– Так тебе больше нравится, Ветряна? – спросил он.

Какой у него голос! Низкий, чуть хриплый, с протяжными, словно обволакивающими звуками, которые будили во мне что-то неизведанное и сладкое.

Он шагнул ко мне, заглядывая в глаза. Я потрясла головой и отступила.

– Это лишь иллюзия, – прошептала я, не понимая, что со мной творится.

Мужчина улыбнулся.

– А может, тебе понравится так? – спросил он.

Снова легкий туман, и передо мной стоит… лорд Даррелл. С прищуренными ореховыми глазами и мягкой улыбкой.

– Хм… – сказал Безликий, – чувство вины… Нет. Не люблю…

Фигура Шайдера качнулась, и вот передо мной Арххаррион.

– Или, может, так? – насмешливо спросил Безликий голосом демона.

Я изумленно рассматривала его. Те же темные волосы до плеч, та же фигура, белесый шрам на смуглой щеке. Глаза, в которых живет Бездна…

Безликий нахмурился и чуть отступил.

– Слишком много чувств, – сказал он, – слишком много… Горько… сладко… Больно… хм…

Темные глаза пристально меня изучали. Но в них не было огня Хаоса. Иллюзия. Подделка. Я вздохнула свободнее.

Безликий снова затуманился, и вновь передо мной стоял прекрасный блондин, похожий на эльфа. И, кажется, он был рассержен. Но Безликий тут же взял себя в руки, шагнул вперед, ладони легли на мою спину, притягивая к своему сильному телу.

– Столько разных чувств в такой хрупкой оболочке, – усмехнулся он. – У меня сегодня удачный день! Пожалуй, я оставлю тебя здесь надолго.

Он провел ладонью по моей спине, и все мое тело отозвалось на эту простую ласку. Я даже губу закусила, чтобы не застонать от наслаждения. О, небо! Что это со мной?!

– Ш-ш-ш-ш-ш… не бойся, – прошептал Безликий мне на ухо и нежно прикусил мочку. Я задохнулась. – Меня зовут Анташар… Тебе будет хорошо, сладкая девочка… очень… Очень хорошо… И мне тоже…

Нежные губы проложили цепочку поцелуев по моей шее. Каждый отозвался внутри сладкой болью. Его руки скользили по моему телу, ласкали, расстегивали пуговички на платье. Какое неудобная у меня одежда! Все эти пуговички и шнуровки… слишком долго! Желание почувствовать кожей обнаженное мужское тело было невыносимым. Я выгибалась под руками и губами Безликого, которые скользили по моей шее и плечам.

Он на миг оторвался от меня и заглянул в лицо. Серебряные глаза потемнели.

– Как хорошо. Как удивительно хорошо, – прошептал он, – дивный подарок…

И поцеловал меня в губы. Его язык проник в мой рот, дотронулся до неба, свился с моим языком. Он поглаживал, ласкал, трогал… Я обвила руками мощную шею, прижимаясь теснее, желая большего, мечтая слиться с ним! Удовольствие сводило с ума, в голове не осталось ни одной мысли, только дикое желание близости с этим восхитительным мужчиной! И никакой боли… Никакой клетки… только наслаждение…

– Еще… – простонала я.

Внутри взметнулось яростное пламя Хаоса, выжигая магию Безликого.

И вдруг все пропало. В один миг. Желание схлынуло волной, оставив меня дрожащей и разбитой. Я вырвалась из рук Безликого и в ужасе прижала ладони к пылающим щекам. Дрожащими пальцами потянула верх платья, путаясь, стала застегивать пуговки. Желание разреветься душило и сдавливало горло, и я отчаянно кусала губы, борясь со слезами.

Безликий молча наблюдал за мной. Шагнул ближе. Я в панике отпрыгнула.

– Не подходи ко мне! – сейчас уже мой голос напоминал шипение.

Воспоминание о том, как я только что стонала в его руках и просила не останавливаться, опалило стыдом. Если бы не моя связка с демоном, сейчас я уже была бы в постели Безликого.

Он снова шагнул, и я вскинула руку. Ледяной смерч сорвался с ладони, и блондина отбросило к стене. Он перевернулся, словно перетек в воздухе, и встал на ноги. Скользнул ко мне. Мой вихрь закружил вокруг него, сковывая мощное тело льдом. Злость и стыд бурлили во мне столь сильно, что хотелось разорвать Безликого, уничтожить, убить!

– Ветряна! Прекрати!

Какой у него чарующий голос…

– Ты лишь иллюзия! – крикнула я. – Боюсь даже предположить, какой ты на самом деле, Анташар! Прикрываешься этой красивой маской, используешь магию, чтобы вызвать желание… противно! Не подходи ко мне!

Безликий застыл, глядя на меня. Я не поняла, почему он стоит и не двигается. Просто смотрит, и в серебряных глазах дрожит странная обида.

– Где мои друзья? – резко спросила я. – Отвечай, Анташар!

Безликий склонил голову.

– Сейчас они должны быть в Зале Памяти, – сказал он.

– То есть вы не собирались отвозить нас к вашему повелителю? – ахнула я.

– К Властителю Душ можно попасть, лишь пройдя пещеры. Другого пути нет.

– Вы все здесь сумасшедшие, – устало протянула я и опустилась на стул. Потом вскочила и нервно заходила по комнате. – Они будут меня искать.

Безликий покачал головой.

– Твои друзья уверены, что ты с ними. Поверь, я создаю отличные иллюзии.

– Даже не сомневаюсь, – обозлилась я. – Но Арххаррион точно знает, что меня с ними нет. Уже знает.

Я снова села и задумалась. Интересно, почему Безликий дает ответы на мои вопросы? Уверен, что мне отсюда не выбраться? В любом случае, этим стоит воспользоваться.

– Ты можешь принять внешность любого существа? – поинтересовалась я.

– Только того, с чьей аурой соприкасался, – ответил он.

Я посмотрела на его золотистое тело и совершенное лицо. Что поделать, не смотреть на такую красоту было невозможно… Безликий вскинул голову, улыбнулся. Вот Тьма… почувствовал. Конечно, почувствовал. Я отвернулась.

– Зачем вам чужие эмоции? – спросила я.

Он улыбаться перестал. Серебряные глаза потемнели, словно ртуть.

– Это проклятие Погруженных во Тьму, – процедил он сквозь зубы. – Плата Бездне, которую заплатил первый Повелитель Душ за возможность общаться с Миром Теней. Нам доступны только некоторые чувства: мы испытываем голод, мерзнем, хотим спать… или желаем близости. Но живых эмоций почти не чувствуем. Лишь их отголоски. Бледные тени по сравнению с тем, что ощущают люди.

Я посмотрела на него с откровенным ужасом.

– Какой кошмар! То есть вы что же, не можете любить? Радоваться? Сопереживать? Испытывать счастье? О, Святая Матерь! Как же вы живете? То есть… зачем вы живете?

Я снова села на стул. От переполнявших эмоций стало трудно дышать. Безликий шагнул ко мне, поморщился, словно от боли.

– Жалость… – удивленно произнес он, – какое странное чувство… Горькое и сладкое одновременно… Теплое. Я никогда не пробовал… жалость. Не понимаю этот вкус…

Он глубоко задышал. Посмотрел растерянно.