Он понял, что удача отвернулась от него когда почувствовал как на глазные яблоки надавили крепкие, стальные пальцы Гюнтера. Невыносимая боль заставила его заорать и отпустить шею немца. Вдобавок тот смог повернуться на бок, повалить его за собой и уже сам начал наносить ему удары своими кулачищами. Один из ударов попал по животу, вышибив из него воздух и кашляя, Александр свернулся в клубок, судорожно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха..

– Русский щенок, ты слишком слаб, чтобы со мной справиться! Решил меня убить, ублюдок? – рычал разъяренный Гюнтер, потирая красную шею. – Вот только зря ты это сделал, Алекс! Я хотел с тобой по хорошему, но теперь ты сам подложил себе свинью. Завтра тобой займётся Венцель и хочешь ты этого или нет но всё равно принесёшь нам пользу своими знаниями, ведь в отличие от меня ты намного больше знаешь о Советах, верно? До утра ты никуда не денешься, я предупрежу доктора, что ты в буйном состоянии, тебя закроют и выпустят только утром… Не завидую я тебе, Алекс! – усмехнулся он и вышел из палаты.

Александр только сейчас смог нормально продышаться, и обессиленно расслабился прямо на полу. Он проиграл, не смог использовать свой единственный шанс… Теперь они вряд ли больше встретятся наедине да и в этом случае немец будет настороже… Ящик Пандоры открыт. Теперь остаётся только побег. Если же и этот план провалится, лучше самому повеситься на простыне, всяко лучше если гестапо за него возьмётся… Уж оно умеет заставлять рассказывать всё что ты знаешь. С трудом встав, он буквально повалился на кровать, собираясь с мыслями… Надо думать, как осуществить побег. Причём так чтобы всё получилось сразу. У него всего одна попытка и потому план должен быть безупречен.

Гюнтер Хаусманн (Шольке)

Мысленно ругаясь, Гюнтер возвращался в свою палату, чтобы собрать вещи и готовиться к выписке. Доктор обещал распорядиться, чтобы документы были готовы как можно быстрее, поэтому не было смысла здесь задерживаться.

Что ж, можно сказать, что он сглупил, когда решил рассказать Алексу свой план… И с чего он убедил себя что русский разделит его взгляды на ситуацию? Возможно, этому способствовало то что этот план включал ненападение на Советы, но реакция Алекса его неприятно удивила. Подумать только, этот ненормальный набросился на него и чуть не убил! Хорошо, что тот был еще слаб, а Гюнтер сообразил как вырваться от него… Ударься он сильнее головой при падении со стула и у русского вполне могло бы получится..

Сначала его немного беспокоил сам факт изменения привычной истории, но он убедил себя, что игра стоит свеч, иначе зачем кому-то или чему-то перебрасывать его назад во времени? Правда, почему та же судьба постигла Алекса он не мог понять, но, видимо, в этом тоже был смысл, просто он его не понимал… Да, говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад, но Гюнтер готов был рискнуть. Была вероятность, что Алекса перенесло сюда случайно, за компанию вместе с ним, но почему тогда то же самое не случилось с бандитами? Сплошные вопросы и не факт что найдутся ответы на них..

Быстро собрав свои вещи, переодевшись в форму и проверив письмо к фюреру в кармане кителя, он зашёл в кабинет к доктору Венцелю, попрощаться. Тот сидел за столом, заполняя какие-то бланки, целая куча которых лежала на его столе. Стены его кабинета тоже были увешаны медицинскими плакатами и, для разнообразия, несколькими репродукциями картин с сельскими видами, городскими улицами и природой.

– Ещё раз спасибо, доктор, что так быстро поставили меня на ноги и позволили продолжать мою службу. У вас, конечно, тут неплохо но, сами понимаете, я служу в СС и мой долг быть там, возле нашего фюрера и охранять его.

Доктор Венцель, оторвавшись от писанины, одобрительно закивал:

– Да, я всё понимаю, унтерштурмфюрер, служить на благо Рейха долг каждого немца. Кстати, моя роль в вашем быстром восстановлении вовсе не так значительна, в основном, ваш организм сам справился с этим и будь моя воля я бы немного задержал вас чтобы исследовать этот необычный феномен, но увы… – он развёл руками – приказ выписать вас не оставил мне выбора. Впрочем, у нас останется ваш друг и, надеюсь, с ним мне не помешают, наконец, понять особенность ваших организмов и их повышенную регенерацию.

Гюнтер сделал вид, что только что вспомнил кое-что важное.

– Да, спасибо что напомнили, доктор… Мой друг очень хотел сейчас уйти отсюда вместе со мной. Конечно, я пытался отговорить его, убеждая, что он ещё очень слаб, но, боюсь, не оказался слишком убедительным… Дитрих намекнул мне что во что бы то ни стало покинет ваше гостеприимное заведение в самое ближайшее время, и знаете, я ему верю. Он очень упрямый и способный парень. Я очень беспокоюсь за его состояние и прошу вас принять все меры, чтобы задержать его здесь до полного выздоровления. А как только это случится, я сам приеду за ним. Думаю, что если запереть дверь его палаты то глупые мысли о побеге оставят его и дадут вам возможность окончательно вылечить его. Не так ли, доктор? – подмигивая, спросил Гюнтер.

Венцель с удивлением посмотрел на него:

– Вы серьёзно, унтерштурмфюрер? Думаете, что он на самом деле может сделать это?

– К сожалению, да, доктор. Я знаю его с самого детства, и он всегда отличался живым нравом, упрямством и разными проделками. Вы бы знали сколько раз из-за него мы с ним попадали в разные смешные и не очень ситуации… – усмехаясь, произнёс Гюнтер.

– Что ж, я обязательно приму меры, чтобы этого не допустить! – обеспокоенно сказал доктор. – Завтра утром я планирую начать серьезно иссле… то есть я хотел сказать, лечить вашего друга… – поправился Венцель.

– Уверен, что оставляю его в надёжных руках. На днях я заеду за ним, думаю, нескольких дней вам хватит, чтобы вылечить его, доктор?

– Думаю да, унтерштурмфюрер… – задумчиво протянул Венцель. – Но определённо ничего сказать не могу, посмотрим на его состояние.

– Я понимаю, доктор. Тогда позвольте с вами попрощаться, я обязательно расскажу своим товарищам что в клинике Шарите есть очень квалифицированные врачи и при случае, рекомендую им вас.

– Спасибо, унтерштурмфюрер!