиской «ПРОЕКТ ЦН».

Может, Максим действительно чего-то не знает про себя? Или это какая-то ловушка?

Но зачем тогда такие сложности? Письма, фото, назначения встреч? Нет, тут что-то не так…

Придется завтра с утра ехать в эту гостиницу и разбираться, что к чему. Благо теперь у Максима есть особая интуиция. Если при встрече что-то пойдет не так, то он обязательно это заранее почувствует…

Как только Максим повесил трубку, тётя Люда иронично прокомментировала состоявшийся телефонный разговор:

– Что, Максимка? Никак, Мишка твой растрепал всем, как ты пару лет назад заперся в комнате от страха, когда услышал похмельный вой нашего нового соседа Витьки Малахова, приняв его за привидение?

– Вы сама проницательность, тетя Люда… – отрешенно ответил Стрельцов.

В комнате Людмилы Антоновны по телевизору тоже шли «600 секунд». С экрана старенького «Горизонта» Александр Невзоров напоминал, что завтра, 23 февраля, в городе пройдут сразу два диаметрально противоположных митинга: один в поддержку демократических сил и председателя верховного совета РСФСР Бориса Ельцина, а второй в поддержку «Всесоюзного референдума о сохранении СССР», проведение которого намечено на 17 марта этого года.

«В общем, мрачно конечно, но появляется что-то похожее на надежду, – завершал выпуск Невзоров. – Появляется с выходом из подполья серьёзных сил того же самого Ленсовета. Сил, которые устали ждать и унижаться и желают действовать в интересах города. Февраль, двадцать второе, завтра митинги. И всё это как-то, несмотря на просветы, всё сильнее и сильнее напоминает семнадцатый год. Тоже февраль, тоже попытки разложить и опозорить армию. Тоже беснование дум и советов. Февраль – революционное время».

«Февраль – революционное время», – повторил про себя Стрельцов.

Если революция в стране и не наступит в этом месяце, то в жизни Максима, судя по последним событиям, она уже проявляется в полную силу.

Ранним утром 23 февраля Максим Стрельцов уже шел вдоль Пироговской набережной к гостинице «Ленинград», где его ждал таинственный автор вчерашнего послания.

Прямо напротив гостиницы у противоположного берега Большой Невки находился на вечной стоянке легендарный крейсер «Аврора», где сейчас проходила подготовка к торжественному построению в честь дня советской армии.

Максим сильно волновался. Он понятия не имел, что его ждет на сегодняшней встрече. Раскрытие правды и объяснение необычных способностей? Или же это коварная западня, где Стрельцова поджидают некие недоброжелатели?

В любом случае, помимо волнения, Максима одолевало и нестерпимое любопытство. Ему хотелось поскорее узнать, в чем состоит суть дела.

Стрельцов вышел к проспекту Карла Маркса. Гостиница, представляющая собой длинное двенадцатиэтажное здание, была уже перед его глазами.

Если бы Стрельцов мог видеть будущее дольше, чем на десять секунд, то узнал бы, что среди желающих нанести утренний визит незнакомцу из гостиницы «Ленинград» Максим был совсем не одинок, и кое-кто его уже опередил…

***

В дверь гостиничного номера 773 громко постучались. Постояльцем данной комнаты был журналист Григорий Марков, высокий худощавый человек в очках, который вчера следил за Стрельцовым и передал ему вечером анонимное послание. После стука в номер Марков посмотрел на часы. Без пятнадцати восемь. Видимо, Максим Стрельцов пришел к нему на встречу чуть раньше…

Марков подошел к двери и осторожно спросил:

– Максим, это вы?

– … Я, – после короткого молчания уверенно ответил мужской голос на той стороне.

Журналист слегка приоткрыл дверь. На пороге стоял высокий и крепкий мужчина лет двадцати восьми. С черными как смоль короткими волосами, слегка прищуренным недружелюбным взглядом и строгим, чуть приплюснутым лицом.

Главная проблема заключалась в том, что Марков не знал, какая именно была внешность у Стрельцова. Максиму сейчас должно быть ровно двадцать лет, но этот хмырь выглядел явно старше. Марков начал подозревать, что здесь что-то не так. А когда разглядел на руке незнакомца кольцо, на котором был изображен крест с лепестками роз посередине, то от нахлынувшего испуга едва не потерял дар речи.

– Ой, извините. Вы, наверное, ошиблись номером… – чуть растерянно произнес Марков и хотел было прикрыть дверь.

– Нет, я по адресу, – сказал молодой мужчина и вдруг резко схватился за ручку двери со своей стороны.

Маркова, который держался сейчас за эту же дверную ручку изнутри номера, резко ударило сильным разрядом тока и отшвырнуло на метр назад.

Черноволосый хмырь тут же заскочил в номер и закрыл за собой дверь, после чего подошел вплотную к лежащему на полу журналисту.

Наэлектризованный незнакомец наклонился, одной рукой прикрыл рот Маркову, а второй прикоснулся к его груди. Новый сильный разряд тока пронзил всё тело беспомощного журналиста. Из его рта, прикрытого ладонью, доносился сдавленный и жуткий вой от нестерпимой боли.

Спустя несколько секунд подобной пытки черноволосый наконец убрал свою наэлектризованную руку с груди Маркова, после чего тот сразу бесчувственно обмяк. Хмырь подхватил тело журналиста за руки, усадил за ближайший стул, а затем связал ему сзади руки медной проволокой.

Проделав эти манипуляции, электро-человек принялся хлестать Маркова по щекам, чтобы привести его обратно в чувство.