– У него долгов, как шелков, – цокнул языком Макаров, – могли и кредиторы расправиться. Отец-то в последнее время ограничил его в средствах, требовал, что бы он на работу устраивался, а тот всё отлынивал.

Макаров разлил по кружкам кипяток и спросил:

– Тебе с сахаром?

– Одну ложку, – ответил Спектор. – Не люблю слишком сладкий.

– А я так и не могу отвыкнуть от сладкого, – рассмеялся Макаров. – Жена ругается. Говорит, на старости лет диабет заработаю. – Он насыпал себе в кружку три ложки сахара.

– А что, есть предрасположенность? – спросил Спектор.

– Ты знаешь, – Макаров покачала головой, – ездили с ней в санаторий «Сочи», и врач сказала, что, если не сяду на диету, заработаю сахарный диабет. То есть, как такового ещё заболевания нет, но утром как-то было семь единиц. Так и сказали: начальная стадия диабета.

– Ну, – с укоризной сказал Спектор, – а зачем же вы бухаете в кофе по три ложки сахара?

– Шур, да я иногда, – лукаво улыбнулся полковник. – Ну, вот не могу без сладкого, хоть убей. Но! Тут вот какая штуковина, Саня. Врач говорит, дело вовсе не в сладостях. Главное – поменьше есть жирного. Я отказался совсем от свинины, от масла, даже от растительного, от хлеба отказался, от картошки. И ты знаешь, помогло. Меряю по утрам сахар, норма. Пять-шесть единиц. Так что совсем от сладенького отказываться пока резона не вижу.

Макаров поставил кружку перед коллегой и сел в кресло напротив.

– Так вот, Александр, я думаю, а не сынок ли что замутил против папаши, – Макаров резко вернулся к разговору о похищении Брызгалова.

– Нельзя отвергать и такую версию, – согласился Спектор. – А теперь, как от лишнего свидетеля, от него решили избавиться?

– Вот именно, – вздохнул Макаров. – Но только не вяжется ничего. Почему не звонят родственникам и не выставляют никаких требований?

– А зачем их выставлять родственникам? Они могут и из Брызгалова-старшего выбить деньги. Если он собирался покупать картину за два миллиона Евро, значит, деньги где-то хранятся? На счетах у него ничего нет. Похищай мужичка и пытай его. Сам расскажет.

– То есть, ты хочешь сказать, что мог и Берг навести? – вздёрнул брови Макаров.

– Вряд ли, – ответил Спектор. – Мы знаем его уже давно. Он в такие игры не играет. Хотя… Бог его знает, люди со временем меняются. Да и его могли прижать так, что не смог отказать…

– Нужно всё по семь раз перепроверить, Александр Прохорович. По семь, по десять, по сто раз, – Макаров начал привставать из кресла, но, передумав, снова сел.

– Чем мы сейчас и занимаемся, – сказал Спектор, – только пока никаких сдвигов. Какая-то несуразица получается…

– Что ты имеешь в виду? – спросил Макаров.

– Да все эти окурки, убийства, измены мужьям, жёнам и тому подобное.

– Там где пороки, Саня, там и преступления. Ты помнишь, за что Авель убил своего брата? Первое убийство, согласно Библии, на земле произошло из-за зависти. А потом пошло поехало: измены, кражи, подлости, войны и так далее. И по сей день.

– Вы же атеист, Олег Денисович, – улыбнулся Спектор.

– Да, – кивнул Макаров, – атеист, но, ты знаешь, Библию читаю. Интересная книженция. Хотя со многими положениями я и не согласен, уж больно много противоречий. То не убий, то подставь другую щёку. Я этого не принимаю и никогда, наверное, не приму…

– Что? – удивился Спектор.

– И «не убий», и со щекой. Ну, вот ты сам подумай, Саня, – Макаров всё же встал из кресла и стал прохаживаться по кабинету, ударяя краем ладони то по столу, то по подоконнику, – если «не убий», то, я так понимаю, и назойливую муху, я не имею права шлёпнуть тапком или газетой…

– Ну, это вы уже утрируете, Олег Денисович…

– Согласен, – перебил он, – совершенно согласен, коллега! Утрирую. Но тогда скажите мне на милость, что я должен делать с негодяем, который, допустим, замахнулся с оружием на моего ребёнка? Ждать? Чего? С моря погоды? Я должен проявить неимовернейшую прыть и опередить преступника. И вцепиться ему в горло или сразу башку свернуть. Согласен?

– Ну, тут трудно не согласиться, – спокойно ответил Спектор и добавил: – С нашей профессией, Олег Денисович, всё равно на рай рассчитывать не приходится, поскольку у нас своя Библия: законы о полиции и об оперативно розыскной деятельности.

– Наверное, старею, – вздохнул Макаров, – что-то последнее время на философию тянет. Ладно, поехали по домам, Александр. Завтра очень много работы. Ты там своим скажи, пусть уж постараются, нельзя с этим делом затягивать.

– Говорю-говорю, Олег Денисович. Впрочем, их и подгонять не нужно, сами всё понимают.

– Да, коллектив у тебя, достойный, мозговитые ребята. Береги их. Молодцы они. Особенно Машка Шахова. И откуда в ней столько духа? Такая дерзкая девчонка. Я аж завидую ей иногда. Только смотри, не говори ей об этом… А то нос задерёт.

– Ну что вы, Олег Денисович, как можно…

– Слушай, Саш, прости ради бога, если не хочешь, не отвечай. Скоро пять лет, как Танюшки твоей нет, так и будешь бобылём ходить? Жениться не надумал? Извини, если…

– Да не извиняйтесь, Олег Денисович, всё нормально. Признаюсь, в прошлом году познакомился с женщиной, достойная, красивая, заботливая, но вот что-то останавливает и всё… Как подумаю, что нужно жениться, так всё внутри обрывается.

– Так вы что, расстались? – удивлённо спросил Макаров.

– Нет, встречаемся изредка, то я у неё заночую, то она у меня. Иными словами, как подростки от кого-то вечно прячемся. Дети – они же без предупреждения могут нагрянуть, вот и подбираем, у кого удобнее встретиться.

– Она в разводе? – спросил Макаров.

– Нет, тоже вдова. Муж был военным, погиб на Кавказе…

– Что случилось? – спросил Макаров.

– Валентина (так зовут мою подругу) и сама толком не знает, что произошло. Сказали, что подорвался на мине, а подробностей никто не докладывал. Осталось двое детей, студенты уже.

– С Димкой их познакомил?

– Пока нет, – замотал головой Спектор. – Ни она, ни я пока не решаемся. Дети взрослые, одному богу известно, как воспримут новость, как отнесутся к нашим взаимоотношениям. Хотя они все знают, что мы с Валентиной дружим.

– Не ломайте вы голову, они сейчас на такие вещи трезво смотрят, всё понимают.

– Придёт время, как-нибудь наберёмся смелости, посидим, все вместе обсудим наши вопросы, может, и создадим семью. Если что, Олег Денисович, вы узнаете первым. Ну, мне пора. Всего доброго, – пожимая руку, пожелал напоследок Спектор.

16

Ещё пять лет назад Александр Прохорович подумывал уволиться из полиции. Хотел заняться творчеством – он со школьной скамьи пописывал рассказы, пьесы, стихи, в последнее время увлёкся детективами. В издательства, журналы, отправлять всё не решался, считал, что в его рукописях не достаёт мастерства. Говорил, вот подучусь немного, набью руку и тогда… «Учёба» затянулась, свободного времени становилось всё меньше и меньше, вот и решил уйти на отдых.