Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Собрались! — орал Сан Саныч. — Взялись! Не раскисать!
Да мы поняли уже, поняли. Только вот счет — не наш.
Пошли замены: Лабича, опорника, — на Синяка, который больше в атаке. Смелый шаг. Смелый и отчаянный, Синяку за сорок, потянет он такую нагрузку? Посмотрим. Лабич-то точно сдулся. Раз уж и так проигрываем… Ну пропустим не два, а пять — и что? Все равно ноль очков. А вот если ребята впереди все же заиграют, прижмут, забьют — тогда очко. А вдруг два забьют?
Пока же моя работа — прыгать и отбивать. Закрывать угол и ловить. Ногой отбивать, кулаком, двумя руками. Переводить мяч через перекладину кончиками пальцев. То ли коктейль Дарины подействовал, то ли что-то изменилось в атмосфере, но мне наконец удалось перейти в боевой режим. Зрение стало четче, реакция еще больше усилилась. Я был уверен — нам больше не забьют. Но вот отыграемся ли?
Стадион выл в экстазе — местные выигрывали. На каждый удар — болелы вставали и рукоплескали.
А я — брал. И отбивал. И снова брал.
Два паса вышло: я кинул крайнему, он переправил в центр полузащиты, а там Игнат хорошо подставил спину и красиво упал. Чистый штрафной.
Противник выстроился желто-черной стеной. Игнат примерился к мячу. Далековато все же. Разбежались… Пробежал Рябов, Погосян, а Игнат, стоящий у мяча — ударил. И не верхом — вверх прыгнула короткая стенка «нефтяников» — а запулил прямо под ними. Не сильный, но точно посланный мяч, касаясь штанги, закатился в ворота.
Есть! 2:2! Ничья! Теперь — терпеть изо всех сил!
— Терпеть! — крикнул я своим.
— Красавцы! — заорал тренер, вскинув кулак. — Так держать!
Услышали? А то ор поднялся — барабанные перепонки лопаются. Стадион вскочил и заорал в полный голос, подталкивая своих к активным действиям.
И они есть, действия. Я вертелся, как карась на сковородке. Отбивал всеми частями тела. Ловить просто не успевал, да и били сильно — опасно ловить. Если бы не дар, как минимум два мяча пропустил бы. Наверное, зрители думали, что в меня многорукий Шива вселился, или, берите выше, сам Лев Яшин!
— Терпеть! — снова крикнул я защитникам. — Играть!
Мокрый, как только вышедший из душа, Матвеич свалился с судорогами. Не прошло и десяти минут, как та же участь постигла Бурака, но Матвеич, похоже, симулировал, а с Бураком все серьезно. Димидко нехотя поменял его на Гусака — тот вприпрыжку, как восторженный щенок, рванул на поле, всем своим видом говоря: «Только дайте мяч, ух, я вам покажу, где гусаки зимуют!»
И снова начались ферганские кружева. Распасы. Мяч гулял слева направо и обратно. Я уже вдоль ворот набегал, наверное, как полузащитник какой. Пот лился по лицу, спине, ногам…
И тут у того самого длинного узбека-индейца выдержка кончилась. Он вдарил сильно, но предсказуемо, мяч полетел по дуге и легко попал в мои руки, собранные корзинкой.
Сходу я кинул его так, чтобы он упал за центральной линией. Нападающие, Синяк и Погосян, заждались — рванули вперед. А ферганская защита, подтянувшаяся за всей командой на нашу половину поля, упустила буквально мгновенье. То самое мгновенье, которое требуется, чтобы развернуться и броситься назад.
А нашим разворачиваться не надо. Вот и разница. Что, гоняли меня вдвоем? Укладывали на поле? Теперь сами такое попробуйте.
Понеслись мои красавчики! На пределе возможностей понеслись, передавая мяч друг другу. Вратарь в воротах заметался, сделал шаг вперед… А без толку! Еще пас. Еще. И последний пас был уже вдоль лицевой линии — Рябову. Ему требовалось просто подставить ногу.
Ну-у-у!..
И подставил. И забил. ГОЛ! 2:3 в нашу пользу!
Погосян упал, сделав немыслимый марш-бросок. Сдох.
Но получилось же!
Димидко не выдержал, принялся бить себя в грудь, как Кинг-конг, и орать:
— Да! Молодцы! Не останавливаться!
— Терпеть! — силясь перекрыть рев трибун, завопил я.
Вытерпели! Смогли!
Со свистком почти все попадали — руки врозь и дышать, дышать, дышать. На ногах остались я, Синяк да Гусак. А ведь еще один подряд такой матч — и всё. Команда поломается. Ну не железные мы!
Будто последние выжившие на поле брани, мы принялись поднимать павших товарищей, направлять к раздевалке. В голове пел Микроб слова из песни «Оргии праведников»: «И я трублю в свой расколотый рог боевой, я поднимаю в атаку погибшую рать. И я кричу им: „Вперед!“. Я кричу им: „За мной!“ Раз не осталось живых, значит, мертвые — встать!»
Микроб… Хочется верить, что получится увидеться с ним в ближайшее время, чтобы применить талант и помочь ему, а потом использовать «лучшего в мире» только в самых сложных матчах.
Глава 8. Кто заказывал скорую психиатрическую помощь?
На самолет мы сели в тот же день, он отправлялся в полдвенадцатого ночи. Мы все, включая Димидко, напоминали зомби: шли молча, синхронно, покачиваясь. Только фотограф Олег был живой и Дарина, но она так за нас болела, так кричала, что сорвала голос.
Рассевшись в креслах, мы сразу же вырубились. Потом, приземлившись в четыре утра в «Шереметьево», вырубились уже в автобусе, а дома досыпали, причем, хоть была пятница, учитывая наши заслуги, Димидко дал нам выходной. Но проклятый организм, привыкший вставать рано, дрыхнуть до обеда отказался, и я восстал в девять, ощущая себя вареным кабачком.
На кухне сидел такой же вареный Клык, тупил в телефон, беспрестанно зевая. А поскольку это вещь заразная, мы стали зевать хором.
— Про нас опять пишут. — Клыков был как всегда многословен.
— Кинь ссылки на интересное. — Я рухнул на диван и уставился в экран.
Дзынь! Дзынь! Дзынь! — пришли от него сообщения. На прежде, чем открыть их, я прочел более ранние — одно от Витаутовича, поздравившего с победой и отчитавшегося, что ему лучше. Второе — от Семерки. Она писала, что скоро уезжает в Москву, и если нужно ее содействие во встрече с Микробом, то сегодня — последний день. Ясно, нужно дернуть психиатршу, похожую на Петра Первого Анну Ивановну, и попытаться договориться о встрече по-хорошему. Я набрал ее, но она не ответила.
Значит, можно спокойно читать сообщения от Клыка и чесать тщеславие. Я пробежался по заголовкам. «Триумфальное возвращение Нерушимого» — и я, в полете ловящий мяч. «Футбольный клуб из Михайловска снова всех удивил». «У футбольных болельщиков „Титана“ сегодня праздник».
— Вот ихняя статья, — сказал Клык, и последовал «дзынь» еще одного сообщения. — Ну, узбекская.
— Возле магазина хозтоваров была задержана пьяная учительница русского языка, которая пыталась исправить слова «обои» на «оба», — вспомнил я бородатый анекдот, но судя по недоуменному взгляду, Клык его не понял, ну и ладно.
«Нефтяник» и «Торпедо» были фаворитами сезона. Ферганцы писали о том, что, если бы не вратарь, то есть я, «Титан» и во второй лиге не удержался бы. Они были так уверены в победе, что никак не могли с ней расстаться и брызгали ядом, пророчили мой скорый уход в более перспективную команду, и вот тогда…
Я вспомнил ферганское солнце, каштаны, розы, вкуснейшую еду, улыбчивых продавцов, и даже совестно стало, что мы так обидели хозяев поля.
Из спальни выполз зевающий Погосян, похромал в ванную, зажурчала вода. Потешив тщеславие и поискав свои фотографии, я некстати подумал, а видит ли их Лиза? Или — с глаз долой, из сердца вон?
Вот это — правильно. Долой и вон. Но она все равно лезла в мысли, слишком мало времени прошло с момента расставания. В юности, когда муки неудачной любви терзают душу впервые, кажется, что это боль не закончится никогда. Микробу, наверное, тоже так думалось.
Я же знаю, что все проходит, и это пройдет.
Спустя полчаса зазвонил телефон — Анна Ивановна обнаружила пропущенный и в свойственной ей манере, не здороваясь, отчиталась:
— Состояние пациента стабильное. Все в порядке. Извини…
Пока она не прервала связь, я проговорил:
— Мне нужно увидеться с Федором Хотеевым. Он воспринимает реальность?
—…но мне некогда, — закончила она, словно не услышав меня, и отключилась.
Я громко и многоэтажно выругался. На мой голос из ванной вылез вытирающий голову Погосян.
— Ты чего?
— К Микробу не пускают, — отчитался я. — Почти неделя прошла, неужели он до сих пор в бессознанке?
— Значит, так положено, — буркнул Клыков, все так же глядя в телефон.
Пришлось опять обращаться за помощью к Семерке. Как я и полагал, после того, что между нами произошло, она вела себя, как заправский ловелас: словно ничего и не было, будто мы пару раз сходили в спортзал.